Я кивнула на тучу, которая уже подобралась неприлично близко. Подумав, я пририсовала встречный ветер. Понятно, что туча лишь сопровождала тех, кто двигался по земле, но дополнительное сопротивление точно не помешает.
— А потом что делать будем? Или ты позвала помощь?
— Не звала я никого. Но это и не нужно. Нам осталось лишь дождаться, пока завершится инициация, а там ты просто уйдёшь.
— Никуда не уйду! — возмутилась я. — Оставить тебя один на один с опасной ведьмой?
— Куда ж ты денешься, — усмехнулась бабушка. — Да и не такая она и опасная. Она, вон, всю черноту через ваш мир тянет. А как ты уйдёшь, то дверца закроется, и всё развеется.
— И Антонина Петровна развеется? — Мне это не нравилось. Развеется — это, конечно, слово хорошее, только не понятное. За сколько всё исчезнет? Как долго бабушке тут без меня драться? В идеале, конечно, закончить с наполнением книги до того, как соседка до нас дойдёт — но как это ускорить?
За размышлениями и рисованием высокого песчаного валуна я не сразу заметила хищную улыбку на губах бабушки. Она выводила нитью какой-то ну очень уж замысловатый узор.
— Бабуль, что случилось? Почему ты улыбаешься?
— Потому, что ты хороший вопрос задала. — Она сделала ещё с десяток стежков и завершила вышивку крестиком. А потом поднялась на ноги, взяла узор двумя пальцами, отделила от ткани, расправила и швырнула вперёд. Чернота моментально поредела, в облаке образовались дыры. А потом всё замерло. Я заворожённо уставилась наверх.
— Она не развеется, нет, — проговорила бабушка. — Она останется здесь.
— Здесь? — удивилась я. — Разве здесь можно остаться? Это же…
— Здесь живые не живут, да, — подтвердила бабушка. — Но ничего, этот недостаток исправится довольно быстро. — Она приколола иголку к пяльцам и спрятала всё в карман передника. — Дверь была открыта лишь для одного, и выйдет отсюда только один.
Я отложила бумагу и поднялась на ноги, пытаясь стряхнуть с пальцев сажу.
— Я правильно поняла, что инициация завершится, когда заполнится книга? — уточнила я. Получив утвердительный кивок, продолжила мысль. — А как-то ускорить этот процесс можно?
— Неужели тебе моё общество надоело? — пошутила бабушка.
— Я переживаю, — вздохнула я. — Иначе бы хоть весь вечер с тобой проговорила.
— Знаю, прости. Ускорить никак нельзя. Но завершится всё скоро, надо лишь…
Она не договорила. Резко замерла, натянулась струной. Вытащила из кармана передника горсть крупы, веером кинула под ноги. А потом вскинула руки и стремительно зашевелила пальцами, выплетая какой-то пока не понятный мне узор.
Прищурившись от внезапно налетевшего ветра, я вгляделась в пространство. Ветер нёс сухие частички пыли, которые врезались в глаза, больно жалили кожу и норовили забраться в рот. Из-за этой же пыли было сложно разглядеть что-либо дальше околицы.
Бабушка раскинула руки, отпуская нечто неосязаемое… А секунду спустя у меня как будто глаза раскрылись. Я увидела. Золотистое свечение, слетевшее с кончиков пальцев, понеслось к частоколу и окутало его сверкающим одеялом. Воткнутые в землю палки увеличились в размере и потянулись вверх, вырастая в два, нет, в три раза. На верхушках кольев словно из воздуха возник ряд черепов, и их глазницы ровно засияли красным светом. Ветер стих — остался снаружи, а во дворе пыль осела, оставляя после себя серый налёт.
И теперь я видела то месиво ярких красок, бушующих снаружи. Они метались, закручивались вихрями и разбивались о преграду. Вот взвился вверх фонтан из переплетения пурпурного, мадженты и фуксии. Вот его прошил насквозь поток ультрамарина и изумруда.
— Я их вижу, — прошептала я. — Я вижу потоки.
Бабушка подарила мне взгляд полный гордости и искренней радости.
— Потерпи ещё чуточку. Немного осталось.
И в этот момент ворота содрогнулись от удара. Бабушка вытянула вперёд руки, выпуская сноп оранжевых искр. Повинуясь внутренним ощущениям, я повторила её жест, каким-то образом усиливая поток. В голове промелькнуло и исчезло обоснование наших действий. Уверена, эта страница в книге только что окончательно заполнилась.
