— Ты же не собираешься….? — ошеломленно спросила, глядя в полыхающие огнем глаза.
— Очень даже собираюсь.
Плотоядная улыбка на его довольном лице сменилась трепетной сосредоточенностью и Макс осторожно прикоснулся губами к моему телу, сорвав первый протяжный стон.
Из своей комнаты я выбралась не скоро. Сначала Макс долго полировал мною плитку в ванной, потом проверял на прочность кровать, комод и даже стул. Отстал только после угрозы сломать этот стул об голову. Работа над выстраиванием личных границ обещала быть трудоемкой и, не факт, что плодотворной.
— Угомонись, — прошипела я, спускаясь по лестнице на первый этаж и вытаскивая наглую лапу из-под юбки.
Не хватало еще, чтобы Леа увидела это безобразие. Хотя… Она же волчица и вряд ли удивится.
— И убери эту дурацкую ухмылку с лица. Все сразу догадаются, чем мы занимались.
— Милая, не переживай из-за этого. Все и так в курсе, что у нас был потрясающий секс.
Я резко остановилась и несносный Макс налетел сзади, чуть не сбив меня с ног. Сразу воспользовался ситуацией и сгреб в цепкие объятия.
— Да что ж это такое! — пожаловалась я неизвестно кому. — Отпусти! Ты так и будешь липнуть постоянно?
— Угу, — муркнул оборотень куда-то в макушку и шумно втянул воздух, быстро и нагло распуская руки.
— Макс, я пытаюсь серьезно поговорить с тобой. Что ты имел в виду, говоря, что все и так в курсе нашего недавнего занятия?
— Жень, ну мы же оборотни. У нас и слух отличный и нюх бесподобный.
— Ага-ага, и скромность запредельная, — поддакнула я. — И что вы делаете со своими высокоразвитыми органами чувств? Подслушиваете под дверью?
— Никто специально не подслушивает, — обиделся Макс. — Это само получается. Я вот сейчас слышу, как по соседней улице едет машина.
— Ничего себе, — впечатлилась я и сделала мысленную пометку вести себя тише. — А с обонянием что? Как вы по запаху узнаете, что у кого-то был секс?
Макс улыбнулся и прижал меня к себе, ласково поглаживая по затылку, плечам, спине, пояснице.
— Макс?!
Пришлось рявкнуть, а что поделать? Чуть отвлечешься, и оборотень тут же норовит залезть, куда не следует.
— Жень, да все просто, — вздохнул сластолюбец, нехотя выпуская меня из объятий и строя из себя незаслуженно обиженного. — От тебя сейчас пахнет мной. Очень сильно пахнет. И каждому оборотню в радиусе нескольких метров ясно — мы с тобой эээ… ну, в общем, пара мы.
Глядя на самодовольного Макса, больше всего хотелось треснуть его чем-нибудь, чтобы стереть эту дурацкую улыбку с лица. Но я молодец, сдержалась.
Фыркнула, наградила строгим взглядом, развернулась и пошла на кухню.
Возле окна, за маленьким столиком сидела печальная Леа. Перед ней стояла кружка с забытым и остывшим чаем. Оборотница коротко взглянула в мою сторону и я заметила покрасневшие глаза и припухшие веки. Леа явно недавно плакала.
Макс мгновенно оценил ситуацию и шепнул на ухо:
— Я буду во дворе.
Правильно, беги, пушистик. Девочкам легче разговаривать в отсутствии мужчин. А то, что Леа нуждается в дружеской беседе и поддержке, для меня было яснее ясного. Не хотела бы разговора — спряталась бы у себя в комнате, где ее никто не увидит и не потревожит.
— Доброе утро, Леа.
— Доброе… — прошелестело в ответ.
Я присела за столик напротив грустной женщины и некоторое время мы сидели молча. Леа смотрела в окно, а я ждала, когда она насмотрится, и разглядывала свой маникюр. Нужно бы переделать, а то отрастает уже, да и бег по пресеченной местности в условиях пониженной видимости отразился на внешнем виде гелевого покрытия.
— Почему он так со мной? — нарушила молчание оборотница.
— Кто? И как — так? — решила разом прояснить все вопросы я.
Леа оторвалась от созерцания пейзажа за окном и нервно сжала кружку с чаем в руках.
— Виктор.
— Где? — выглянула я в окно. — Вернулся уже?
Леа вздохнула.
— Нет, не вернулся. Я спрашиваю — почему он так со мной?
