— А почему их не стали разводить? Как скот, например. Быки ведь тоже раньше были дикими. А дракон в хозяйстве всегда пригодится, — недоумевала Найрин. Эйнар глянул на неё с улыбкой:
— Пытались. Но оказалось, что это не так просто. Взрослые драконы предпочитают скорее умереть, чем покориться. Пробовали похищать яйца из кладок, но драконы в неволе умирали не достигая взрослого возраста, но если вдруг такое изредка случалось — не могли летать.
— Они слишком гордые, — грустно вздохнула Найрин, смотря в небо. Потом негромко призналась: — В детстве мама рассказывала мне сказки, про драконьих наездников. Будто раньше жили люди сильные духом и чистые помыслами, которые могли оседлать этих животных, и они служили им верой и правдой.
— Что случилось с этими людьми? — теперь заинтересовался княжич. Он видел драконов не раз, бывал на охотах, наблюдал как эти огнедышащие твари, далекие от тех романтических описаний, которые были присущими им в любовных романах, огромными лапами разрывают людей, сжигают орудия, клыками перекусывают сталь. Но Найрин была такой светлой и мечтательной, говоря об этих чудовищах, что Эйнару показалось, будто он готов был простить им даже то, что из-за одного такого неуемного ящера им приходилось дважды восстанавливать заставу.
— Мамина сказка каждый раз заканчивалась по-разному, — ответила девушка, все еще рассматривая тучи. Она постаралась вспомнить те зимние вечера у камина, когда мама прижимала ее к себе, стараясь отвлечь от пьяных криков отца за стеной. Он в очередной раз проиграл кому-то круглую сумму и срывался на слугах. Мама заперла дверь в их комнату и подперла стулом. Она снова рассказывала о тех, кто мог сесть на спину огромному ящеру и взмыть с ним в небо. Наверное, она хотела бы сделать так же: исчезнуть из волости под защитой огромного сильного существа.
Найрин сама не заметила как ее голова склонилась, и взгляд уперся в землю. Эйнар, наблюдая за ней, только хмурился, не решаясь спросить в какую степь забрели мысли жены. Но через пару мгновений она встрепенулась и снова улыбнулась, начиная рассказ:
— По одной версии они ушли жить далеко в горы с драконами, потому что остальные люди завидовали им и постоянно затевали войны. В другой истории драконы решили, что больше не нужны людям, которые уже сами со всем справляются, и улетели искать кому бы ещё помочь. А в третьей говорилось о том, что самые сильные из драконьих наездников стали царями, но власть испортила их, пропитала сердца цинизмом, жадностью и злобой, и они стали не достойными дружбы с ящерами.
— Я бы поверил в третью, — после недолгого раздумья произнёс Эйнар. Найрин посмотрела на него с улыбкой, в ее ярких голубых глазах мелькнула грусть, которую она тщательно старалась скрыть:
— Это же просто сказка. Может и не было никогда таких наездников. А тебе рассказывали сказки?
— Рассказывали, но так давно…
Впрочем, ради того, чтоб развлечь молодую жену, Эйнар действительно вспомнил пару историй. Он заметил, как ерзает в седле не привыкшая к долгим переездам девушка и поспешил ее отвлечь.
Рассказал о пугале, которое пряталось в стогу сена от нерадивого хозяина, который засеял свое поле краденым зерном. Потом про лягушку, которая спасла целый город от засухи, создав родник прямо на центральной площади. В честь этой земноводной до сих пор стоит памятник в одном из городов Фольского княжества. Затем вспомнил и одну страшилку из детства, которой пугали их с братом. В ней говорилось о том, кто сидит в колодце и выбирается ночами, чтоб есть непослушных детей. Подкрадывается к окнам и высматривает неспящих малышей, крадет их и утаскивает навсегда в свой колодец.
Найрин смеялась с незадачливого фермера, который поплатился за кражу тем, что его зерно склевали птицы, пока пугало отдыхало на сене. Потом удивлялась храбрости маленькой лягушки, а затем и вовсе испуганно вздрогнула от страшной истории о том, кто прятался в колодце.
