паника.
– Вы здесь, чтобы убить меня? – Это спрашиваю уже не я – оболочка той, кем я была всего несколько секунд назад.
Разум мой протестует, но тело делает свое дело: я вскидываю кинжал, который вытащила из спины Гартокса, а затем поворачиваю его так, что рукоять смотрит на Скорпиуса. Лезвие направлено в мою сторону, я молча протягиваю оружие «скорпиону».
Сначала он растерянно глядит на кинжал, а затем раскаяние в его глазах внезапно сменяется яростью. Он выхватывает кинжал из моей руки, и я замираю. Но вместо того, чтобы вонзить лезвие в меня, Скорпиус швыряет его через всю комнату.
– Никто не собирается тебя убивать, – рычит он.
Я думала, что испугаюсь, но вместо страха его рык зажигает во мне огонь негодования.
– Но Тиллео… – начинаю я и чувствую покалывание в деснах, во взгляде закипает гнев.
Черт.
– На хер Тиллео и всех остальных, кто хотя бы посмеет подумать об этом, – парирует Кость, но я его не понимаю.
Раздраженная, я пытаюсь подняться на ноги, но это трудно сделать – Скорпиус все еще нависает надо мной, и я отталкиваю его одним взглядом. К моему удивлению, он не бьет меня за такое неуважение, а наоборот, позволяет встать.
– На хер Тиллео? – презрительно повторяю я. – Звучит очень смело для того, кто не его вещь.
Я не собираюсь рассказывать им, как я планировала выследить и убить Тиллео сегодня ночью. Не упустила я и слова Кости о том, как убийство Гартокса может выглядеть со стороны. Если так, то можно подумать, что меня тут никогда не было. И святость Торгов никто не нарушал. Убийство Гартокса не станет для меня смертным приговором, как я думала. Но одного взгляда на Скорпиуса мне хватает, чтобы прервать этот поток мыслей. Орден Скорпионов знает, что произошло. Как скоро они расскажут правду остальным?
– Ты не принадлежишь Тиллео, – начинает Череп, но меня охватывает ярость. Прежде чем он успевает сказать еще хоть слово, я ядовито фыркаю:
– Странно. Я пыталась объяснить ему это, когда впервые попала в Приют. Три месяца меня избивали до полусмерти, лечили, избивали и так по кругу. Когда это не сработало, меня морили голодом. Наконец, чтобы показать, как я ошибалась в своих суждениях о том, кому я принадлежу, Тиллео одолжил меня какому-то лорду. Когда этот ублюдок закончил меня насиловать, он позволил своим охранникам развлечься со мной. А потом меня вернули в Приют, бросили, как мешок с мусором. Так что пошел ты со своим «не принадлежишь», – рычу я, чувствуя, как кровоточит и рассыпается все мое существо.
– Он… что он сделал? – яростно рявкает Череп и шагает ко мне, словно собирается обнять. Но это не может быть правдой.
Что со мной происходит? Почему все вдруг вывернулось наизнанку?
– О, брось, – перебиваю я его.
Мой голос звучит не так, как должен, учитывая, что я разгуливаю над пропастью. Я знаю, что нельзя так разговаривать с самым опасным Орденом убийц во всех четырех королевствах, но я не могу с собой ничего поделать.
– Вы же не первый раз на Торгах и прекрасно знаете, что тут творится. Раб не может сказать «нет», разве не так? – Я пристально смотрю на промежность Скорпиуса. Или эти идиоты действительно думают, что фейри по собственной воле падают ниц, чтобы вымыть их члены?
Мой разъяренный взгляд мечется между тремя скелетами. Хотя под плотной завесой магии сложно увидеть их настоящие лица, я могу предположить, что, по части красоты, они, вероятно, превосходят многих. Может, у них есть фейри, которые действительно жаждут встать на колени и вымыть каждый сантиметр их тел… и сделать еще что-нибудь. Откуда мне знать?
– Мы не знали, что ты окажешься здесь, – защищается Кость.
Я же как могу сдерживаюсь, чтобы не прыгнуть на него и не впиться клыками в его горло, не выпить всю его кровь до последней капли.
Черт. Почему эта идея кажется такой заманчивой?
– Так ты забыл? Ты думал, что я окажусь в месте гораздо худшем, нежели Приют! – едко напоминаю я ему. – Ты думал, что я окажусь на рынке плоти. Вот почему ты так любезно предложил убить меня, верно?
Я требую ответа, мой горячий взгляд перескакивает с Кости на Череп и обратно. Теперь, когда я могу различить их, я понимаю, кто и что делал той ночью. Я могу сопоставить их лица с образами из памяти.
Скорпиус перерезал горло Дорсину и взял что-то из его хранилища. Он также первым вылез в окно и требовал, чтобы остальные бросили меня на произвол судьбы. Кость первым заметил меня и задумался о моей судьбе, а Череп готов был перерезать мне горло – стоило только попросить.
– Хватит, – огрызается Скорпиус. Он всегда и во всем был лидером и теперь старается восстановить контроль над окружающей действительностью. – Мы не можем спасти всех, как бы мы ни старались, Осет.
– А ты очень старался, правда, Скорпиус? – возражаю я и тут же понимаю: сейчас я зашла слишком далеко.
Секунда – и его лицо превращается в холодную маску, полностью лишенную эмоций.
Так вот, как я выгляжу, когда замыкаюсь в себе?
– Мы можем обсудить это позже. Сейчас нам нужно уходить, пока кто-нибудь не пришел сюда. Наше присутствие может испортить историю, которую мы собираемся рассказать другим Орденам. Сейчас все выглядит так, будто Гартокс получил по заслугам, связавшись не с той рабыней клинка. Мы должны придерживаться этой версии.
– Сеннет и Тария кричали, они не умерли тихо. Если тогда никто не пришел проверить, что тут творится, сомневаюсь, что кто-нибудь придет сюда сейчас, – возражаю я, и мне жутко хочется вгрызаться в этих троих, рыть, пока не увижу, что же творится под этими холодными костяными масками.
– Другие комнаты Орденов охраняются, – сообщает мне Череп. – Я гарантирую – все они защищены магией, так что ни один звук туда не проникает извне – как и не выходит наружу.
– Но… – начинаю я, но Череп прерывает меня и пресекает новый спор:
– Гартокс снял свою защиту. Ему нравилось, когда крики слышали снаружи. Бросать вызов любому, кто мог прийти и попытаться остановить его, было частью его извращений. Но, как мы знаем, никто не пытался.
– До сего дня, – замечает Кость, и я вновь вижу в его взгляде что-то опасно близкое к восхищению.
– Мне повезло, – отмахиваюсь я, надеясь, что, что бы с этими тремя «скелетами» ни происходило, оно прекратится.
Скорпиус фыркает, но не уточняет, что, черт возьми, имеет в виду, и снова смотрит на тело Гартокса.
– Я пойду разберусь с Тиллео. Вы двое, отведите ее в шатер, – приказывает он.
