— Это овощи для борща, — деловито пояснила, натирая морковь для зажарки. — Картошку нарежь брусочками, а капусту просто помельче нашинкуй, так вкуснее будет.
Ну а что? Терпеть не могу длинные лохмотья капусты в бульоне. Вечно свисают с ложки и норовят плюхнуться в тарелку, щедро обдав брызгами жующих граждан.
— Как это — брусочками? — перебил мои мысли о тонкостях приготовления борща вконец растерявшийся Макс. Подвинул ближе контейнер с капустой и с подозрением принюхался.
— Она воняет, — обиженно заявил и брезгливо отвернулся.
— Кто не помогает, тот сексом один занимается, — выкинула козырь я, и дальше уже только любовалась на трудолюбивого Макса, старательно и, главное, безропотно выполняющего все просьбы.
С таким помощником обед и ужин приготовился быстро и весело. Мы вполне по-семейному провели время, мило поддевая друг друга и периодически целуясь. Причем, основной проблемой для меня было вовремя остановить Макса. Очень уж увлекающаяся натура у него оказалась. Да и терпения на донышке. С таким мужчиной нужно быть начеку во время готовки, иначе каждый день подгоревшие блюда есть придется.
Виктор Эдуардович появился дома поздно, практически ночью, когда я, уже откровенно зевая, из последних сил держала оборону от развратных посягательств Макса.
— Привет, молодежь, — устало произнес альфа, войдя в гостиную, и потер глаза.
— Добрый вечер, — пискнула я и немедленно покраснела, пытаясь сообразить, мог Игнатов что-нибудь увидеть или нет. Вот ведь Макс зараза! Уж он-то со своим волчьим слухом точно знал, что брат приехал, но даже не подумал прекратить приставания. — Ужин накрыть?
— Спасибо, Женя. Не нужно. Я в городе перекусил.
Виктор Эдуардович медленно пересек гостиную и вошел в темную кухню. Постоял там, развернулся и побрел назад, к коридору, вид при этом имея весьма задумчивый и нахмуренный. Я не знала, о чем он так глубоко задумался, но интуитивно чувствовала, что лучше сейчас к нему не лезть.
Быстро сунула судочки с невостребованным ужином в холодильник и тихонько прошла к себе в комнату, стараясь не попадаться Виктору Эдуардовичу на глаза. Уж очень странный и непривычный он сегодня.
Макс не дал мне поразмыслить над чудачествами брата и слегка разбавил одиночество. Потом еще раз, и еще… К такому напору жизнь меня не готовила, потому пришлось импровизировать и нагло врать, что сил нет, как хочется испить на ночь молока. Макс недовольно заворчал, но из постели все же выпустил. А я твердо решила вздремнуть на диване в гостиной. Или на полке стеллажа в кладовке. Да хоть на коврике в коридоре, лишь бы от любвеобильного Макса подальше.
Аккуратно прикрыла за собой дверь и на цыпочках пошла по коридору к лестнице. Почти дошла, когда внимание привлекла узкая полоса света, падающая из-за неплотно прикрытой двери, теперь уже бывшей, комнаты Леи. Я сразу поняла, что там забыли выключить свет, а это, как вы понимаете, очень неэкономно. И смело распахнула дверь, намереваясь исправить непорядок. Вот лучше бы от Макса в ванной спряталась, честное слово. Потому как, сейчас пришлось изумленно таращиться на Виктора Эдуардовича. Сидит себе на кровати Леи в неизменном деловом костюме и попивает из толстостенного бокала что-то явно спиртное.
— Ой. Вы тут… А я подумала — свет забыли выключить… Извините.
Игнатов ничего не ответил, отвел взгляд в сторону и сделал большой глоток темно-янтарного напитка. Я же трясущимися руками прикрыла дверь и, кляня женское любопытство, шмыгнула обратно в свою комнату, где тут же попала в объятия гостеприимного Макса.
- Да блин! — взвыла от отчаяния.
— Что случилось? Сильно сжал? — Надо же, какой заботливый. Беспокоится.
— Макс, нам нужно поговорить!
— Давай попозже? — Горячие губы уже прижались к шее и начали неторопливо ласкать заживающую метку.
— Нет, сейчас! — безапелляционно заявила, с трудом отпихивая цепкого, как клещ, неутомимого любовника.
Он нехотя отстранился и сел на кровати, опираясь спиной об изголовье. Вид сделал при этом такой, словно идет на поводу у капризного ребенка. Сложил руки на груди крест накрест и скептически разглядывал меня, ожидая, когда уже закончатся скучные разговоры и можно будет заняться более приятным делом.
