Бедствие изрыгало поток ужасных проклятий так громко, как никогда.
— Да.
— Уверен?
— Да, — повторил Кейн. — Ты можешь остановиться сейчас.
Успокоившись, она опустила руки… но облегчение продлилось недолго. Он потянул свою футболку, снимая ее через голову.
— Что ты делаешь? — удивилась она, и ее взгляд опустился на его грудь.
— Теперь давай посмотрим, что произойдет, если тебя отвлечь.
— Что? Нет! Надень футболку обратно. Ты… ты… такой сексуальный. — Последняя фраза сопровождалась мечтательным вздохом. — Э, я имею в виду… э…
— Никаких отступлений. — Он ухмыльнулся, когда взял ее руки и положил себе на грудь. Ощущений было, почти слишком, много. Он застонал. Она тоже. — Готова ко второму этапу?
— Еще больше? — выдохнула она.
— О, да. — Намного больше.
Он должен сопротивляться, но не станет. Каждая секунда в ее присутствие подобна пытке, от которой только одно лекарство. Здесь, сейчас, ощущая ее аромат, видя в ее глазах голод, она могла стать его лекарством.
Моя. Он медленно опустил голову, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением, перед тем как прикоснуться губами к её губам.
Ее рот сразу же приоткрылся, поощряя, и его язык проник внутрь. Ее опьяняющий вкус завладел чувствами Кейна, и все мысли о досуге были забыты.
Желание, которое он отрицал слишком долго, ревело на поверхности. Он — голодный мужчина, отчаянно пытающийся насытиться.
Движимый инстинктом, он наклонился, и Динь упала на матрас, как он себе и представлял. Он прижался своим весом к мягкости ее сладкого хрупкого тела.
В таком положении их тела полностью соприкасались друг с другом.
— Кейн, — задыхаясь, произнесла она.
— Динь-Динь.
Он наклонил ее голову, чтобы взять больше. Дать больше. В этот раз ужасные воспоминания держались подальше. И не было никакой боли при движении… вообще никакой боли, и он понял, что не станет беспокоиться об этом.
Эта женщина… она прогнала тьму прочь, показала ему радость и свет. Красоту.
Моя. Она моя. Я берегу все, что принадлежит мне.
Они начали это не случайно… но почему?
Ее пальцы скользили вдоль его позвоночника, ногти царапали спину, посылая волны удовольствия… подожди, да, ее руки.
— Скорее всего, ты инстинктивно построила ментальные барьеры. И не истощила меня.
— Продолжай следить. На всякий случай. — Отвлекающие слова. Жозефина шире развела ноги, создавая колыбель для него и его до боли твёрдого члена… жаждущего её так сильно,… и Кейн приняв приглашение, ещё теснее прижался к ней. Зашипев от абсолютного наслаждения.
Так идеально. Он не мог оставаться неподвижным, и уже двигался против неё, терся, требовал.
Она застонала, затаив дыхание от волнения, и вцепилась в Кейна. Дубина, напомнил он себе. У нее никого не было до этого. Ему следует быть осторожным с Динь.
Но Кейн не хотел осторожничать, когда ласкал ее грудь или когда он протянул руку между их телами чтобы обхватить заветный холмик у основания её ног, и потёр, сильнее, ещё сильнее, потому что Динь казалось тоже не желает осторожничать.
Чем требовательнее становились прикосновения, тем сильнее она кричала от наслаждения. Кейн позабыв о деликатности, и став ни чем иным как животным, набросился на неё, сжимая и грубо лаская.
Кейн прикусил кожу на ее шее, и Динь вздрогнула.
— Да! Еще, — потребовала она.
Он послушался. Каждый нерв в его теле молил об удовлетворении… подарить ей наслаждение. Эта женщина… о, его женщина. Она создана для него, только для него.
Она выгибалась против него и царапала ему спину снова и снова. Динь сжала его бедра коленями. Потом… провела ладонью по его длине.
Собирался снять что-то еще…
— Все хорошо? — спросила она.
— Более чем.
Необходимо остановиться, прежде чем он толкнет их обоих до точки не возврата.
Стоп. Нет, он до сих пор не смог остановиться.
Он хотел этого так долго… слишком долго. Надо уйти сейчас… нет, лучше умереть.
