Прекрасно. Просто восхитительно. У меня даже сил возражать не было. Нет, ну а что ты тут сделаешь, если из двух овинников в наличии всего один, и тот невменяем?
Чем вообще приводят людей в чувство? Вспомнился нашатырь, который совали под нос кисейным барышням. Вот только нашатыря-то у меня как раз и не было. Это была одна из тех, как выяснилось, немногих вещей, которые я с собой в сумочке не носила.
— А нашатыря ни у кого нет? — спросила без особой надежды.
— Он входит в состав зелья Нежданы, — откликнулся Кондратий. — А что?
Я замерла. В самом деле, что? Дать овиннику понюхать зелье? А сработает?
— А что оно вообще делает, это зелье? — своевременный вопрос, знаю. Особенно учитывая тот факт, что я как бы в любом случае собиралась его пить.
— Отменяет или сокращает действие ранее выпитых зелий, — пожал плечами леший. И застыл. Мы переглянулись, и я перевела взгляд на его портфель, который он до сих пор неизменно таскал с собой. Самогон же тоже зелье? Тогда зелье точно поможет. В любом случае, попробовать стоило.
— Там же больше одной порции? — уточнила я, осознавая, что едва ли мне предназначались все пол-литра, поместившиеся в бутылку. Намного вероятнее был вариант, в котором кикимора просто не нашла меньшей тары.
Кондратий кивнул. Раскрыл портфель, выудил оттуда бутылку и бережно открутил крышку. Лесьяр сверкнул белоснежными зубами и раскрыл рот Тихомиру. Спустя секунду туда тонкой струйкой полилось зелье.
— Что это за дрянь? — поинтересовался Медведь. Я подняла голову. Оказалось, что все присутствующие внимательно наблюдали за нашими манипуляциями.
— Это не дрянь, — растерялась я. — Это зелье.
— Да уж вижу, что не вино.
— Слушайте, шли бы вы уже, — подал голос Волк. — Спасибо, что вытащили, но дальше мы как-нибудь сами.
— Ну уж нет. Ты же не думал, что сможешь обойтись без объяснений, — хохотнул Медведь. — Мы вас проводим до… куда там вам надо. А вы по пути расскажете, как докатились до жизни такой.
Волк скривился, но не ответил.
— Нет, ну правда. Я бы ещё понял, если бы вы случайно попали в такую передрягу. Но ты же нам заранее написал.
— Заранее? — встрепенулась я.
— За полчаса. Попросил не уезжать из района Гороховой. Мы сперва думали — шутит. А потом пришёл сигнал о помощи.
Перед глазами пронеслась картинка, как Волк на несколько секунд прячет руку в карман, а потом вытаскивает. Неужели он знал всё заранее?
— К слову, это первый раз, когда ты вообще попросил о помощи, — подал голос Турок. — Неужели, стареешь?
Волк не успел огрызнуться: зал огласился кашлем. Тихомир с трудом разлеплял глаза.
— Што случилось? — прокаркал он, обводя мутным взглядом нашу компанию.
— Добрый день, — поздоровалась я. Остальные, видимо, решили не проявлять вежливость и не светиться.
— Почему я здесь, я вас спрашиваю? — нахмурился овинник. То есть, он, кажется, разозлился, но выглядел при этом так безобидно, что как будто всего лишь насупился. — Я должен сейчас пьяным под столом лежать!
М-да. У всех разные представления об идеальном праздновании Нового Года.
— Я прошу прощения, — протянула я. — Мы совершенно не хотели нарушать ваши планы. Нам всего лишь нужно узнать, где ваша жена.
— Чернава? — удивился он. — А зачем вам она?
— Видите ли… — начала было я, но осеклась. Судя по состоянию овинника, пытаться объяснить ему про инициацию было бесполезно. — Нам нужно задать ей пару вопросов.
Тихомир снова окинул рассеянным взглядом нашу компанию, и на этот раз зацепился за Волка.
— Оконники? — выдохнул он. — Ничего я вам не скажу! Чернава ни в чём не виновата, ясно вам?
Я даже подскочила от неожиданности.
— Мы её не поэтому ищем! — перебила я. — Мне нужно её кое о чём спросить.
Овинник снова вцепился в меня взглядом, теперь уже более осмысленным.
— А ты вообще кто?
— Я… — я растерялась. — Я Лоран.