Я присела на краешек матраса, тщательно выверяя дистанцию между нами. А то мало ли… Моргнешь медленнее, чем нужно — и уже притиснута к кое-кому горячему и ненасытному.
— Макс, я знаю, что ты молодой и здоровый мужчина, — мягко начала я, а оккупант в моей постели довольно заулыбался, — но я бы хотела попросить тебя…
Тут я конкретно замялась и смутилась, пытаясь подобрать правильные слова.
— О чем ты? — Макс все еще улыбался и не представлял характер просьбы.
— Давай поменьше заниматься любовью? — выпалила и зачем-то зажмурила один глаз. Другой глаз, не зажмуренный, выдал информацию о вытянутом от удивления и обиды лице оборотня.
— Не понял… Как это? Я тебя не устраиваю в постели? — тихо, но очень неприятно задал вопрос он.
— Что ты! Очень устраиваешь! Только… Как бы тебе объяснить-то… Короче, мне много. Я не хочу столько секса.
Высказав все, что хотела, опустила голову и долго разглядывала при неярком свете прикроватной лампы узор на ковре. Пауза явно затягивалась и я решилась осторожно посмотреть на Макса. Его мрачный вид и крепко стиснутые челюсти намекали, что разговор наш не пришелся по душе оборотню. Я себя даже виноватой почувствовала, словно отобрала у малыша конфетку. Грустно вздохнула. Постояла, подумала и опять вздохнула.
— Не обижайся, пожалуйста. Мне правда тяжело выносить столько секса. У меня все болит. И спать очень хочется.
— А если я буду нежнее? — вспыхнувшая надежда в его голосе умилила, но идти на поводу у сексуального почти-маньяка себе дороже.
— Было бы неплохо. Но я все же настаиваю на снижении общего количества, кхм, контактов. И между ними должны быть перерывы!
На последней фразе я добавила голосу уверенности и твердости, прямо смотря в глаза Максу.
— Жень… Ну ты же привыкнешь? — Он что, плакать собрался? Столько тоски в голосе.
Но Макс оказался сильнее, чем я думала, и слез мне не показал. Напыжился, насупился и лег на спину, буравя ни в чем не повинный потолок злым взглядом. Я раздражать лишними разговорами Его Сердитость не стала и скромно улеглась с краю, не забыв натянуть одеяло до самого подбородка.
Утром Макса в постели не оказалось.
Побродив по дому, я окончательно убедилась, что осталась в нем в полном одиночестве. И куда, интересно знать, подевались братья Игнатовы? Ну ладно старший — наверняка отбыл на работу, а вот где младшенький? Неужели, обиделся и взял паузу в отношениях?
— Ну и славненько, — подбодрила себя, выволокла с террасы плетеный шезлонг на лужайку и устроилась в нем с комфортом.
У кого хотите спросите, каждый ответит — утреннее солнце самое полезное. А я очень люблю всякие полезности. Потому, надела короткие шорты, облегающий топ и прихватила из морозилки упаковку мангового мороженого. Читала в одной умной статье, что перед тем, как загорать, нужно морковку зажевать. Тогда, каротин, который водится в оранжевом корнеплоде, поможет загореть красиво и безопасно. Морковку не хочу, а вот манго обожаю, тем более в нем каротина еще больше. Значит, манговое мороженое полезное. А то, что в нем плюсом к пользе идет куча сахара и жира — не так уж и важно.
Поскребла ложкой по стенкам опустошенной тары и прикрыла глаза, блаженствуя. Хорошо-то как! Птицы поют, солнце греет, Макс над душой не стоит. Лежу под теплыми лучами и пытаюсь вспомнить, куда дела свою кепку. Сейчас бы пригодилась. Брала я ее на дачу или нет? Может, у Макса в машине валяется? Не помню. Пойду, наверное, у Виктора Эдуардовича в гардеробе пороюсь, авось и отыщу подходящий головной убор.
Зашла в дом и наткнулась взглядом на стационарный телефон. Позвонить что-ли подруге и, по совместительству, коллеге Ленке? Давно не болтали. Новостей, наверное, накопилось у нее. Ленусик у нас в коллективе служит аккумулятором и ретранслятором всех видов сплетен. Хочешь узнать, из-за чего физрук не разговаривает с трудовиком? Это к Ленке. Интересно, кто подвозит соцпедагога Юлечку на шикарной машине и высаживает за квартал от школы? Это тоже Лене известно. Короче, наша Ленок — кладезь полезной и не очень информации.