Ещё один удар сотряс частокол. Ворота пошатнулись, но остались на месте.
— Да откуда у неё такая сила? — процедила я. — Она же одна, а нас двое.
— Она не одна, — прошипела бабушка. — Она вызвала помощника.
— И какого же?
Вместо ответа бабушка крутанула запястьем, и ворота укрепились сверкающим алым щитом.
— Знаешь, что хотела сделать та русалка, когда привязала тебя к кругу? — спросила она вместо пояснений.
— Какой-то сатанинский ритуал с вызовом демона.
— Именно. Но русалочке помешали, а Антонина всё успела.
Я похолодела.
— Серёжа, — выдохнула в панике. — Он же оставался там, с ней! Она что же, его принесла в жертву?
— Всё с ним в порядке, — отозвалась бабушка, из последних сил удерживая щит. — Он на пороге застыл. А демона надо было звать именно сюда. Тоня бы его просто не дотащила.
Меня успокоили даже не её слова, а тот факт, что не так давно Серый Волк заверил, что с Серёжей всё в порядке. Вряд ли он бы дал своего подопечного в обиду на собственной территории.
Я облегчённо выдохнула… А потом грянул третий удар. Ворота отлетели от частокола и рассыпались в щепки, не достигнув земли. На пороге возникла фигура соседки. А возле неё стоял… чёрт. Хороший такой чёрт, высокий, с рогами. Я бы даже сказала, демон. Но как-то уж больно неорганично это определение звучало применительно к волшебному лесу и избушке на курьих ножках. Ой, да кого я обманываю? Это был именно демон, с огромным мускулистым телом, копытами, красной кожей и почти человеческим лицом.
Я проследила за капельками крови, слетающими с запястья соседки. Они растворялись в воздухе и в виде багровой дымки устремлялись в сторону стоящего рядом существа, сплетаясь вокруг его шеи в замысловатый узор.
— Наличие у жертвы магических способностей увеличивает шанс успеха ритуала в несколько раз… — прошептала я, вспоминая слова Миланы, сказанные перед ритуалом. Значит, вот чего добивалась русалка… Что ж, если принять в расчёт длину его рогов, размер копыт и размах хвоста, то отомстить таким монстром можно кому угодно. И даже не один раз.
— Ты что наделала, дура? — прогремела бабушка. — Ты зачем сюда демона привела? Это же вообще другой фольклор!
— Зато он сможет тебя на место поставить! — прохрипела соседка. Её заметно шатало. Интересно, сколько уже крови она вот так выпустила.
— Но какой ценой, Тоня?
Я смотрела на демона и видела, как дёрнулась его щека, а по лицу пробежала гримаса отвращения. Очевидно, жителю преисподней совершенно не нравилось находиться на таком импровизированном поводке. Впрочем, его можно было понять.
— А он тоже развеется? — поинтересовалась осторожно.
— Нет, этого придётся изгонять, чтобы он всё здесь не пожрал, — отозвалась бабушка.
— Так, может, всё-таки помощь позвать?
— Не успеем уже.
Антонина Петровна оперлась о частокол и подняла руку, указывая на нас дрожащим пальцем.
— Уничтожить, — приказала она хрипло. И демон рванулся вперёд. В тот же миг бабушка с силой втолкнула меня внутрь избушки, запрыгнула сама и захлопнула дверь. Повернула ручку замка, набросила цепочку, задвинула щеколду и выдохнула. Но времени расслабляться не было: дверь сотряслась от удара. Бабушка ухватила меня за запястье и потащила вглубь помещения. Хотела согнуться, но закряхтела и схватилась за спину.
— Лорочка, достань, пожалуйста, со дна дивана…
Я тут же опустилась на колени и зашарила рукой под диваном. И через мгновение с удивлением нащупала длинную рукоять предмета, примотанного к дивану снизу. Потянула в сторону, вытаскивая на свет.
— Это что? — изумилась я.
— Меч-кладенец, разумеется.
— Неужели, тот самый?
— Один из многих, — фыркнула бабушка. — Ты же не думала, что он существует в единственном экземпляре?
Дверь содрогнулась от мощного удара, и мы уставились на неё.
