Я сжала кулаки, и жар, почуяв движение, ринулся в напряжённые мышцы, загудел в пальцах, чуя мои намерения.
Я отшагнула снова, огоньки поплыли вслед за мной. Тишину взрезало низкое, утробное рычание.
Ну, ближе, косматые чудища, ближе!
Осмелев, я отступила на два шага назад. Три пары точек рванули вперёд.
Я вскинула руки.
Пальцы ошпарило жидким пламенем. Он выхлестнулся из меня тугой волной, все эти годы копившийся, ни разу не пущенный в дело, чтобы навредить.
Ведь я ворожея — я не калечу, я исцеляю.
Но, видимо, не в этот раз.
Огненное лезвие бесшумно располосовало ночь, врезавшись в громадные, обросшие бурой шерстью тела. В чёрное небо взвился протяжный вой, полный боли и ярости.
Я развернулась и, сцапав подол, понеслась прочь — к кострам.
Руки горели. Второй такой трюк сделает меня калекой. Но если потребуется… если только так я сумею спасти…
— К оружию! — что есть мочи заорала я. Огни костров плясали перед моими глазами, стремительно приближаясь. Меня будто нёс на крыльях сам ветер. — Звери! К оружию!
Берег ожил — лязг мечей и крики мужчин оповестил меня о том, что северяне наверняка слышали не только меня, но и вой ошпаренных мною зверей.
Хвала всем богам…
Я влетела на освещённый пятачок, прямо перед главным костром, и в моё плечо кто-то впился железной хваткой. Эревин рванул меня на себя, и я впечаталась в него всем телом:
— Уводи женщин и детей. Другой выход отсюда есть?
Я кивнула, вцепившись в его кожаную куртку и едва не плача от того, что его грудь не прикрывает надёжная сталь:
— Ты же… вы без доспехов, без печатей…
Рука на моём плече сжалась крепче:
— Спасай людей.
— Но… а Вашка с Аматом? А отец?
— Присмотрю. Уходи! — он стиснул зубы, оттолкнул меня от себя. — И не смей тут крутиться, слышишь? Это приказ!
А потом в ряды занявших оборону северян влетели разъярённые мое атакой оборотни.
Всё сплелось в суматошный, вопящий, жаркий, пульсирующий страхом клубок. Я хватала метавшихся по берегу редких детишек, которых нерадивые матери не успели до прихода темноты оправить по домам. Тащила обезумевших девок подальше от костров и выхода на берег, под деревья к пролому в стене. Через него миловавшиеся парочки и отчаянные мальчишки вечерами пробирались к реке — и многие ворчали, мол, пора бы уж починить кладку.
Сейчас я благодарила всех богов, что никто так и не сподобился этого сделать.
Тусенна помогала с той стороны пролома. Тахтарские мужики сначала ломанулись внутрь, а теперь выскакивали наружу — с косами, вилами и всем, что могло стать хоть каким-то подспорьем в бою.
Подтолкнув к провалу белобрысую Лянку, я огляделась. Пот заливал глаза, струился по спине и бокам. Дышалось с трудом. На просторе берега остались лишь северяне и тахтарцы, ввязавшиеся в бой.
Я не смогла бы последовать за остальными в пролом, я всем телом рвалась обратно.
Там нужна моя помощь. Я защищаю этот город, это моя обязанность. Что бы там ни приказывал генерал Эревин.
Посреди всего этого безумия и хаоса меня вдруг охватила злость.
Смотри-ка, приказывает! А сам, сумасшедший, против зверя с одним мечом… без доспехов… угробится хочет, не иначе!
Кто ему позволял? Весь мой труд — и насмарку? Спасала, выхаживала…
Неблагодарный.
Я шагала под деревьями прямо туда, где завязался бой. Ну, если мне таки придётся до костей изжарить свои руки, что ж…
Наклонив голову, я приготовилась вынырнуть из-под навеса раскидистых ветвей, как прямо к моим ногам свалилась бурая туша.
Я взвизгнула и впечаталась спиной в ствол. Зверь не двигался, а навалившийся на него сверху рыжий Барх уже вдавил ему колено меж лопаток. Прямо у меня на глазах оборотень возвращался к своему человеческому обличью
Северянин поднял на меня забрызганное кровью широкое лицо и подмигнул.
— Не волнуйтесь, госпожа ворожея. Всё под контролем!
