проблем, которые закончатся с его концом. "Я уже давно не тот, кто я есть на самом деле. Что плохого в том, если я хочу хоть раз быть полезным кому-то? Влад, Кирилл, пожалуйста, помогите мне! Лиза…".
Резко появившаяся боль, будто изнутри, широко открыла ему глаза, и, продолжая разноситься от головы ко всему остальному телу, вырубала. До падения возможно было почувствовать колющее чувство на кончиках пальцев, но осознание пришло быстрее – удар прикладом. Его обезвредили, но не убили. "Почему? Почему? Почему? Почему? Почему? Это не правильно!". Так для него могло всё закончиться, но, к его сожалению, не закончилось. "Почему я остался жив? Почему?", думал он, "Почему мы убиваем людей?".
"Я не хочу жить, но я не хочу умирать. Есть причины на то, чтобы жить, и на то, чтобы умереть. Возможно, я всегда хотел быть бесформенным светом, чтобы наблюдать за всеми жизнями без права вмешательства, и за тем, как они же умирают. Что я знаю? Чего я не знаю?".
И небо ревновало, вздыхая, слушая голос наблюдающего, далёкого от отказа смерти. Вечность была его подарком. Какие пытки там, где убить они не смогут. Трещины на стекле перед глазами уж точно не предвещали ничего хорошего что сейчас, что в будущем. Маленькие прозрачные молнии, застывающие в мгновении тяжёлого удара по голове, продолжали кричать после соприкосновения с ледяной асфальтированной дорогой последних рывков на пути к бесконечной агонии, открывая покрасневшим залитым горечью глазам карту всех проделанных к ней путей. Был ли он теперь счастлив? К тому ли шёл он, чтобы так упасть?
Холодное озеро, испускающее пар от ещё жарких утонувших тел, обгоревшая чёрная кора деревьев на пляже, бьющиеся сердца, лёд, снег, осколки, чёрная матовая сфера, рождение, время, смерть. Смерть, время, рождение, белая матовая сфера, осколки, снег, лёд, бьющееся сердце, пляж, обгоревшая чёрная кора деревьев на пляже, холодное озеро, испускающее пар от ещё жарких утонувших тел, тина, плесень, графит, камни, огонь. Где всё это? Распад. Отделяющиеся кусочки тела и разума подхватывали тени, вознося их как можно ближе к чёрному солнцу, смешивались со снегом и с ним же исчезали на тёплых руках человека, смешивались с водой на мокрых перчатках, прекращали парить перед старым деревянным домом, откуда все звёзды с ночного неба, оставив после себя лишь пепел, уже давно ушли. Шум бьющегося о льдины ручья, капающая на ткань кровь, треск падающих деревьев, пустота. Что-то страшное и очень большое надвигалось на хрупкие умы людей. Освобождение от одежды, тепло рук, свет, утренняя свежесть и любовь. Холодок по телу представлялся совместной игрой гитары и трубы, дыша где-то очень далеко.
Руками, что он держал последний разбитый осколок тёплого воспоминая о стремительно разрушающихся беззаботных днях, ими же, закапываясь всё глубже и глубже под землю, скрывал от вечно преследующих его глаз своё маленькое бьющееся сердце. Один выстрел, всё-таки, донёсся с той стороны, но он был ближе всех предыдущих, после чего всё затихло.
Парой лёгких пощёчин, призрак добивается возвращения парня в реальность, присматривая за ним, сидя на полу.
– Я не хочу твоей помощи. Всё и так достаточно плохо, я и так уже создал слишком много проблем. – вскрикнул Филипп, открыв глаза.
– Почему ты всё ещё жив?
– Я не знаю.
– Конечно да, ты даже не пытался понять чувства тех, кому повезло не так сильно как тебе. Почему ты хотел умереть?
– У меня не было выбора… – апатично отозвался Филипп.
– Пожертвовать собой сейчас легче, ведь, чужая боль принесёт только больше страданий.
– Ты – не я, и не знаешь, что со мной происходит.
– Плевать, не будь меня здесь, ты собираешься и дальше ничего не делать? Осталось всего ничего, буквально последний рывок. Разорви этот цикл, ответь себе: почему ты до сих пор жив и ради кого?
– Я не хочу вспоминать весь этот кошмар, пожалуйста, остановись, прекрати!
Влад схватил плачущего парня за куртку, прижав к стене, вскоре ослабил давление, понимая свою ошибку, и сказал:
– Ты бежишь от своих проблем, смерть для тебя самый лёгкий путь покончить со всем этим, поэтому ты так рвёшься к ней навстречу. Идеальное время никогда не наступит.
– Почему я не могу бежать от проблем? Что тогда мне ещё делать?
– Ты только и делаешь, что сидишь и ждёшь, пока кто-то придёт и поможет тебе, но что ты для этого сделал? Ты жалкий трус и эгоист, в прочем, как и я…
– Что?
– До дыма я натягивал по тысяче слоёв одежды на себя так, чтобы ничего кроме лица не оставалось открытым. Никогда и никому не смотрел в глаза, когда гулял, а сердце сумасшедше колотилось даже при коротком разговоре. Я жалок. Я боязливо принимал попытки доверять, как и ты, уже даже не пытаясь, подать кому-либо руку, сбегал обратно в мир собственных фантазий, не замечая собственную ранимость. Мы оба хороши, понимаешь? Но как я уже сказал: не обязательно оставаться одному. – закончив, Влад заметил одобрительно кивающего ему позади Кирилла, который, в свою очередь, не спешил вмешиваться, – Я ужасный человек, я натворил столько зла, и ненавижу себя за это, но сейчас, я прошу своего друга простить меня.
– Правда?
– Ну, же, дурачок, поднимайся, – улыбнулся он, – а то я ведь и передумать могу.
Чёрное озеро, волны, силой выпрыгивающие из вынырнувшего горячего обнажённого тела, сияние чистой кожи. Знакомое чувство удовольствия через фантазии доводило кровь в руках и ногах до состояния невероятного кипения, что заканчивалось извержением настоящего и неподдельного счастья. Открывая глаза, света становилось больше, ладони теплели, а поток мыслей успокаивался. Жёлтые листья, что так часто падали с почерневших ветвей деревьев, закрывали собой расплывающиеся по всему телу яркие блики, и сползая к воде, уходили на дно вместе со всеми разбитыми бетонными осколками. Уровни воды темнели, касаясь кистей, уходили, прятались и даже замирали, когда босые ноги ступали на сухие камни. Среди всей этой красивой картины нехваткой одного единственного, того, что является неотъемлемой частью этой окружающей и дождливой природы казалась обычная женская грудь, скрываемая мокрыми русыми волосами. Но и без того, щёки и нос, покрасневшие от холода, дополняли чуть заметные веснушки на лице молодой девушки, превращая этот образ во что-то невероятное. Истинным желанием было ловить мелькающую улыбку этого человека, наблюдая за тем, как он совершенно беззаботно дышал, испуская тёплый пар.
В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
Всем своим телом
