нее глаз. В янтарных сполохах его лицо казалось восковым.
– Жива? – просипел он.
Ярина ошалело кивнула.
– Тогда поднимайся.
Гор кое-как встал, вцепившись в посох. Закашлялся, сплюнул кровь и поднял Ярину следом. Ноги не слушались, после всплеска силы она почти ничего не соображала, позабыв про обожженную расцарапанную шею, и без конца трогала губы: на них еще горел поцелуй.
– Т-ты…
– Разборки потом, – колдун зло покосился на нее и рявкнул: – Не смей так делать! Ты чуть не убила нас обоих!
Наваждение схлынуло, сменившись осознанием того, что она натворила. Но ведь раньше такого не было. Ожерелье всегда повиновалось, по капле даруя силу.
Она не могла…
– Я не хотела! Не хотела…
Ярина спрятала лицо в ладонях от стыда и страха, едва сдерживая рыдания.
– Смотри на меня! – Гор стиснул ее в объятиях. Ледяные пальцы прошлись по щекам, стирая слезы. – Послушай, – быстро зашептал он. – Обещаю, мы во всем разберемся. Я тебе помогу. И ты сможешь поплакать, но не сейчас. Нам надо убираться отсюда. Скорее! Я не смогу тебя нести, понимаешь?
Она закивала, еще всхлипывая.
Потом, все потом.
Гор сжал ее ладонь и рванул вперед, но Ярина успела оглянуться.
Из чащи на них мчались тени.
И снова Ярина неслась по лесу, а тени настигали, как в ту ночь, после которой так круто изменилась ее жизнь. Только на этот раз она спасалась не одна – рядом бежал Гор, и Ярина боялась уже за двоих.
Ноги подгибались, в груди змеей свилась боль, мешая дышать. Долго удача ограждать их не могла: вместо очередного неуклюжего прыжка через валежник Ярина запнулась и рухнула на колени. Ладонь колдуна – сухая и горячая – вырвалась из пальцев.
«Бросит! – мелькнуло отчаянное. – Кто я ему?»
– Назад!
Гор прыгнул между ней и тенями, шарахнув посохом о трухлявый пень.
«Крак!» – щепки полетели во все стороны. Вспыхнули и налились серебряным светом волховские обереги, со сплетенных ветвей сорвалась молния и устремилась ввысь, раздирая темноту.
На миг просека потонула в ослепительной вспышке. Пахнуло гнилью и жженой шерстью. Тени с воем отступили, но сдаваться, похоже, не собирались.
– Бежим! – Гор подскочил к ней, вздернул на ноги и поволок дальше. – Сейчас опомнятся.
Они кинулись прочь, в темноту. Ярина запиналась, понимая, что долго не протянет. Укрытий нет, до Хохлатки далеко, а избушка осталась в другой стороне.
– Скорее! Не останавливайся! – Гор круто развернулся и послал еще одну серебристую молнию в ночной мрак.
Дыхание срывалось, все сильнее наваливался тошнотворный ужас. Чем ближе были тени, тем крепче он стискивал горло, дурманил разум.
– Не трусь! – Окрик подействовал как ушат воды, прогоняя страх.
Еще одна молния, и Гор вновь оказался рядом, схватив за руку. Верхушка посоха обуглилась, ни один оберег не уцелел. Они остались без защиты. За спиной торжествующе взвыли опомнившиеся тени.
– Старое русло… – выдохнул колдун. – Туда!
Оно же высохшее! Возле Пустоши не было даже криниц, только заросшие лозняком овраги. Если на дне и плескалась вода, то слишком мало, а им нужна проточная.
– Колдовать… нельзя… – Гор и сам задыхался, но когда Ярина в очередной раз споткнулась, подхватил ее на руки, не сбавляя хода. Она вцепилась в насквозь промокшую на спине куртку и зажмурилась, чтобы не видеть скользящие между деревьев силуэты. – Слушай, – сбивчиво зашептал он. – Как скажу… позови водяного. Не раньше. Ожерелье не трогай. И беги, не оглядывайся. Поняла?
