В общем, я решила отнестись к случившемуся со мной, как к маленькому увлекательному приключению, и почувствовала себя еще лучше, чем после чуда божьего. И в таком приподнятом настроении я шла к нему — к мужчине ее мечты.
Идти было не близко. Описывая академию, кое-кто не удовлетворился парой-тройкой стоящих по соседству корпусов или, что было бы привычнее для фэнтези, переоборудованным под учебное учреждение старинным замком. Нет, этот кое-кто придумал целый академический городок, занимавший обширную площадь. Тут были парки, стадионы, оранжереи, музеи, театр, больница, собственная пожарная часть и даже кладбище. Учебные корпусы и студенческие общежития были разбросаны по всей территории, а преподаватели и служащие академии жили в небольших, десятка на два домов, поселках, жавшихся к окраинам городка. Сейчас все вокруг, строения, деревья, кусты, мраморные статуи, арки и заледенелый фонтаны покрывал пушистый снег, блестевший в ярких солнечных лучах, и уверенность, что я попала в сказку, крепла во мне с каждым шагом.
Дорога от общежития для девушек, в котором жила Элизабет, до главного корпуса, где располагался ректорат, заняла полчаса. Отчасти это обуславливалось непривычной обувью и моим неумением ходить в длинных платьях, еще и с пышной нижней юбкой, в которой ноги так и норовили запутаться, но к концу пути я худо-бедно освоилась с обновками.
Оставила пальто в гардеробе главного корпуса. Полюбовалась собой-Элизабет в высоком зеркале, отметив, как удачно Мэйтин выбрал платье. Не эльфийское, но грудь и тонкую талию, облегало и подчеркивало, отсутствие украшений компенсировалось изящной вышивкой, а насыщенный синий цвет прекрасно гармонировал с глазами Элси. Или моими? После объединения сознания отражение не казалось чужим, лишь непривычным, как бывает, когда кардинально меняешь прическу. Но эта прическа, как и все к ней предлагающееся, мне нравилась.
Оглядев себя с головы до ног, я направилась в приемную.
— А, мисс Аштон, — секретарь, молодой, но до ужаса неприятный брюнет, весь какой-то скользкий, прилизанный, приподнял голову, отвлекшись от толстой книги, в которой делал какие-то пометки заточенным с обоих концов карандашом. — Милорд ректор ждет вас… — он демонстративно посмотрел на большие настенные часы, — уже давно.
Сердце екнуло, коленки мелко задрожали. К чему бы это?
В кабинет ректора я не вплыла лебедушкой, а вползла недужной черепахой. И застыла в дверях, увидев его. Или, как принято писать в женских романах, — Его. Потому что это был именно Он, с большой буквы и никак иначе.
Он стоял у окна. Как король, оглядывающий с дворцовой башни свои владения. Высокий, статный. Серая ткань сюртука натянулась на широких плечах. Блестящие черные волосы собраны на затылке в длинный, почти до пояса хвост. Когда я вошла, Он обернулся, и я увидела смуглое лицо, высокий лоб, резко очерченные скулы, прямой нос с небольшой горбинкой, плотно сжатые губы. Заглянула на миг в завораживающую ночь, плескавшуюся в его глазах, и отвела взгляд.
— Присаживайтесь, — не предложил, а приказал Он.
Голос у него был красивый, сильный и властный.
О, да! Это — герой моего романа.
Я послушно заняла кресло, на которое мне указали, и опустила голову. Пусть милорд ректор выскажет Элси все, что планировал, а уж потом она сделает свой ход.
Оливер Дин’эрт Райхон приблизился и навис надо мной заприметившим добычу ястребом.
— Элизабет Катарина Амали Ислин Лиер Аштон! — выговорил он грозно, ни разу не сбившись.
Да уж, дал бог имечко.
— При чем тут я? — обиженно протянул Мэйтин, появившийся рядом и тут же умостившийся на подлокотник моего кресла. — Сама сочинила.
В неизменных джинсах и футболке он странно смотрелся рядом с безупречно элегантным Оливером, но тот и не заметил присутствия божества.
— Вы знаете, почему я вас вызвал? — не теряя суровости, спросил ректор.
Я отрицательно замотала головой.
— Неужели? И вам неизвестно, отчего смотритель музея-бестиария разбудил меня телефонным звонком в третьем часу ночи? И кому я обязан счастьем, через полчаса после этого лицезреть под своими окнами ожившее чучело василиска, трех горгулий, давно мумифицированных, но почему-то не утративших способности к передвижению, и не уступающий им в подвижности скелет плотоядной коровы?
Корову я помню. Нравился мне в детстве этот мультфильм про страну невыученных уроков, там еще полтора землекопа были, но я их в книжку не включила, обошлась плотоядной коровой — типа, шутка юмора.
— Хороша шутка, — мрачно выговорил Мэйтин. — От клыков плотоядных коров погибает до ста человек в год.
— Как?! — воскликнула я ошарашено.
— Вы не знаете? — переспросил милорд Райхон. — А я уже знаю об организованном вами вчера девичнике. О выпивке. О том, что вы покидали общежитие после полуночи, что категорически запрещено. А уж магический след на оживленных экспонатах я распознал, не сомневайтесь.
Ничего не помню. Не писала я такого. Пьянка была. И что-то о том, что ректора ждет сюрприз, но что за сюрприз я тогда еще не придумала. А Элси, судя по всему, неплохо повеселилась, потому что в ее памяти и следа о минувшей ночи не осталось.
— Так оно и работает, — пожал плечами Мэйтин. — Ты создала предпосылки к определенному развитию сюжета, и…
— Отмалчиваться — не выход, Элизабет, — сурово сказал ректор. — Вы и прежде не отличались примерным поведением, но эта выходка превзошла все предыдущие. Хотя, следует отдать вам должное, оживляющее заклинание вы сплели идеально. Мне понадобилось полчаса, чтобы деактивировать его. И все это время я вынужден был слушать жуткий рев существ, которых вы прислали к моему дому.
— Это был не рев, — вздохнула я, решив, что наступил удобный момент. — Они пели вам серенаду.
— Подобные шутки только усугубляют ваше положение, мисс Аштон, — нахмурился глава академии.
— Мое положение сложно усугубить, — проронила я с задумчивой грустью. — Что может быть хуже, чем любить вас?
Ректор, собиравшийся продолжить отчитывать Элси, застыл с приоткрытым ртом.
Есть контакт!
— Да, я люблю вас, — продолжала я. — И уже отчаялась привлечь ваше внимание.
Подняла на него глаза. Нижнюю губу закусила. От страсти, ага.
— И давно… кх-кх… вас посещают подобные фантазии? — осведомился мужчина нарочито холодно.
Но я и не ожидала, что он тут же бросится перед Элизабет на колени.
— Вы не верите в мои чувства? Или боитесь их?
— Чувств? — уточнил он бесстрастно. — Ничуть. Меня пугает перспектива снова обзавестись хвостом. Отравиться едким газом, который вы выдаете за ароматизатор помещений. Мертвых горгулий у себя под окнами я с недавних пор опасаюсь. А чувств — нет.
