— Есть! — сказала громко, но, заметив, как приподнялась бровь магистра, понизила тон. — Я волнуюсь. И хочу не просто наблюдать за расследованием, а принимать в нем участие. Я не смогу просто… ждать.
— Не переживай, — произнес Филя мягким голосом, на который, казалось, только был способен в обличье филина. — Ты не останешься в неведении. Не знаю, сколько времени займет это расследование… Но я буду обо всем докладывать.
Я сдалась. Их слова были убедительны, но я с самого начала понимала, что буду для Фили обузой.
— Правда... — продолжил оборотень, повертев головой, — … в одном и том же облике будет трудновато приложить все усилия. Есть люди, перед которыми мне лучше не показываться филином.
— Как их отличить от тех, кто не должен видеть тебя человеком? — едко поинтересовалась я.
Хоть и вопрос больше походил на упрек, Филя промолчал, явно увидев правду в этих словах.
— Тогда возьми его.
Быстро вытащила из-под ворота кристалл и, прежде чем кто-то из мужчин заговорил бы, отстегнула цепочку.
— Нет, Мира. — Филя спрыгнул со спинки стула на стол, как-то умудрившись ничего не задеть. — Не стоит. Тогда ты...
— Если это цена информации, то нужно, — перебила я его и протянула кристалл, упрямо игнорируя сверлящий меня взгляд магистра. — Возьми. Прошу, Филя, возьми...
Он поколебался всего пару секунд, а затем придвинулся ко мне, склонил голову, позволяя надеть на его шею кристалл, что я и сделала.
— И что ты теперь будешь делать?
— Вернусь в море, — выдала резче, чем хотелось бы. От своей же резкости в груди сделалось больно. Или от осознания, что так или иначе мне придется воротиться туда, откуда я так мечтала сбежать. Так же, как мечтала тетушка. Но ей удалось это осуществить лучше, чем мне.
— Тебе нельзя возвращаться, — возмутился Филя. — Если вернешься сейчас, можешь уже и не выйти на сушу. Отец не позволит тебе сделать это снова.
— Ну и ладно... — Я опустила взгляд, не вынеся едва уловимой жалости, с которой смотрел на меня филин. — Главное, отыщи тетю. Пожалуйста.
— Мира останется здесь, — неожиданно сказал магистр, чем заставил нас с Филей обратить к нему взоры. — Моя ванна заменит на какое-то время океан. Верни кристалл до завтрашнего вечера. Мирабель нужно быть на предтурнирном бале без хвоста.
— Шутишь? — Голос Фили стал резок и холоден. — Я не оставлю ее с тобой, пока она будет обездвижена.
— Это уже не тебе решать, — столь же холодно заявил магистр.
То ли растратив все аргументы, то ли сойдясь на ничьей, оба посмотрели на меня.
Что же это получается?.. Последнее слово за мной?
Пусть я и колебалась, выбор был очевиден. По крайней мере, для меня. Все же из двух зол выбирают меньшее...
— Я останусь.
— Мира!
Филя вытянулся во весь свой рост, крылья его дрогнули, похоже, жаждая распахнуться. Я с трудом избавилась от желания отступить. Это покажет, что я боюсь его, а я не хочу, чтобы Филя так думал. Потому что это неправда. Хотя сейчас он выглядел весьма устрашающе…
— Останусь, — повторила ровным голосом, чуть задрав подбородок, стараясь подавить мелкую дрожь в груди. — Все будет хорошо.
Вряд ли мои слова смогли убедить его, что мне в самом деле ничего не угрожает и что один день без ног и не в море не обернется злым приключением. Но Филя не мог препятствовать, несмотря на сильное желание.
Он расхаживал по столу, царапая поверхность когтями, что явно не нравилось магистру, судя по отразившемуся раздражению на его лице… Я не решалась брякнуть что-нибудь, да и они молчали, пока Филя резко не вспорхнул и не сел на подоконник, из-за чего лежавшие на столе листы бумаги взмыли и медленно упали на пол.
— Я постараюсь разузнать все как можно быстрее, — торопливо сказал он. — Открывай окно.
Магистр открыл одну створку, после наклонился к уху филина, и я заметила, как его губы зашевелились, но слов не то что разобрать, даже услышать не смогла. Когда мужчина отстранился, Филя глянул на меня и, ничего не говоря, стрелой вылетел из комнаты.