Ярина закивала. Она хватала ртом воздух и пыталась совладать с беспощадным страхом. Придет ли водяной на помощь? Он так разозлился, а колдуна вообще ненавидел. Захочет ли спасти? Вереница образов, один ужаснее другого, мелькали в голове. Нет, нельзя умирать, нельзя бояться! Она справится.
Они вылетели из леса на усыпанную сон-травой поляну, за которой змеился овраг. По дну стелился туман, сквозь него едва проглядывали черные камни, на которых не росли даже колючки. Дорогу дальше преграждал лысый холм.
Внезапно Гор швырнул Ярину к оврагу, волна горячего воздуха подхватила, потащила вперед.
– Давай! – заорал он.
– Спаси-ите! – изо всех сил завизжала Ярина, криком выплескивая скопившийся ужас. – Батюшка водяно-ой! Помоги-и!
Отклик пришел сразу, словно хозяин реки ждал зова. Вдали заревело, загрохотало, задрожала земля, в нос ударил запах тины, и по высохшему руслу хлынула вода.
Ярина рухнула у самой кромки оврага, прикрыв лицо руками. Сразу стало липко, мокро. Глянув на ладони, она испуганно всхлипнула – те потемнели от крови. А ведь куртка Гора была насквозь промокшей!
– Лешачка, сюда! – из рычащего потока выглянул водяной. – Сюда! Поймаю!
Ярина обернулась и все-таки закричала.
Гор не успевал. До оврага ему оставался десяток шагов, но бежал он с трудом. Этим и воспользовалась одна из теней – вырвалась вперед, налетела, сшибла с ног. Сразу убивать она не собиралась.
Сноп огненных искр прошел насквозь, не причинив овражному выползню вреда. Остальные тени приближались, а колдун не мог подняться.
– Гор!
– Прыгай, дура! – взвыл он, поднимаясь и снова падая.
Не успеет, не успеет!
Решение пришло само: Ярина вцепилась в ожерелье и позвала силу. Перед глазами помутилось, рядом захрипел от боли Гор.
«Прочь! – приказала она порождениям Пустоши, едва не теряя сознание. – Убирайтесь!»
Вой теней смешался с ревом реки. Вода вздыбилась до краев оврага, Ярина не удержалась – пальцы скользнули по мокрой земле, – и рухнула в бурлящий поток.
– Лешачка!
– Ярина!
Два окрика слились в один, она забарахталась, пытаясь выбраться, но вода не пускала: кипела вокруг, тащила вниз.
Еще вышло разглядеть перекошенное от страха лицо водяного, пытавшегося добраться до нее, прежде чем в нос хлынула вода, а в груди взорвалось огнем.
Последнее, что Ярина запомнила – это сомкнувшиеся тисками объятия.
***
Сознание возвращалось рывками, но за ноги будто держал кто-то, тащил обратно во мрак. Озноб пронизывал до костей, грудь раздирала боль и обжигающий кашель. Даже голос, звавший назад, сливался с гулом в ушах. Ярина карабкалась из душной темноты, но проваливалась вновь.
Сегодня ей снилась не Пустошь и не одинокий замок. Снилось, как она ползет по склону оврага, пытаясь добраться до леса, а внизу визгливо хохочут тени. Когда скользкая земля в очередной раз мерзко чвакнула под пальцами, Ярина не удержалась – полетела вниз и… очнулась.
Холод никуда не делся. Она лежала на спине, одежда насквозь промокла, тело окоченело, а на грудь что-то давило.
Шевельнуться вышло не с первого раза, но Ярина все же смогла поднять руку, чтобы спихнуть с себя мешавшую дышать тяжесть. И наткнулась на мокрую свалявшуюся шерсть, а потом на холодную гладкую кожу.