Я сумела лишь кивнуть и помчалась дальше. Уверенность рыжебородого помощника генерала волшебным образом передалась и мне.
Глава 45
Нужно разыскать родных… разыскать Эревина… только бы с ними ничего не случилось. Все боги Свободных земель, только бы…
У костров ещё метались громадные тени, но когда я домчалась до ближайшего большого огня, последнего зверя повалили набок, и несколько северян скручивали ревевшее и бившееся в судорогах обратного превращения тело.
Я озиралась и никого не узнавала. Ровно до тех пор, пока мой взгляд не наткнулся на отца и братьев, сидевших в побуревшем от впитавшейся крови песке.
Ноги сами понесли меня к ним — я повалилась рядом с ними на колени, принялась их щупать и осматривать. Света от костра не хватало, и я уже собиралась наплевать на всё, выпустить на волю дар, когда Вашко смахнул мою дрожащую руку со своей шеи.
— Эй, задушишь же! Цел я, Велена. Мы целы.
Отец и старший брат утирали испачканные лица рукавами изодранных рубах.
— Живы мы, Велена, не суетись, — хрипло отозвался отец. — Поцарапались разве что. Это бесноватым не поздоровилось.
— Особенно тем, кто сдуру на генерала полезли, — усмехнулся Амат и, покачав головой, продолжил едва ли не с восхищением: — Ну и силища у этого северянина.
Я взвилась на ноги:
— Где он? Что с ним?
Моя родня переглянулась. Отец махнул рукой куда-то влево:
— Вон, последнего изверга вяжет.
Я бросила ещё один, нерешительный взгляд на своих, но убедившись, что они и впрямь целёхоньки, помчалась к кострам.
По пути едва не споткнулась о привалившегося к перевёрнутой колоде генерала Ирнара, чей вычурный наряд смотрелся особенно чужеродно посреди этой бойни. Бледное лицо с подрагивавшими губами придавало ему странно обиженный вид. Да уж, вряд ли он рассчитывал на такую весёлую ночку, когда принаряжался для народного гуляния.
Пусть все мои мысли и занимал совсем другой человек, ворожея во мне заглохла не окончательно. Я наклонилась и слегка тряхнула его за плечо:
— Генерал?.. Вы не ранены?
Он вздрогнул от прикосновения и затряс головой. Умудрившись сосредоточить на мне взгляд, попытался улыбнуться, но получилось откровенно скверно.
— Кажется, всё уже закончилось. Не волнуйтесь.
Понадеявшись, что я смогла хоть немного его приободрить, я припустила дальше, к кострам.
Но добежать до сгрудившихся у всё ещё полыхавшего большого огня северян я не успела — Эревин, освещаемый пламенем, с лицом мрачнее тучи шагал мне навстречу, отирая широкое лезвие меча обрывком чьей-то рубахи. Не глядя вогнал оружие в ножны, и преградил мне дорогу.
— Я же предупреждал. Я приказал тебе…
— И знали, что я не подчинюсь, — я не тратила время на лишние разговоры. Рывком распахнула его куртку, лихорадочно зашарила руками по окровавленной рубахе, замирая от мысли, что вот-от нащупаю вспоротую когтями плоть, что на этот раз не успею остановить эту заразу.
— Велена, что ты… творишь? — он застыл и смотрел на меня так, будто я свихнулась. Вздрогнул и почему-то прикрыл глаза, когда мои пальцы прошлись по его шее и зарылись в густой, взмокшей от пота гриве растрёпанных волос. Света катастрофически не хватало, но ран я вроде бы не обнаружила.
— Как вы себя чувствуете? До вас никто не дотянулся? Я не могу ничего нащупать, — я осмотрела его руки, но толстая кожа куртки выглядела целёхонькой. — А ваш бок? Как ваш бок? Боги, вы ведь дрались. А ну как раны раскрылись?
Он медленно выдохнул, и в его глазах почему-то не осталось ни следа недавнего гнева. Опять этот странный взгляд, полный неясной мне тоски и чего-то невысказанного. Или, может, уже не такой уж и неясной?..
— Мой бок в порядке. Возможно, тянул немного, но в бою такие мелочи не замечаешь.
Я только сейчас сообразила, что всё это время прижимала свои ладони к его груди, отдёрнула руки, сцепила их за спиной. Ладони горели.
— Уверены, что вас никто не задел? Ни царапины?
Он покачал головой, неожиданно хмыкнул:
— Если сомневаетесь, можете ещё раз проверить.
