надо её найти и привезти в Орден.
— Займусь.
— Давай. Заодно от рисунков отвлечёшься. Художники у них, кстати, не очень.
— Хвала богам! Послушай магистр… а Никей ведь ждал её недалеко от дворца?
— Да, минутах в пяти шагом.
— А могла Элайя из дворца привести её на встречу с Никеем? И попросить отвезти их в другое место? А потом убить Никея и инсценировать нападение?
— Она могла. Амингтон сообщил, что она пришла позже на полтора — два часа, чем собиралась. Надо выяснить точно, где было найдено тело Никея и того, кто якобы на него напал.
— Займусь.
— Ну а что с коггами?
— Тупик. Канцелярия порта утверждает, что из порта Хантарина такие суда не выходили.
— Так там же нет больше портов поблизости.
— Нет. Вероятно, кого-то покрывают.
— Интересно. Надо бы выяснить.
— Пока ничего.
— Есть ещё одна проблема. Наши западные шахты. Из того количества триямия, который они нам отправляют, до нас не доходит примерно треть. И мы получаем фальшивые сопроводительные документы. Разберись.
— Да, магистр.
— Также сегодня нужно проверить всех, кто находится на территории Ордена.
— Да, магистр.
Вечером глава Службы безопасности, порядком замученный вопросами недоумевающих Теней, детей и прочих адептов, которым нельзя было просто приказать, как кшатриям или слугам, озвучил результаты проверки:
— Магистр, я лично ещё раз сводил к Стене всех, кто находится на территории Ордена. Кроме тебя и леди Хельвиг. Магии грёз ни на ком нет.
— Это странно, Бэхор. Они должны быть здесь, прямо среди нас.
— Ну хочешь, меня проверь.
— Не хочу. Ты неподражаем.
— Так что делать-то?
— Я подумаю.
Имперский дознаватель ненавидел Хантарин. Постоялый двор, который оплачивался из казны ведомства, его раздражал, — вечно отсыревшее бельё, неопрятные горничные с вонючими тряпками и липкими взглядами, запах плесени, что витал в воздухе. Похоже, хозяин полагал, что греть и сушить помещения артефактими было накладно. Пешком по улицам ходить не стоило, — помои выливались прямо из окон, и сегодня он едва избежал участи быть облитым. Дерр Рифтер не исключал и того, что его мундир способствовал таким оказиям, но город в целом был грязен и крысы не стесняясь разгуливали при свете дня. Как и нищие. Если из столицы их выдворяли, то тут они свободно бродили по улицам. На ночь все окна и двери в домах закрывались, а на улицы выходили представительницы древнейшей профессии. Хантаринские шлюхи его пугали, и дерр не понимал, кто вообще мог на них польститься? Мало того, в тёмное время суток Натан Рифтер вынужден был перемещаться по городу в сопровождении отряда стражи, — он не желал быть прирезанным в первой же подворотне. Кто бы ни намотал кишки Аз’Дайса на ту колонну в подвале дворца, он оказал Хантарину большую услугу, — вряд ли сыщется ещё такой правитель.
Кроме смерти правителя, впрочем, ничего хорошего здесь не случилось. Дерр мечтал покинуть Хантарин, время шло, а расследование не продвигалось. Жертвы по-прежнему молчали, свидетелей не было.
Была впрочем, одна зацепка, — дерр Рифтер получил письмо без подписи, автор которого утверждал, что видел, как из дворца выходил магистр академии Т’Хаш-Садживана, вместе с преподавателем академии, Элайей Шассер. К письму был приложен портрет магистра и этой леди.
С учётом показаний стражи свидетельство выглядело абсурдно, однако дерр Рифтер поручил отправить запрос Службе безопасности Ахатикайи, насчёт указанных в доносе персон. Имперский дознаватель интересовался, не находились ли те на момент смерти Шираса Аз’Дайса в Хантарине. Дерр Рифтер просил предоставить возможность взять у них показания, как у возможных свидетелей по делу об убийстве правителя. Были разосланы запросы о пребывании магистра и леди Шассер во все постоялые дворы Хантарина, но полученные ответы содержали одинаковый ответ, — магистр и леди никогда не являлись их постояльцами.
Через две с половиной недели дерр Рифтер получил ответ из канцелярии Службы безопасности Ахатикайи. В письме сообщалось, что магистр Академии Т’Хаш-Садживана не мог находиться в Хантарине и быть свидетелем этого прискорбного происшествия, поскольку давно никуда не выезжает по старости лет. А портрет, который был приложен дерром Рифтером к письму, не является портретом магистра. Помимо того, сообщалось, что в академии не числится, и никогда не числилось преподавателя Элайи Шассер. В чём дерр Рифтер может убедиться лично, посетив Академию Т’Хаш-Садживана, если пожелает. Натану Рифтеру оставалось только поверить на слово Службе безопасности Ахатикайи, или предположить, что глава Службы безопасности, либо правитель Ахатикайи лично были заинтересованы в расправе, учинённой над Ширасом Аз’Дайсом. В этом случае, очевидно, поездка никакой пользы бы не принесла. Свидетелей, которые могли опознать магистра и преподавателя у него не имелось. Да и таких предположений дознаватель себе позволить не мог, поскольку таким образом, это дело становилось основанием для международного скандала. Который император ради бывшего главы Хантарина, очевидно, устраивать не пожелал бы. Это был тупик.
Глава XXVII. Агшасс д'Хадда. Отверженный
Хельвиг наблюдала, как он собирается сквозь тонкую занавеску. Амер Хант старался одеваться тихо, но она всё равно проснулась. Магистр бросил взгляд в её сторону, подошёл к окну и подал знак, прихватил со стола яблоко, взял меч, вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Хельвиг встала и подошла к окну. Вдруг Хаш, до этого мирно лежавший на своей подушке насторожил и прижал уши, приподнялся на полусогнутых лапах, замер, а затем, одним невероятным прыжком, словно размазавшись в воздухе, переместился к ванне. Недолгий шум борьбы за занавеской завершился появлением Хаша с крысой в зубах. Если та и уступала коту в размерах, то не сильно. Он тащил её за горло, длинный хвост и задняя часть тела волочились по полу. Он босил крысу рядом со своим окном. Хельвиг поморщилась. Крыс она не любила. Интересно, все южные крысы такие крупные? Она подошла к пушистому храбрецу:
— Хаш, ты мой защитник, а давай ты теперь унесёшь её отсюда?
Хаш, однако, злобно и утробно урчал, пушил хвост, выгибал спину и продолжал трепать добычу. Хельвиг снова посмотрела на крысу и заметила на передней лапе кольцо. Может, она сбежала из какой-то лаборатории?
— Хаш, фу, перестань, не надо тащить в рот всякую гадость.
Она взяла со стола салфетку, наклонилась, но почему-то не решалась дотронуться до крысиной лапы.
— Как бы снять с неё кольцо? — спросила она Хаша.
Не то чтобы она ожидала услышать ответ, однако Хаш перестал трепать крысу и одним движением челюстей перекусил ей лапу. Кольцо слетело, покружилось, звякнуло, упав, и замерло.
Крыса задрожала, контуры её поплыли и вместо неё на полу теперь лежало что-то
