— Да кому интересны эти травы! — не выдержала я. — Что ты разузнал полезного?
— Есть запись о том, что ведуны, чувствуя свой конец, должны найти преемника, ребенка, отмеченного богами, и передать ему свои знания, секреты и ключи.
— Ключи?
Зен кивнул.
— Что за ключи? Написано, как именно ведуны находят преемников?
— С помощью ключей. Чтобы повлиять на человека, его надо открыть, а чтобы открыть – нужен ключ. Не смотри на меня так, прямо, что за ключи, в книге не написано.
— Черт! — выпалила я.
— Да, не написано. Нарисовано, — добавил коварный Зен. — Это струганцы. Камешки обработанные, побрякушки разноцветные, которые мэзы носят и ни-ов.
Камешки…
Я провалилась в прошлое, как под лед – разом и целиком. Шариан одевался богато, всегда был накрашен, волосы и брови золотой пудрой покрывал, и иногда носил на подвеске тусклый необработанный камень.
Этот камень был при нем, когда он подчинил нас с Леной. Был, когда ведун мыл нас и проверял наши тела. Был, когда Шариан внушил Зену рыть себе могилу…
Я вскочила со стула.
— На шее Шариана висел камень! Зеленый такой, помнишь?
— Смарагд, — кивнул Зен, тоже поднявшись. Я подалась к нему навстречу и прерывисто проговорила:
— Шариан меня «открыл»! Тогда, когда мыл, когда мне удалось на него напасть... Камень бы при нем, понимаешь? И каждый раз, когда он надевал подвеску с этим камнем, мои способности пробуждались! После того случая с ванной, когда я на него напала, он больше не носил ее, ни разу! И всегда смотрел на меня с опаской! Он знал, кто я, знал! Он намеренно сделал меня декоративкой, причем самой дешевой, чтобы мне никто не мог подарить дорогое украшение с камнем, ведь откуда у нищих мэнчи такие камни? Он исключил риск!
— Раз так, зачем он надел подвеску с камнем, когда пришел ко мне, зная, что ты у меня?
— Не знаю… Может, чтобы в случае чего взять контроль над ситуацией, над тобой? Собственная безопасность всего важнее. Знаешь, он ведь подошел ко мне близко только после того как меня ударили по голове и я потеряла сознание. Наверное, счел, что я в таком состоянии ничего не смогу.
— Он был трусоват, но самоуверен, — сказал Зен.
— Все сходится: камень, моменты, когда я могла внушать и когда не могла… Камни это действительно ключ! Что еще ты в книге прочитал?
— Больше ничего важного, если тебя, конечно, не интересует, как отбелить кожу, вылечить запор и омолодиться с помощью пиявок.
— Дурак! Лучше скажи, что это за камень такой «смарагд» и где его достать?
— Красивый камешек, если обработать, и очень дорогой. У Вандерии должен быть такой, а если у нее нет, то должен быть у мэз.
— Не факт, что ключом может быть любой смарагд. Что, если нужен именно камень Шариана?
— Не узнаем, пока не проверим, — ответил Зен.
Согласна. Проверить надо обязательно!
Глава 18
Вазраг вернулся. Вместе с ним в крепость заявились несколько мужиков из того отдаленного селения, куда его отправили «отбывать наказание»; усталая лошадь тащила телегу с тушей змея-людоеда. Встречали Вазрага как героя: казалось, все мужичье высыпало во двор, к нему, и в крепости началась страшная суматоха. Вандерия по такому случаю устроила праздник. Естественно, я не была на том празднике и подробности узнала от Тредена. Он рассказал, что никто и не вспомнил, за что был наказан Вазраг, люди вели себя так, словно он по своей воле отправился в глушь и выручил живущих там людей, избавив от опасного змея. «Героя» обхаживали, поздравляли, благодарили, а он, довольно щурясь, обещал раздать своим товарищам самые ценные части змея – на амулеты… Клычки он планировал оставить себе, а шкуру матери вручить. На мэз этот мерзавец произвел такое сильное впечатление, что в ту же ночь они обе захотели принять его у себя. Да вот только ему самому наверняка хотелось у Кетнея оказаться, нежели у них.