Я смотрела на густо-синее небо, будто надеялась увидеть там белоснежное пятнышко, но магистр быстро закрыл окно, запахнул шторы, и я наконец опомнилась.
О Кхела, на что же я подписалась? Целые сутки в комнате магистра? Вернее, в его ванной, но все же…
Я страшилась оставаться с ним наедине дольше, чем на пять минут, а сейчас с такой легкостью согласилась предстать перед ним русалкой, да еще и не в родной среде…
Мужчина обернулся, встретил мой взгляд, наверняка напуганный и недоумевающий, и шепнул:
— Я наберу вам ванну.
***
Самым сложным оказалось расслабиться. Я не надеялась быстро прийти в себя после всех новостей, но ожидала, что хотя бы часть груза оставит меня после того, как я окажусь в ванне. Но стало только хуже.
Сон издевался надо мной: то приходил, то развеивался, как дым от порыва ветра. Теплая вода не спасала от кошмаров, от пропасти, в которую я падала. Только дна не достигала — просыпалась с дрожью в теле, хваталась за бортики, боясь, что вот-вот провалюсь в эту самую устрашающую бездну…
В первый раз я пробудилась от боли: хвост заменил ноги, чешуйки расползлись по телу с неприятным, ноющим чувством, плавник перевалился через бортик, несмотря на то, что ванна магистра была больше тех, что стояли в комнатах адептов. А в последующие разы просыпалась от страха, отчаянно сбегая от темноты, сковывающей, как сковывает гусеницу кокон. Свет пары свечей, озаряющий всю ванную, на время успокаивал. Но лишь на время…
Ночь казалась бесконечно долгой, хотя я даже не знала, сколько времени прошло после очередной попытки отыскать среди кошмаров спокойный сон. Я засыпала и просыпалась уже столько раз, что могла запросто пропустить начало утра. Единственное, что помогло понять, что я уже долго мучаюсь, это ставшая холодной вода.
Она все холодела и холодела, по напряженному телу не успокаиваясь бегали мурашки, а я все никак не могла вынырнуть из очередного кошмара. Хотела было уже сдаться, перестать бороться против тьмы и холода, но тут наконец почувствовала желанное тепло. Оно, как свежий глоток воздуха, принесло спокойствие… Прошлось по хвосту, как рябь на воде, — шустро, неровно, перемежаясь с мурашками.
Я распахнула глаза и едва не вскрикнула от неожиданности, увидев лицо магистра совсем рядом со своим. Прижала ладонь ко рту и постаралась не шевелиться, даже не дышать. Он дремал и был так близко, так страшно близко, что, казалось, мог проснуться от одного звука дыхания.
Сердце успокоилось спустя долгое мгновение, я отняла руку ото рта и всмотрелась в совершенно безмятежное лицо. Магистр сидел на низком табурете впритык к ванне, голова его покоилась на согнутой руке, в то время как вторая рука была погружена в воду, почти касаясь хвоста. От его пальцев исходило приятное тепло — вот что помогло мне согреться.
Такой спокойный. Еще ни разу я не видела его таким… беззащитным. Похоже, лишь во сне он мог избавиться ото всех тех масок, что беспрерывно менял, и ненадолго показаться слабым.
Мягкий оранжевый свет очерчивал широкие плечи, играл бликами на слегка взъерошенных смоляных волосах, касался кожи рук, неприкрытых рукавами. Я вдруг заметила, что мое дыхание стало куда более поверхностным, чем обычно, и его то и дело перехватывало, когда я переводила взгляд с сильных рук на шею, с шеи на лицо… Когда бессовестно ощупывала глазами резковатые скулы и губы, борясь с желанием провести по ним подушечками пальцев. Осторожно, неуловимо.
Рука потянулась сама, пальцы почти коснулись щеки… Но магистр вдруг вздрогнул, выпрямился столь спешно, что я резко прижала ладонь к шее и затаила дыхание.
Глаза встретились.
Легкое удивление овладело им на миг, а после я увидела перед собой все того же собранного, серьезного мужчину, почему-то и сейчас, пусть и неосознанно, заставляющего мое сердце буквально биться в приступе паники.
— Прошу прощения, — хрипло сказал он, вынув из воды руку и вытерев ее о рубаху. — Вы кричали во сне.