Я совсем запуталась, если честно.
— Как — так? Что он сделал?
— Да в том-то и дело, что ничего! — повысила голос Леа. — Я так надеялась, что он побежит за мной ночью в лесу. Догонит….
Я вытаращила глаза и приоткрыла рот от удивления. Дурацкая привычка, знаю, но не получается избавиться от нее. Слишком часто меня удивляют в последнее время.
— Оо, Леа…. Ты в этом смысле? Тебе нравится Виктор Эдуардович?
— Нравится. Только, что толку? Я у него уже второй год работаю, а он… даже не замечает.
Женщина опустила голову и снова заплакала. Я совсем растерялась и не знала, что сказать расстроенной оборотнице.
— Леа, ну ты чего? Ну не плачь, пожалуйста.
— Знаешь, что самое обидное? Я сегодня после забега сердитая была, даже обиженая, чего уж там. И сказала ему, что сестра пригласила погостить, у нее ребенок второй родился, помощь нужна. Так мол и так, говорю, уехать мне нужно. А он в ответ — да езжай, конечно, семья — это святое. Я ему — да как я вас оставлю, кто вам готовить, стирать и убирать будет. А он — не волнуйся, я новую помощницу найду.
Последние слова Леа произносила уже сквозь рыдания. Ее плечи сотрясала дрожь, а грудь сжималась в истерических конвульсиях.
— Леа….
Я не знала, что сказать и как выразить свое сожаление. Бедная волчица…
— Не могу больше! — Оборотница вскочила из-за стола и обвела кухню безумным взглядом. — Женя, веришь? Не могу!!!
И буквально выбежала, оставив меня одну. Я растерянно посмотрела на вошедшего Макса. Судя по его виду, он прекрасно слышал все, о чем мы говорили с Леей, но вид при этом имел непозволительно спокойный.
— Макс, что же теперь будет?
— Придется Виктору искать новую помощницу по хозяйству, наверное.
Глава 22
Леа, в состоянии отчаянной ярости, швыряла вещи в сумки. Я же скромно притулилась в коридорчике, напротив распахнутой двери в ее комнату и, смахивая периодически набегающие слезы, неуверенно нудела:
— Леа… Ну Леа… Может, не нужно спешить? Ну куда ты сейчас пойдешь?
Волчица на контакт не шла и продолжала сборы. Я хотела подойти ближе, но Макс не пустил. Вскинул руку и, сделав строгое лицо, предупреждающе покачал головой. Я спорить не стала, уж очень пугающе выглядела расстроенная оборотница. Покончив с упаковкой вещей, Леа подхватила сумки и пошла на выход из дома.
— Леа, ну пожалуйста! — в отчаянии выкрикнула я и дернулась было за волчицей, но тут же оказалась притиснутой к груди Макса.
— Прости, Женя. — Леа грустно улыбнулась. — С меня хватит. Приготовь, пожалуйста, альфе ужин.
И захлопнула дверь за собой, навсегда уходя из дома Игнатовых.
Некоторое время после неожиданного ухода волчицы, я провела, словно в ступоре. Странно было осознавать, что она больше не будет греметь кастрюлями и сковородами на кухне. Не знаю, сколько бы я еще сидела, погрузившись в собственные мысли и рассеянно глядя в окно, но Макс решил меня взбодрить и выбрал действенный способ — попытался уложить на лопатки прямо на обеденном столе. Такого непотребства я стерпеть не могла и Максу пришлось срочно улепетывать с кухни, пока его хребет не познакомился с чугунной сковородой, так кстати оказавшейся у меня под рукой.
Далеко отогнать настырного оборотня не вышло, но хоть немного обозначить границы получилось.
Пока я варила бульон и тушила мясо, Макс несколько раз заглядывал на кухню. Каждый раз старался поймать мой взгляд и прочитать по нему настроение. В какой-то момент, я уже не смогла сдержать улыбки от его наигранно умильной мордашки и это послужило для него сигналом о прощении. Макс тут же просочился на кухню и обосновался за столом.
— Держи. — Я поставила перед улыбающимся оборотнем миску с чищенным картофелем и контейнер с квашенной капустой.
— Что это? — улыбка исчезла с лица, зато появилась озадаченность, а я глубоко в душе позволила себе позлорадствовать.
Уж очень растерянно хлопала глазенками моя брутальная пара. Правильно, дорогой, борщ варить, это тебе не кулаками махать. Тут одной силы не достаточно.
