где что лежит.
— Но я ведь совсем не умею готовить! — задыхаясь от волнения, едва не плакала. Эмелисса спешила на кухню, я семенила следом.
— Вот поэтому девиц из знатных родов не берут в услужение! Вы же совершенно не готовы к жизни. Ты говорила, ваша семья разорена, так что, кухарку все ж оставили?
— Нет, у нас готовит Хедрик, дворецкий. Он живет с нами и в благодарность за приют изъявил желание помогать на кухне.
— И ты ни разу не видела, как и что он делает?
— Никогда.
— Ох, бедовая! Как тебя угораздило попасть в служанки-то? Ой, да не отвечай, знаю же.
Эмелисса толкнула дверь на кухню, и мы попали в Преисподнюю. Когда мне рассказывали о мире, куда уходят мертвые, я представляла себе его именно так. Невыносимо жарко, душно и очень сыро от пара. На плите в кастрюлях что-то бурлило, булькало, шипело и шкворчало. Откуда-то из недр кухни раздавался стук молотка о деревянную поверхность стола, и только когда я подошла ближе, за облаком пара увидела Алу.
Черные волосы девушки были полностью спрятаны под колпаком, а одета она была в другую форму, не ту, в которой ходят горничные. Белый длинный балахон скрывал хрупкую фигуру служанки и едва не волочился по полу.
— Эй, доброе утро! — как-то очень весело выкрикнула Ала, увидев меня.
— Она у нас любитель готовить, дай волю, жить бы осталась на кухне, — усмехнулась экономка, а я подумала, что госпоже Бомаль было бы куда проще взять Алу на должность поварихи и не мучить всех остальных.
— Надевай, — Эмелисса протянула мне такой же балахон. — Ала, поможешь Амели? Она ножа в руках никогда не держала.
— О-о-о, — девушка выпучила глаза. — Конечно! Вставай вот сюда… Да нет же, с этой стороны, а то ошпаришься. Держи, вот.
Мне в руки сунули железный молоточек, один край которого был острым, как у топора, а второй плоским, но с зубцами. Я растерянно смотрела на него, а на глаза наворачивались слезы. И когда я стала такой плаксой?! От злости на собственное бессилие со всего маху опустила молоточек на положенный Алой передо мной кусок мяса и разрубила его напополам.
— Молодец! Вот так отбей еще пять кусков. Только это, молоток переверни.
Эмелисса и Ала по-доброму рассмеялись, а когда экономка ушла, горничная взялась за мое дальнейшее обучение.
— Это мясо нужно замариновать. Маринад уже готов, так что тебе нужно лишь опускать кусочки в чашку, а потом заворачивать в фольгу.
— В фольгу? Зачем?
— Чтобы потом сразу запечь.
— Как это?.. Фольга несъедобная ведь? — я вот чувствовала, что говорю какую-то глупость, но Ала, к удивлению, даже не улыбнулась. Терпеливо объяснила, для чего такой способ запекания, и я все сразу поняла.
Дальше мы делали картофельное пюре. Я его очень любила и с удовольствием облизала ступку после того, как весь картофель был размят, и мы добавили в него сливочное масло и молоко. Честно говоря, раньше я даже представить не могла, что в пюре нужно добавлять молоко.
— Ты запоминаешь? — Ала повернулась ко мне, одновременно помешивая что-то в большой кастрюле.
— Да, но я могу приготовить все то же самое завтра?
— Нет, завтра госпожа Бомаль захочет что-то другое. Я покажу тебе несколько рецептов, но готовить сегодня мы их не будем — блюда должны быть свежими. А вообще, знаешь что — я тебе помогу! Завтра приду сюда, не волнуйся!
Это предложение меня несказанно порадовало. Не знаю, какое наказание бывает в этом доме для поварихи, испортившей блюда, но мне его не видать.
И все случилось ровно так, как я и надеялась. На следующее утро мы с Алой в полной готовности встретились на кухне. Девушка быстро сделала тесто для блинов, показала мне, как их правильно жарить, а сама принялась раскладывать варенье по вазочкам. Когда первое блюдо было готово, Ала научила меня варить молочную кашу из рисовой крупы.
— Ну все, я пойду. Встретимся после завтрака, помогу тебе приготовить обед.
— А что делать с этим? — я испуганно взглянула на кучу тарелок на столе.
— Выноси сначала кашу, потом, когда съедят, блины.
Выносить? Самой? А если я разолью?! Страх был необоснованным, но волнение появилось еще и из-за того, что я поняла — за завтраком увижу малышей-драконят! Я еще никогда не видела драконьих деток!
Ала выскользнула из кухни, а через несколько минут в столовой послышались шаги. Решив, что семья Бомаль уже спустилась к завтраку. я подхватила поднос с четырьмя тарелками и вышла в столовую. Странно, но в помещении никого не было, правда, пока я расставляла тарелки, мне все равно слышался какой-то шорох. И даже когда я вернулась на кухню, меня не покидало ощущение чьего-то присутствия.
Когда все девять тарелок и девять стаканов молока уже стояли на столе, я не знала, что делать дальше. Мне нужно уйти или стоит дождаться всех членов семьи? Впрочем, решить я не успела — двери столовой распахнулись, и внутрь вошли малыши! Я с умилением наблюдала, как восемь деток в идеально сшитых одинаковых костюмах чинно прошествовали к столу, самостоятельно забрались на стулья и, сложив ручки на коленях, застыли в ожидании. На меня они и внимания не обратили, а вот я с открытым ртом смотрела на трех девочек, которые на вид были практически одного возраста — трех, четырех лет, две из них явно были близняшками. Одинаковые голубые глаза и темные кучерявые волосы. Трехлетняя малышка имела зеленый цвет глаз, и это было ее единственным отличием от сестер. Из пяти мальчиков один был самый маленький, возрастом примерно как девочка с зелеными глазами, и по этому признаку можно было догадаться, что они с ней двойняшки. Еще четверо мальчиков так же были близнецами — двое с темными волосами и карими глазами, одного возраста, и еще двое обладали такой же внешностью, но были старше, лет восьми. Малышами их назвать было трудно, но они все равно — детки. Прелестные, как куколки!
— Доброе утро, — в столовую вошла госпожа Бомаль, и дети хором поздоровались с ней.
Я тоже пожелала доброго утра, несмотря на то, что с утра мы с Воилой уже виделись — я собирала ее, прежде чем пойти готовить завтрак.
