— Глаш, — позвала сестрица. Она сидела на притащенном Михеем стволе старого дерева и с интересом рассматривала нашу карту.
— Чего тебе? — не слишком вежливо отозвалась, сама не понимая почему вдруг внутри начало закипать раздражение. Вроде все хорошо, спокойно, привычно…
— Ты обратила внимания, что она неправильная? — помахала картой.
— Это как? — села рядом с царевной.
— Вот, смотри, — Лизка ткнула пальчиком. — Это наше царство. Так? Село Машкино знаешь?
Кивнула, а сама стала искать его на карте, только царевна опередила, и сама показала.
— Разве оно здесь находится? А Потапкино?
Забрала карту, и сама в черточки вглядываться начала. Права, оказывается, сестрица! Все не так. Только как?
— Гредушка, иди-ка ты сюда, — позвала.
— Что опять? — голос-то какой недовольный. Ну, конечно, он книжку волшебную читал, прикрываясь другой, а мы отвлекли. Тьфу, дите великовозрастное!
— Карта неправильная! — непонятно чему радуясь, сообщила сестрица.
Не задавая больше вопросов Гред протянул мне руку, молча вложила в нее предательский клочок бумаги. И все. Мы его потеряли. Князь сидел, хмурил брови, закатывал к звездному небу глаза и шевелил губами, но стоило кому-то из нас задать вопрос, как тут же отвечал таким пронзительным, хмурым взглядом, что виновник сам хотел сбежать так и не дождавшись ответа.
— Ничего не понимаю! — он швырнул карту и вскочив стал мерить шагами полянку, на которой мы разбили лагерь. — Как я мог просмотреть?! — князь взъерошил пятерней свои волосы.
— Что делать будем? Вернемся назад? — спросила царевна расстроенным голосочком.
— Нельзя, — вздохнула я и потянулась, чтобы подобрать карту, но Забава перехватила первой.
— А вам не кажется, что она специально так сделана? Вдруг здесь не только ведьмин город есть? Вдруг ее на заячий манер запетляли, а селенья вместо следов лапок использовали?
— Интересная мысль, — теперь над картой еще и три мужских головы склонились.
— А Забава права, на следы больше похоже, — Еремей поднял на девушку полный восхищения взгляд. — Будто селенья специально выстраивали в виде лапок.
— Только не заячьих… — начал князь.
— А волчьих, — закончил за него Михей.
— Чтобы это значило?
Они разложили карту на земле. Еремей осторожно придавил по краям камешком и стали рассматривать.
— Но ведь раньше этого не было! — возмутился на чью-то несправедливость Михей.
— Было не было, какая теперь разница?
Тоже подошла ближе, чтобы посмотреть на Забавину находку. Звериными следами деревеньки да города можно было с большой натяжкой назвать, но если постараться, то да, получалось, будто показывают они на какое-то определённое место в нашем царстве. Чтобы это могло быть?
Внезапно меня скрутило от дикой боли. Казалось внутри разогретый до красна железный прут, который, повинуясь чей-то жестокой руке, начинает двигаться, причиняя все больше боли. Почувствовала, как рухнула на землю. В голове шумело, в глазах тьма, не дающая разглядеть хоть что-то, а горло сковало спазмом не вздохнуть не закричать.
— Не стоит, — донесся через пелену тумана чужой голос. Постаралась призвать силу леса, чтобы хотя бы сохранить уплывающее сознание.
— А ведьма-то сильная, Горлик, — кто-то приподнял меня за подбородок разглядывая. — До сих пор твоей магии сопротивляется. — отпустил лицо, почувствовала, как камень царапнул щеку, но по сравнению с тем что сжигало меня изнутри это была не боль, а так секундное недоразумение отвлекающее внимание.
— Тем лучше, — ответил первый, а я, не выдержав, все же провалилась во мрак.
* * *
Приходила в себя тяжело. Тело ныло, будто его разодрали на тысячи кусочков, а потом собрали назад. Терять сознание приходилось не раз во время всевозможных ритуалов, но так плохо, кажется, еще ни разу не было.
— Очнулась?
Прямо передо мной сел мужчина. Разглядеть его сразу не получилось. Только темно-синие штаны, заправленные в высокие сапоги и все.
— И впрямь сильная ведьма.
— А еще красивая.
— Ненадолго, — заржал кто-то третий.
Почувствовала запах дыма, что выход ищет, да трубу не находит, потому по всему помещению распространяется.
— Что с ней? — спросили «синие штаны» и, плавно поднявшись, отошел куда-то в сторону открывая мне сложенный в середине большой комнаты костер, дым от которого поднимался вверх к маленькому отверстию в крыше, и лишь малая толика заполняла комнату.
— Горлик парализацию набросил. Будет лежать тюрским ковром, пока не снимет, — гоготнул тот, что радовался моей скорой погибели. А как по-другому расценить сказанное про красоту?
Синие штаны подошел к подельникам и о чем-то тихо заговорил, давая возможность прислушаться к себе.
Маги! Теперь понимаю почему их уничтожали в последней войне! Крайне неприятное чувство лежать без движения рядом с возможными убийцами. На обычных татей они не похожи, так кто же тогда? Попробовала прислушаться. Слух, так же как и зрение восстанавливалось с трудом, но уже вместо расплывающихся темных контуров я могла рассмотреть людей, чуть сгорбившихся сидящих у костра. А заодно разобрать, то что говорят.
— Когда Горлик вернется?
— К утру обещал.
— Может по девкам пока пробежимся? Как раз к его возвращению успеем.
— А потом он нам голову оторвет, что за ведьмой не следили.
— Так чего следить-то? Она вон, бревном лежит, пошевелиться не может.
— Наше дело маленькое… Кстати, слышал, как Васильевна сказывала, что они цветок мужской силы ищут. Мне бы пригодился.
Так вот кому поклон земной мы задолжали за помощь!
— Что Пелагея жалуется? — заржал кто-то из троих.
— А я, может, еще хочу… — он перечислил имен десять заставив откровенно заскучать.
Руки и ноги не чувствую, но зрение с каждой секундой лучше. Уже могу разобрать, что у одного курчавая борода, давно не чесанная, у второго лицо выбрито и лишь частая щетина проступила, а третий спиной ко мне сидит.
— Мужик, — с уважением кивнул хохотливый.
— Надо эту обыскать, чтобы все сливки Горлику не достались.
Он встал с явным намерением исполнить задуманное, но тут Синие штаны подал голос:
— Сидеть, — спокойно так сказал, без эмоций, только у меня вдоль позвоночника поползли мурашки от страха, а его подельник так и вовсе плюхнулся назад.
— Ладно тебе, — попробовал уговорить его Смешливый. — Пощупает чуток девку, чай не убудет. Да и, вообще, у нас сказывают, что ведьмы они все гулящие. Что не рыжая, так без мужа, но с дитём.
Отчетливо скрипнула зубами. Так значит? А то, что ведьмы любят один раз и никогда от мужа не гуляют, то неважно? На глазах выступили злые слезы. Ни сказать ничего нельзя, ни шевельнуться. Да и смысл с тёмным мужиком-то спорить?