За разговорами не заметили, как доехали до города. На отдых остановились на постоялом дворе. Эйнар спешился первым и ловко снял с лошади Найрин. Оказавшись на земле, девушка поморщилась, разминая ноги и спину, но постаралась сделать это незаметно для мужа. Ей не хотелось показаться слабой, чтоб он ни в коем случае не подумал, что такая невыносливая жена ему не нужна и не вернул обратно во дворец.
Найрин мысленно готовилась к ночи, которую стоило провести в одной постели с супругом, но Эйнар снова удивил, сняв две отдельные комнаты. На ее неловкий вопрос, он ответил, что после первой брачной ночи девушке необходимо будет спокойствие, а не тряска в седле или карете. Найрин приняла такое объяснение и отправилась в комнату, привести себя в порядок после дороги.
К ужину в таверну, располагающуюся на первом этаже, она спустилась облачившись в другое платье — тоже дорожное, но сшитое уже по ее фигуре. Темное, скромное, но по своему элегантное. Платок надевать не стала, заплетя волосы в сложную косу. Посетители провожали ее удивленными и заинтересованными взглядами. Эйнар сидел за дальним столиком, спиной к залу, чтоб не привлекать лишнего внимания.
— Я узнал у кого мы можем нанять карету, — сообщил Эйнар, когда девушка села напротив и заказала себе ужин. Найрин посмотрела на него озадаченно:
— Но я же так хорошо справилась с лошадью.
— Я подумал, что в экипаже тебе будет удобнее.
— Нет-нет, — замотала головой Найрин. — Мне хватило восьми дней тряски в одиночестве в карете до твоего родового дворца. Я хочу продолжать путь верхом.
Эйнар был одновременно удивлен и почему-то горд. Ужинали, заведя разговор о книгах, который плавно перетек в обсуждение разности жизни в Фольском и Дольском княжествах, а потом и вовсе на то, что выгоднее разводить овец или выращивать виноград. Найрин уже почти привыкла к внешности мужа, их разговоры лились непринужденно, словно они были давно знакомы, и просто долго не виделись.
Разошлись по своим комнатам, поздней ночью. А утром снова отправились в дорогу.
На второй день пути Найрин начала сомневаться в своём опрометчивом заявлении, что справится без кареты, и когда они остановились на привал, ходила по полянке, разминая ноги. Мужу заявила, что собирает цветочки, потому пришлось действительно собрать несколько растений, для венка. Эйнар украдкой посмеивался, видя гордые мучения жены, но не смел настаивать на экипаже, хотя взял у одного из извозчиков голубя, чтоб отправить ему письмо с местом их пребывания, если все же Найрин передумает посреди дороги.
Мужчина отвлекся на приготовление перекуса, а когда поднял голову, то подскочил на ноги, не обнаружив жену в поле зрения.
— Нари? — позвал гулким низким голосом. Ответом была тишина.
— Нари! — повторил еще громче, но девушка словно провалилась сквозь землю.
4. Странный заказ
Найрин даже не смогла закричать, когда ее схватили, закрыв рукой в перчатке рот. Трое мужчин одновременно набросились на неё у края полянки, где она присмотрела красивые синие цветы рядом с кустарниками. Нападавшие двигались тихо и быстро, что выдавало в них подготовленных бойцов.
Они скорее оттащили брыкающуюся девушку подальше, а там сунули в рот кляп, накинули ей на голову мешок, связали руки и кинули в повозку. Сами сели рядом и пришпорили лошадей.
Испуганная Найрин изо всех сил старалась стянуть с головы плотную ткань. Ее тело мотало по телеге, пока та на всех парах куда-то мчалась. Вскоре тряска закончилась. Девушку подняли на руки, внесли в покосившуюся лесную хижину и усадили на стул, привязав к нему.
— Это хоть та девка? — подал, наконец, голос один из похитителей, обратившись к напарникам. Найрин, спохватившись, сразу замотала головой, показывая, что она точно не та, и все это ошибка. Но на неё не обратили внимание.
— Сказали ведь — волосы светлые, глаза голубые, рост средний и будет с громилой на этой дороге после полудня. Ты кого-то еще там сегодня видел похожего? Я — нет. Вот девушка, вон там громила.