— Пожалуйста, — простонала она. — Сделай больше.
— Да. — Его пальцы дрожали, когда он дернул за подол ее рубашки. Ему необходимо раздеть Динь, и попробовать каждый дюйм её сладкого тела. Он докажет, что она принадлежит ему, что они принадлежат друг другу, и никто и ничто не сможет их разлучить.
Изгиб её талии… совершенен. Ее грудь… изящна, как он и запомнил. Кейн был пойман в ловушку, не имея возможности оторвать взгляд.
Потом Динь переместила ноги так, что они расположились по бокам от него, согнутые в коленях.
Трусики надо снять.
Бедствие сотрясал стены в комнате, возможно, во всем дворце. Внезапно, мебель загремела, и упал стул. Кейн же не обращал на это внимания, он был слишком занят, столь возбуждающей, готовой для него женщиной. Совершенной во всех отношениях.
И если ты возьмешь ее, а затем женишься на ее сестре?
Мысль, пронеслась через его разум, взывая к совести, а он думал, что уничтожил ее. Кейн отмахнулся. Он должен удостовериться, что Динь нравилось всё происходящее, и что нет никаких сожалений, что она…
Страдает от чувства вины и стыда.
Эта мысль слишком сокрушительна, чтобы игнорировать. Он не мог взять ее, и понимание этого было словно грубая пощечина. Не здесь. Не сейчас. Не так, когда осталось что-то недосказанным и незапланированным.
Разочарованный, он поправил ее рубашку и стал медленно перемещаться в вертельное положение. Каждая клеточка его тела протестующе кричала, отказывалась разлучаться с Динь. Кейн ударил изголовье. Дерево разлетелось на щепки.
Динь ахнула от удивления.
— К-Кейн? Что-то не так?
Чувство стыда возросло.
— Прости. Я не хотел пугать тебя.
По крайней мере, тряска остановилась — Бедствие угомонился.
— Я истощила тебя и не осознала этого? — спросила она.
— Нет. — Он лег лицом к ней, оставшись на своей половине кровати. — Демон капризничает. — Несмотря на боль от неудовлетворенного желания, не было другой боли… но была удивительная волна радости.
— Я хочу уйти в свою комнату сейчас же, — произнесла Динь приглушенно.
А может и нет.
— Ты остаешься спать здесь. Это не обсуждается.
— Ты не решаешь, что обсуждается, а что нет. — Ее голос жалил.
— Я привяжу тебя к кровати, если подумаешь об уходе.
Она закрыла глаза, скрывая душевную боль, которую он мельком заметил в глубине её души.
— Ты такой противоречивый! В одну секунду ты был на мне, в следующую отстраняешься. Я не должна была целовать тебя, признаю. В конечном счете наша ситуация не изменилась. На самом деле, стало еще хуже. Я спросила, планируешь ли ты жениться на Синде, и не получила ответа.
Если бы ситуация была другой… если он и планировал жениться на Синде, то только чтобы спасти Динь… он бы согласился.
— Думаю, это может оказаться необходимым. — Да, он рассматривал вероятность пойти до конца с этим браком, и да, это было вариантом, но только когда он ощутил вкус Динь и ее теплоту, окутывающую его, он отбросил эту идею, он никогда не сможет выполнить это. — Я ошибался.
Он придумает что-нибудь еще. Он сможет.
Одна из деревянных щепок отлетела от кровати, попав прямо Кейну в глаз.
Кейн запрокинул голову и стал ощупывать глаз, пока не нашел и не вытащил крошечную щепку.
Ненависть к Бедствию жгла его намного глубже.
— Есть что-нибудь в чем ты уверен? — спросила Динь тихо.
Он уверен, что устал притворяться. Устал от мыслей и воспоминаний, от страхов и нерешительности… от всего, кроме этой девушки.
— Я уверен, что нам обоим нужно отдохнуть. — Пока Бедствие не причинил ей боль. — Мы поговорим об этом позже.
Глава 21
— Знаешь что? Позже уже наступило.
Кейн огляделся вокруг. Жозефина стояла возле кровати, в окружении мерцающего белого тумана, который он видел в темном переулке у клуба.
— Ты снова проецируешь себя в мою голову? Хоть ты и со мной?