День, второй, третий… Неделя прошла, а Утхад все еще радовался возвращению своего первого всадника и якобы самого сильного и достойного мужчины. Если до этого я гуляла иногда, то теперь почти не показывала носа из комнаты – настолько не хотела видеть этого человека. Да и Млада было страшно отпускать на охоту. Вазраг, увидев волка, из-за которого все и началось, мог бы убить его на месте по любому надуманному предлогу, и никто бы его не упрекнул. Уверена, даже если бы он напал на меня саму, ему бы на этот раз все сошло с рук. В крепости меня считали странной и ненавидели, некоторые – люто. Как ни старалась Вандерия представить меня жертвой Ниэрада, в это не верили.
Рано или поздно должно было что-то случиться, так что Вандерия решила действовать заблаговременно. На третий день после возвращения любимого сыночки она пришла ко мне и поставила в известность, что написала письмо одной из главенствующих матерей, в котором попросила найти для меня, бедняжки, другое, более подходящее место в Мэзаве. В скором времени один из всадников должен был вернуться в Свею Ноглану; с ним Вандерия и планировала отправить письмо. Помимо этого, мэза предупредила меня о том, что впредь не станет защищать меня (ха-ха!), если я совершу какую-то ошибку. Она дала понять мне, что я неугодна в Утхаде и должна его покинуть.
Я согласилась и уверила ее, что ради всеобщего спокойствия и гармонии готова покинуть крепость. Я и в самом деле мечтала как можно скорее убраться из Утхада… но не куда-то в другу часть Мэзавы, а домой!
Ванде благодушно кивнула и сказала, что мое пребывание здесь принесло и хорошие плоды: Утхад приобрел гуи и нового всадника. То есть только я должна была покинуть крепость, а Тредена и Зена она хотела оставить себе. Млада, полагаю, тоже… правда, недолго бы волк прожил здесь вместе с Вазрагом…
Флана тоже не обрадовалась возвращению своего учителя-насильника, но куда более сильное впечатление на нее произвела новость о том, что меня собираются отослать из Утхада. Девчонка несколько раз бегала к Ванде и упрашивала оставить меня, но та была непреклонна. Тогда Флана заявила, что хочет улететь вместе со мной, но тут ей напомнили, что Утхад дал ей гуи и возможность летать, обучил всему, так что теперь она должна Утхаду. Всадница вынуждена была смириться. Подавленная и мрачная, она совсем поникла. Роль моей покровительницы и защитницы очень ей нравилась, она прикипела ко мне всей душой и тянулась, как цветочек к свету. Да и я к ней привыкла и привязалась, и мне было жаль девушку. Но как ни крути, мы все равно должны были расстаться – не по велению Ванде, так по моему собственному. Мне нельзя было изначально ни к кому привязываться, но Фланка, как и Зен, как и Треден, как и Млад, как и Арта, стала очередной в списке исключений. Я сама себя усложнила задачу…
У Зена тоже возникли проблемы из-за появления Вазрага. В его отсутствие мой желтоглазый неплохо себя чувствовал. По какой-то причине он, имперец, пусть и бывший, не вызывал у жителей Утхада большой неприязни. С его присутствием легко мирились, и то, что он стал новым фаворитом Ванде, никого не бесило. Наоборот, это было фактором доверия: раз сама мэза взялась за него, значит, он под контролем. К тому же это именно его, Зена, считали инициатором побега из Ниэрада. Треден рассказывал, что его даже уважали за то, что он украл у империи гуи и женщину, и осмелился сбежать. Бородач частенько усмехался и говаривал, что чего-чего, а такого от Мэзавы не ожидал. Он-то думал, их с Зеном, как мужиков из вражеской страны, убьют без раздумий, а ценить и уважать будут меня. В реальности все получилось точно наоборот – меня хотели убить, а их ценили.
В общем, неплохо жил Зен, пока не вернулся Вазраг. Привыкший, чтобы все было по его воле, первый всадник был неприятно удивлен, узнав, что желтоглазый чужак успешно справляется с птенцом, замечательно себя чувствует и при этом периодически навещает его матушку. Ограничения и ущемления на Зена посыпались сразу, и сильно поубавилась степень его свободы. Теперь мы не могли видеться, как прежде, и общались через Тредена. Поиски смарагда тоже застопорились…