Я замерла, пытаясь сообразить, какую информацию о себе рассказать, чтобы стало понятнее. А в этот момент Тихомир, наконец, повернул голову и заметил Лесьяра.
— Это ты? — ахнул он. — А почему с ними?
— Я не с ними, — хмыкнул леший. — Я с ней, — кивок на меня, — и с ним, — на Кондратия. — Кстати, знакомься, это мой брат. Похож, правда?
Он притянул брата к себе, обнимая за плечо. Степенный интеллигентного вида старичок и двадцатилетний парень. Действительно, одно лицо.
— Вы зачем припэрлись-то? — проворчал овинник. — Мне ж напиться надо и под столом уснуть. А то мне эта ведьма снова целый год пить не разрешит.
Ну вот и раскрылась тайна. Я фыркнула, представляя, как Чернава пытается отобрать у мужа алкоголь, но тут вмешивается дух Нового Года и объясняет, что, мол, как Новый Год встретишь, так его и проведёшь. И раз уж он смог напиться в праздник, то больше у него бутыль отбирать нельзя. Да уж, логика.
— Нам Чернава нужна, — объяснил Лесьяр. — Помнишь, она про инициацию говорила, что знает кого-то, кто поможет её провести?
Тихомир кивнул и задумчиво взглянул на меня. Его глаза расширились.
— Это что, и есть… — он замялся.
— Да она это, она, — поддакнул леший. — Чернава где?
— На Думской, — пробормотал овинник, пожирая меня взглядом. — Только она, может, тоже уже… того…
— Если она того, то протрезвим, — бросил Кондратий, застёгивая портфель, в недрах которого скрылась бутылка с зельем. — Ну, поехали?
21. Думская
Путь до Думской был недолгим. Даже несмотря на то, что в машину все не влезли, и было решено идти пешком, нам потребовалось не больше двадцати минут, чтобы дойти до самой оживлённой улицы ночного города.
В районе Апраксина Двора я догнала Лесьяра и пошла рядом.
— Я давно хотела спросить, — начала я. — Почему ты выбрал именно эту внешность?
На лице лешего появилась самодовольная ухмылка.
— Девчонкам нравится, — похвастался он. И вдруг спохватился. — А тебе что, нет?
— Не то, чтобы не нравится, просто… — я поймала пару изумлённых взглядов идущих навстречу девиц. Они явно узнали моего спутника. — Лицо-то довольно известное, правда?
— Не жалуюсь, — пожал плечами леший. И добавил, кажется, неожиданно даже для самого. — Зато никто не назовёт стариканом.
Справа послышался смешок, и я повернула голову, встречаясь глазами с Кондратием.
— Влюбился он, — милостиво пояснил старший из братьев. — В молоденькую влюбился. А она его любовь отвергла.
— Отшила она меня, — поморщился Лесьяр. — Сказала, что старый и несовременный.
Я подвисла. Вот всегда думала, что нечисть… как бы сказать… биологически совместима только с нечистью. А тут — любовь к молодой девушке?
— И где же ты её нашёл? — поинтересовалась я у лешего.
— Известно где, — вздохнул он. — В деревне в нашей.
— Она заблудилась, что ли?
— Ага, заблудилась…
Грустная усмешка выглядела непривычно на лице Лесьяра.
— Из наших она, — вздохнул Кондратий. — Русалка.
— Русалка? — я попыталась вспомнить всех русалок, что видела в деревне, но почти никто на ум не приходил. Ну, кроме лучших подружек, конечно. — Как Милана?
— Милана и есть, — кивнул старший леший.
Я закашлялась и рискнула взглянуть на Лесьяра. Он смотрел вперёд, поверх голов идущих впереди людей.
— Милана? — прохрипела я. — Ты влюблён в Милану?
Леший неопределённо дёрнул плечом.
— Судя по всему, вы знакомы.
— Ещё как знакомы. Она сегодня пыталась пустить меня на фарш!
— Это она могла, да. — Леший равнодушно пожал плечами. А потом вдруг резко ссутулился и уставился в землю, отчего сразу стал выглядеть очень уставшим. — Когда я её впервые увидел, она была ещё жива.
Я резко втянула воздух и прикрыла ладонью рот. Я знала, что русалками становятся девушки, погибшие до свадьбы от неестественных причин. Но чтобы так…
— Они приехали на двух машинах. Точных копиях той, что у твоего дружка. Остановились в лесу. И вытащили троих девушек.
