принадлежала Эдварду. В той гостинице, где я лежала больная, нашлось простенькое платье от хозяйки, которое почему-то неимоверно раздражало моего жениха.
— Эдвард, поверь, мне всё равно как я выгляжу. Ну правда, это не важно и может потерпеть.
— Нет, Эбби, ты теперь моя невеста, моя половинка. Неужели ты думаешь, я позволю своей будущей жене ходить в обносках?!
Ну и какая женщина устоит перед такими словами? Вот и я окунулась в эйфорию каждый раз, когда Эдвард так говорил со мной. От этих его «мы», «моя», «жена» бросало в дрожь. Ощущать, что ты часть чьей-то жизни было странно, непривычно, но сладко. Ох, как сладко. Мне постоянно хотелось дотронуться до моего герцога, провести пальцами по подбородку, ощутить мягкость губ, потрогать небольшую ямочку-шрам на левой щеке..
Скоро заметила, что любое, даже краткое расставание — боль. Когда его нет рядом, я будто теряю ориентир, становится тошно и небезопасно. Поначалу даже немного пугалась этого чувства, походило на какую-то зависимость. Но самую прекрасную зависимость в моей жизни!
В салон Оливии Эдвард привёл меня чуть ли ни силком. У меня были ох какие сомнения, что смогу разобраться во всем этом разнообразии чуждых мне туалетов.
Но всё оказалось не так страшно. Да, впервые попав в этот рай тканей, рюшечек, бантиков и шляпок я просто потерялась. В своём мире одежда для меня почти ничего не значила. Были у меня пара красивых платьев, одни любимые туфли, костюм брендовый, а вот всё остальное в моём гардеробе было либо удобное, либо то, что заставила купить мама.
А вот в Париже 19 века я вдруг превратилась в заправскую модницу! Часами пропадала в салоне мадам Жули, выбирая, меряя, болтая. Оливия оказалась очень смешливой и приятной в общении. Мы с ней быстро нашли точки соприкосновения и скоро сплетничали, словно две старые подружки.
Но сегодня её шедевр удивил даже меня. Когда я обернулась к зеркалу, то даже выдохнула от переизбытка чувств. Платье были потрясающем. Слегка блестящая ткань кремово-бежевого цвета ровными, полукруглыми складками обвивали мою талию, книзу волны усиливались и удлинялись, создавая эффект струящегося ручья. Лиф и длинные рукава нежно обвивали тело, подчеркивая все его достоинства. Не знаю, как это удалось портнихе, но в этом платье грудь казалась ещё больше и плотнее. А её очертания аккуратно, но слегка дразняще выглядывали из под лифа белыми полушариями.
По крою платье напоминало свадебное. Но кремово-бежевый цвет и простота линий стирали признаки торжественности. И всё же, оно было какое-то особенное.
Оливия была настолько впечатлена эффектом, что чуть ли не силой, заставила меня ждать подгонки платья. С упорством, свойственным только настоящим мастерам своего дела, она уже сегодня хотела видеть свое творение в деле.
По привычке я рвалась к Эдварду, в нашу небольшую уютную квартиру с мансардой. Но ещё раз взглянув на своё отражение, решила повиноваться. Я, действительно, была хороша. И, да, не буду врать, хотела увидеть тот самый блеск в глазах любимого мужчины.
Час пролетел быстро, тем более Оливия почти не на минуту не замолкая, пересказывала мне все сплетни Парижа. Иногда в разговоре улавливала фамилии будущих знаменитых писателей, поэтов, политиков, от чего каждый раз отбрасвсло в реальность. Напоминало, кто я и как здесь очутилась. А ведь иногда так хотелось забыть обо всём, что было до Эдварда! Как бы я не любила маму, братьев и подруг, сейчас в моём сердце существовал только он.
— Ну всё, я довольна. Сегодня ты идешь в нём.
— Что? Прямо сейчас? Не знаю, Оливия, оно такое прекрасное. Мне кажется кощунством одевать его просто на улицу, — ответила я, проводя ладонями по нежно-прохладной ткани платья.
— Поверьте, моя дорогая мадемуазель, сегодня это платье вам идеально подойдёт.
С недоумением смотрю на модистку. Да, не показалось, смотрит на меня как-то по заговорчески, даже подмигнула. Может намекает на бурную реакцию жениха на меня в новом образе? Пожала плечами, вряд ли это важно.
Оливия проводила меня до самых дверей, даже помогла накинуть пальто. А почти у выхода торжественно вручила мне коробку. Небольшой, круглую, украшенную розово-коричневым огромным бантом.
— Что это? — вроде всё заказанные аксессуары забрала ещё вчера.
— Это тебе. Подарок от меня. Только пообещай, что не откроешь коробку, пока не придёт время.
— Какое время? Ты о чем?
— Ты поймёшь, — в следующий момент подмигнула мне и буквально вытолкала на улицу в объятия Эдварда.
— Я уж подумал, ты решила здесь заночевать. Уже трижды отправлял мальчишку-посыльного сюда.
Герцог стоял всего в нескольких сантиметрах от меня. Но и этого расстояния ему показалось много. Эдвард просунул свои пальцы между пуговиц моего пальто и притянул ещё ближе к себе. Покорно шагнула, погружаясь в ауру запаха своего мужчины. Древесина, корица и что-то ещё, сладкое, но тонкое.
Опять теряю дыхание, пока его глаза перебегают с глаз до губ и обратно.
— Перестань так на меня смотреть.
— Я? — с неохотой отмираю. — Это ты так смотришь, будто хочешь залезть мне под одежду. Эдвард! — пытаюсь освободится из рук, которые уже припечатали меня к своему телу и теперь пытаются забраться под подол пальто. — Эдвард! Здесь же люди кругом!
Шиплю я ему почти в плечо. На нас и правда уже стали коситься. Во всяком случае, мужчина, что жевал табак у соседнего входа, стал сплевывать его в два раза чаще.
— Эдвард!
Уже почти кричу почувствовав его руки на бёдрах.
— Мм? Прости. Ты что-то сказала, — упираемся взглядами и я теряюсь от того, насколько его глаза переполнены страстью, — Я слышал только, залезь мне под одежду..
Бью его кулаком в плечо.
— Не смешно. Мы и так с тобой живём, как, ну не знаю, неправильно вообщем, а ты чуть ли не стриптиз устраиваешь посреди улицы.
На лице Эдварда расцветает ухмылка. Будто заботливая мамочка, он одергивает моё пальто, застегивает последнюю пуговицу и чинно предлагает свою руку.
— Моя девочка, не только ты об этом думаешь. Я тоже устал ловить на тебе жадные мужские взгляды без возможности сказать: "А ну отошёл от моей жены!".
Рассмеялась от гримасы, которую скорчил Эдвард.
