По словам Пайпер, после Оккупации большинство юношей забрали в армию, и многие городские жители стали переселяться за город, где, как полагалось, было безопасней. Стали возникать кооперативы, следившие за порядком и чтобы все были накормлены.
Пайпер встретила Джонатана в кооперативе; он работал с одним из докторов, она управляла доильным помещением. Не было никакой необходимости в ухаживаниях; однажды они просто встретились и с тех пор были вместе.
Теперь он жил с ними; именно Джонатан ответил на мой телефонный звонок из Лондона. Они с Пайпер были хорошей парой. Она была серьезной и нежной, он был вспыльчивым и забавным, полностью отдавая себя миру, чего не хватало ее семье.
Мне он сразу же понравился. Будучи чужаками, мы расценивали свои роли, как будто удосужились ранга Привилегированных Хранителей.
Я знала, он защищал ее, как только мог.
Джонатан рассказал обо всех тех годах после моего уезда. В конечном итоге школы снова открыли, сельские магазины стали продавать еду, появилась система сбыта. Черный рынок предлагал все: от импортных наркотиков до новой обуви, были бы деньги.
— Тогда наступили тяжелые времена для многих людей, — сказал он, а Пайпер посмотрела на свои руки. — Так много смертей.
— Расскажи мне, что произошло, — сказала я однажды поздним вечером, когда небо стало розово-золотым, а последние лучи заходящего солнца все еще освещали сад.
Я знала, что Эдмунд с Айзеком выжили, но это все, что я знала. Я не знала, как или что они видели. Что они делали.
Пайпер молчала, поэтому последнюю часть истории я услышала от Джонатана.
По словам Джонатана, Эдмунд и Айзек спокойно прожили все лето на Ферме Гейтсхед, так же как и мы с Пайпер в Рестон Бридж. Затем все изменилось. Ситуация ухудшилась, они услышали отчеты о жестокости и насилии. И Эдмунд, и Айзек знали, как знали о многих других вещах: что-то должно произойти. Они пытались предупредить людей, пытались поговорить с Доктором Джеймсоном. Он выслушал их с сочувствием. Но они знали, что потребуется невероятный объем веры, чтобы кто-то начал действовать. Маленькое общество слишком хорошо устроилось и было слишком напугано, чтобы бежать и прятаться в лесах, потому что пара ребятишек что-то там почувствовали в воздухе. Этого было недостаточно, чтобы заставить их уйти. Их нельзя было винить, особенно теперь.
Айзек знал, что его главная обязанность — выжить и убедиться, чтобы Эдмунд тоже выжил. Но Эдмунд видел все иначе. Он думал, что если уйдет, то обречет всех этих людей на верную смерть. Впервые они подрались. Айзек оказался сильнее. Он обратил всю свою силу воли на Эдмунда. Запугивал его. Он делал то, что было необходимо, чтобы они остались в живых. И они выжили. Но это разделило их; Айзек смог жить с последствиями, Эдмунд — нет.
Они стали прятаться вместе, но это было слишком опасно. Местность кишела солдатами и линчевателями. Айзек знал — чтобы выжить, им надо двигаться. Он пытался убедить Эдмунда вернуться домой, но тот не возвращался. Или просто не мог. В конечном итоге, Айзек сделал то, о чем никогда раньше даже и подумать не мог, он оставил Эдмунда позади. Возможно, он надеялся, что Эдмунд пойдет за ним.
— Некоторое время Айзек прятался в деревне.
Джонатан посмотрел на Пайпер, она отвернулась.
— Он пришел сюда через два дня после твоего уезда.
Я судорожно вдохнула, как будто меня сильно ударили по животу. Такие вещи разбивают вам сердце, когда вы думаете, что уже нечего больше разбивать.
Джонатан сделал глубокий вдох.
— Когда Айзек ушел, Эдмунд вернулся в Гейтсхед, несмотря на то, что знал, как это опасно. Он работал и жил бок о бок со всеми теми людьми несколько месяцев, и, возможно, если бы он смог предупредить другим образом, объяснить все четче, заставить их слушать, он смог бы спасти их.
— Но, очевидно, он не смог. Должно быть, в конечном итоге, он сдался, убежал, когда увидел, что не сможет больше ничего сделать.
Джонатан покачал головой.
— И как бы все те люди, включая их детей, смогли бы спрятаться в лесу без еды...
Он замолчал.
— Есть тысячи историй, похожих на эту, и большая часть из них не заканчивается счастливо.
Никто из нас не проронил ни слова.
Джонатан сделал еще один вдох и продолжил.
— Мы не знаем точно, что произошло потом, но вы знаете, что случилось в Гейтсхеде. Вы с Пайпер знаете лучше других. Вскоре после этого Солдаты нашли Эдмунда в нескольких милях отсюда, не наши солдаты. Он был полуживым от голода и, можно только представить, еще от чего. Они держали его больше месяца, но не мучили его. У них и так было недостаточно еды, и они не хотели тратить свои запасы на него. Мы не знаем, почему они сохранили ему жизнь. Они просто это сделали. В конце концов, они привыкли к нему и к тому факту, что он никогда не пытался двигаться, говорить или сбежать. Однажды он просто встал и ушел. Он пошел домой. Лишь Бог знает, как ему удалось добраться до дома, но он сделал это. Именно там Пайпер и Айзек нашли его, больного, голодного и молчаливого. Они сумели довести его до сарая для ягнят, где они прятались, но он так и не заговорил с ними и не рассказал, что случилось. Он молчал… — Он посмотрел на Пайпер, — больше года.
— Ты видела, что они сделали с ним, — сказал Джонатан. —
