Мурашки побежали по коже. Моя кровь или… ДНК, если точнее. Как они достали ее? Затем я вспомнила, что уже проходила через аналогичные серые коридоры с дверями. Двери с маленькими высокими окнами.
Я была здесь раньше.
Когда Кестрель допрашивал меня, я была уверена, что мы в здании ФБР, но это было не так. Я была здесь, в больнице. Я влезла в разумы санитаров и нашла, что есть другой выход — прямо под нами. Лифт прямо у двери 1Б ведет ниже на один этаж, где они держали заключенных.
Я спустилась на один этаж ниже, в нижних номерах никого не было.
Полированный металлический шкаф и холодный кафельный пол медицинского кабинета ощущались знакомо. Была ли я в этой комнате? Что если они держали меня здесь как Лани и экспериментировали на мне? По спине побежала дрожь. Была ли я другой, потому что Кестрель сделал что-то со мной?
Кто-то как я, или даже сильнее, в руках Кестреля... это нужно было остановить.
Я схватила пузырек с моим именем и положила в карман пальто Кестреля, он звякнул о серебристый телефон, который я украла. Я набрала номер, выученный наизусть.
Мария ответила после первого гудка. — Алло?
— Я нашла их, — пискнула я. — Но все хуже, чем я думала, — я переключила телефон в режим видео, чтобы она смогла увидеть каталку с ремнями, шприцы, и двух санитаров, стоящих со стеклянными глазами.
— Вы видите? — тихо спросила я.
— На что смотреть?
— Это подвал военно-морского госпиталя, где они проводят эксперименты над изменившимися, — я навела телефон на все еще открытый холодильник с пузырьками. — Ты должна остановить их, Мария. Убедись, что все узнают, что здесь происходит.
— Мне нужен свидетель. Кто-то, кто подтвердит это, прежде чем я запущу это в новости. Поверни камеру на себя. Поговори со мной. Скажи, что ты нашла.
— Ты снимаешь все это? — спросила я.
— Да.
Я представила, что Кестрель сделает с моим отцом, когда узнает, что я разоблачила его. Мой план состоял в том, чтобы бежать, прятаться, жить новой жизнью после освобождения изменившихся. Но если я запишусь на камеру, мне не удастся спрятаться. И это в том случае, если мы выживем, если мне удастся вывести всех отсюда.
Я сглотнула. — Я не могу.
— Но…
Я выключила телефон, затем полезла в холодильник и опрокинула все пузырьки на пол. Возможно, так я приостановлю Кестреля. Некоторые разбились, упав на пол, некоторые крутились, создавая беспорядок. Я раздавила ближайший пузырек, стекло осталось на подошве, но я быстро поняла, что у меня не было времени, чтобы уничтожить их все.
Лани потянул меня за руку. — Кира.
Я обыскала разумы всех, кто находился этажом выше. Охранники собрались вокруг охранника-наблюдателя, пытаясь понять, почему он включил сигнал тревоги, затем выключил ее. Они все были читающими, так что я выбила их.
Это должно было вызвать хаос и удержать людей подальше от погрузочной площадки, хотя бы на время.
Я приказала санитарам разбить оставшиеся флаконы и позволила Лани утащить меня из комнаты для экспериментов. Сигнализация и открытые двери разбудили изменившихся, и они вышли в коридор. Двое остались в своих кроватях, под сильным наркозом. Нам нужна была помощь, чтобы забрать их, поэтому я дала команду санитарам забрать изменившихся и влезла в разумы остальных шести ошеломленных заключенных, включая Лани.
«Следуйте за мной, и я выведу вас».
Их босые ноги шлепали позади меня, пока я мчалась к двери. Медсестра все еще держала пистолет над вырубленным охранником. Я взяла пистолет и приказала ей помочь санитарам нести изменившихся под наркозом. Они схватили за плечи заключенных и захромали как трупы.
Да, смотрится не подозрительно.
Пистолет в моей руке был холодным и жестким, пока я вела нашу маленькую группу, состоящую из детей-джекеров, санитаров и медсестры вверх по лестнице.
Если кто-нибудь наблюдает за камерами, то видит настоящее шоу.
Но хаос царил вокруг охранников. Некоторые надели противогазы, думая, что это было нападение, которое вызвало массовый обморок. Некоторые удерживали пациентов и посетителей подальше от стола охранников.
Наша группа достигла двери погрузочной площадки, и я выглянула в окно, чтобы заметить полицейский джип, припаркованный у служебного грузовика.
О, нет.
Два охранника с большими, черными ружьями выскочили из джипа и пошли к погрузочной платформе. Я не знала, были они джекерами или нет, но не могла влезть в их головы, чтобы узнать это. Я остановила нашу группу, потому что группа босых детей, двое изменившихся в отключке, которых несут взрослые, могли выдать нас. Мы были похожи на клоунов с похорон.
Я повторяла свои шаги по больнице. Возможно, мы могли бы выйти к машине Кестреля. Мы туда не уместимся, но, возможно, могли бы взять еще один автомобиль. Нам нужно двигаться быстрее. Тяжелые шаги охранников раздались позади нас, но они прошли мимо корпуса и продолжили свой путь.
Мы прошли через двойные двери мимо лифта в приемную. Я снова остановилась, и в меня врезались изменившиеся. В приемной были полдюжины вооруженных охранников и два агента-джекера. Прежде чем я успела все обдумать, они заметили нас, и восемь пистолетов было нацелено на нас. Их стволы были узкими и смертоносными. И это были не пистолеты с дротиками. Я внезапно вспомнила, что у меня в руке был пистолет, и навела на них.
В тоже время давление на мой разум увеличилось. Агент-джекер оттолкнул меня, шесть изменившихся боролись вместе с ним. Медсестра, санитары, медбраты стали выходить из оцепенения и начали ставить двух изменившихся, которых несли, на пол.
Агенты подобрались к нам, оружие направлено на босых детей.
— Оставайтесь на месте! — я держала пистолет прямо, надеясь, что они не могли видеть, как конец пистолета дрожит, словно осенний лист на ветру. Они остановились, все еще пытаясь влезть мой разум. Через некоторое время они поняли, что не могут, поэтому сменили тактику. Один из них выпрямился и бросился ко мне. Я отпрянула с его пути и изо всех сил проникла в его разум, приказав оставаться на месте. Он пошатнулся, рухнул на пол, а двое изменившихся схватили его. Я мысленно боролась с двумя агентами, когда они влезли в разум медсестры и санитаров. Медсестра стояла в белой обуви, уверенная в том, что она должна напасть на меня. Остальные четыре изменившихся все еще боролись с натиском агентов, хватающих их и утягивающих на пол,
— Стойте или я буду стрелять! — прокричала я, целясь в главного агента. Но я бы не выстрелила. Я знала это. И, кажется, знал это и агент.
Краем глаза я заметила, что уборщик все еще стоял у окна. Я не могла дотянуться до его сознания, чтобы узнать понял ли он. Он знал, кто мы, и что у нас практически нет оружия. Он задержал на мне взгляд, а затем опустил глаза и повернулся к нам спиной.
