почему ты до сих пор жива.
— Я была невестой Эргана… Его дракон чувствует во мне свою пару, и поэтому я здесь.
— Здесь?
— В Дралаесе. Меня забрали из семьи не для того, чтобы я прислуживала.
— Я уже почти перестал жалеть о том, что ты меня разбудила, — снова засмеялся Джонил. — Мне бы перо и бумагу, я бы написал книгу!
— Пожалуйста, расскажите мне все!
— Я расскажу, а вот как тебе потом жить с этой информацией, решай сама. Вообще, не советую знать правду, но… Ладно, ладно. За день до того, как меня отправили в темницу, я услышал разговор хозяина и его помощника. Они часто летают в Лостако вдвоем и знакомы так давно, что никто точно и не знает, сколько времени они уже дружат. Господин Бомаль доверяет ему, и, наверное, он просто хотел выговориться, потому что советов Грей не просил. Он пил вино — бутылку за бутылкой, и я готов поклясться — по его лицу текли слезы.
— Вам бы и правда истории писать, — устало вздохнула я, но уселась поудобнее. — Можно перейти к сути?
— В общем, господин Бомаль искренне грустил по одной женщине, что встретилась ему в Лостако. Он увидел ее зимой на рынке — двадцать лет назад — и следующий год не мог думать ни о ком другом. Он считал, что это колдовство, проклятие или что-то еще подобного рода, потому что влюбиться Грей совершенно точно не мог. Он ведь дракон, а его пара погибла, и ему природой положено было всю жизнь провести в страданиях по усопшей. Но что-то тронуло его сердце тогда, когда Адоэль его заметила и улыбнулась…
— Как? — я встрепенулась, прильнула к клетке. — Как вы сказали?
— Адоэль. Слушай внимательней, второй раз рассказывать не буду.
А мне больше и не нужно было. Слезы щипали глаза, и я бы убежала уже в свою комнату, да только не могла подняться. Тело словно срослось с каменным полом и само стало камнем, настолько тяжелым вдруг стало. Я не могла даже поднять руку, чтобы вытереть мокрые щеки.
— Грей оказался влюблен в человечку, но подобное противоречило вообще всем принятым правилам! К тому же господин Бомаль был женат, а расторгнуть брак, как это бывает в Лостако, в Дралаесе невозможно.
Я слышала голос садовника едва-едва, через звон в ушах. Мама предала моего отца, а меня учила быть честной… Говорила, что брак — главное в жизни женщины, а мужчину, который рядом ней навсегда, нужно любить, беречь и уважать. Уважала ли ты своего мужа, мама?
Меня в тот момент почему-то волновало именно это. Не то, что советник Его Сиятельства вдруг оказался моим настоящим отцом, а то, что всю мою жизнь мне нагло врали в лицо. Ложь была во всем, начиная с моей болезни, заканчивая проповедями о ценностях семьи.
— Грей говорил еще много чего, но самое важное, что я узнал — где-то в Лостако живет полукровка, девочка, способная изменить привычные нам всем устои. Господин Бомаль должен был избавиться от ребенка, но из-за любви к женщине, выносившей его, не сделал этого. Лишь попросил никому не рассказывать о том, что дитя — плод любви дракона и человека. В особенности это должно было быть тайной для самого ребенка, ну а к двадцати годам драконья кровь застоится настолько, что девочка останется человеком навсегда. Ты ведь знаешь, что драконью сущность обязательно нужно пробудить?
— Знаю, — машинально ответила, лишь бы садовник больше не замолкал, невозможно было слушать тишину.
— Так что ты там говорила, ты — полукровка? И я так понимаю, та самая… Что ж, даже не мог представить, что вообще когда-либо произойдет нечто подобное. Ты уверена в том, что говоришь?
— Мою маму зовут Адоэль. Это имя не такое уж и редкое, но вот люди, которые его носят, вряд ли такие же отвратительные, как она. Прошу прощения, господин Джонил, на этом разговор окончен. Вы мне помогли многое понять, но лучше бы я этого действительно не знала.
Старик ничего не ответил, а я наконец смогла подняться на ноги и поковылять к выходу. Дверь прикрыла, но забыла запереть на ключ, об этом я вспомнила, уже лежа в постели.
Эрган
— Ваше Сиятельство, — Орнелия встала с места, присела в реверансе и, выпрямляясь, окинула меня шокированным взглядом с головы до ног. Девушка вопросительно посмотрела на моих родителей, и отцу пришлось объяснять.
— Мой дорогой сын проходил курс терапии по восстановлению мозговых клеток, — махнул он рукой и, усмехаясь, приподнял брови. — Помогло, Эрган?
— К сожалению, не успел понять. Мне кажется, нужно повторить, чтобы я осознал всю важность этого собрания. Орнелия, рад тебя видеть в нашем доме. Сколько мы не встречались уже, лет семь?
— Почти десять, Ваше Сиятельство.
— Ты заметно выросла, похорошела, — за безбожное вранье мне полагается отпуск на скалах Элингории без возможности вернуться домой, но я продолжал насмехаться над ни в чем не повинной девушкой. Не со зла, а для того, чтобы мой дорогой отец окончательно понял, что плясать под его дудку я не собираюсь. — Волосы твои стали еще кудрявее, а ресницы такие… короткие.
Прости меня, Орнелия, прости! Видит Мироздание, когда мне удастся покинуть это проклятое место, я буду извиняться перед тобой на коленях.
Моя наглость дала результат, присутствующие здесь все важные персоны Дралаеса побледнели. Отец покраснел то ли от злости, то ли со стыда.
— Мой дорогой сын, — прошипел он сквозь зубы, натянуто улыбаясь, — все мы знаем, как ты хотел жениться на Орнелии, и все комплименты ты сможешь высказать ей, когда останетесь наедине. Теперь же позволь оповестить тебя о причине собравшегося совета.
— Конечно, слушаю! — я шагнул к столу, повернулся спиной и, кое-как ухватившись за спинку стула, потянул его на себя. Металлические наконечники на ножках противно заскрежетали по мраморному полу, а для пущей громкости я еще звякнул кандалами. Не нравился мне их звон, но и всем, кто здесь находился — тоже.
Отец терпеливо ждал, когда я уже наконец сяду, и только потом продолжил. По его лицу было видно, что не будь здесь Орнелии, был бы скандал. Впрочем, после моих комплиментов девушка отвернулась к стене, и выражения ее лица я не видел. Надеюсь,
