Он не любит тебя.
Ему всё равно, рядом ты или нет.
Останешься или растворишься в магии.
Твои страдания для него ничтожны, важен лишь он сам.
С нами ты будешь свободна.
Я знала, чего желает добиться неприручённая сила. Моя страсть к Альвэйру была нужна ей лишь для достижения цели. Она толкала нас друг к другу, чтобы я совершила задуманное, а теперь мои чувства стали помехой. И перестали её интересовать.
Она желала, чтобы я оставила эльфа и отправилась в лес сейчас же. Всё равно каким способом.
Но, к счастью, пока не могла заставить меня сделать это.
Несчастная сила не понимала, что любовь — не то, что появляется и исчезает по щелчку пальцев. Что для меня, жившей всю жизнь в тени, без капли настоящей привязанности, эти первые сильные чувства были сродни дурману, тёплому пламени огня для озябшего.
А в памяти ещё стояли видения будущего. В которых Альвэйр целовал меня без капли вины в глазах.
Поэтому я верила, что сумею достучаться до него. Нужно сделать лишь шаг.
Вот только я не знала, какой.
Магия мучила меня, надеясь остудить моё сердце, заставить забыть Альвэйра.
Но дикой силе не было нужды слишком стараться. Сомнения бродили в моей голове и без неё.
Бороться одновременно со своими страхами, дикой магией, исцелять эльфов и притворяться перед Кэланом, что всё в порядке — слишком сложно.
Я знала, что долго не выдержу.
***
— Я встретил посланца из Дома вереска, — убедившись, что слуги покинули зал, Кэлеан осторожно заговорил. — Он сообщил, что доставил письмо, но Альвэйра нет на месте. Два дня назад он отправился в Эдринский лес. Похоже, что там что-то случилось.
— Вот как? — я постаралась не показать, насколько взволновала меня эта новость.
Альвэйр и эльфы не бездействовали, но противостояние Луистеру складывалось пока не лучшим образом.
Чтобы разорвать помолвку и намечающийся вместе с ней союз принца с герцогом Клаэссом, Дом вереска убил и самого герцога, и невесту Луистера. Герцога мне было не особенно жаль, но вот его дочь… Вся вина её была лишь в том, что именно её рука должна была скрепить союз двух сил. И эльфы, не сумевшие подобраться к самому Луистеру, убили девушку без колебаний.
После этого, как догадалась я, Луистер обратил внимание на моего отца. У него и выбора-то особого не было — либо присоединиться к четвертому сыну короля, либо начать междоусобицу, которую люди, обессиленные войной, позволить себе никак не могли.
Теперь, очевидно кто-то из моих сестёр станет женой принца… Если, конечно, отец ещё не потерял благосклонности узурпатора. Всё же у него не вышло получить удобный инструмент в рядах эльфов.
Волшебный лес тем временем продолжал меняться и искажаться всю осень. Эльфы не могли остановить происходящее, потому как ритуалы Луистер проводил на территории людей. Несколько раз Ольмильяр отправлял своих лазутчиков к людям, но стража на границе со стороны людей стала столь плотной, что пробраться далеко у них не вышло.
Людей на эльфийской стороне леса ловили регулярно, но делу это не помогало. Больше отвлекало. На что, как подозреваю, и был рассчёт принца.
Одно радовало — с приходом зимы, в этом году на диво снежной, активность со стороны людей поубавилась. Всё же тяжело держать целые гарнизоны в дикой местности в такую пору. Да и сам принц, который, если мои подозрения верны, лично проводил ритуалы, не хотел замёрзнуть на смерть, так и не добившись своей цели…
Я заключила своё беспокойство в оболочку с помощью ментальной силы. Нельзя, чтобы дремавшая магия узнала, что в лесу что-то случилось.
Мне и так с трудом удавалось сдерживать её. Если она поймёт, что Луистер, возможно, добрался до леса, то просто сметёт мою личность, будто песчинку на ветру.
Во всяком случае, попробует.
Глава 56
Причина отлучки Альвэйра стала известна через день.
Дикая магия, спавшая до недавних пор в глубине лесной земли, проснулась. Промёрзшая твердь пошла глубокими трещинами, а в сердце леса раскрылся огромный разлом, протянувшийся уродливым шрамом вдоль хребта, разделяя земли людей и эльфов.
Из глубин трещины поднялся ураган магии и взвился к небу зелёным столбом. Отблеск его в ночи был слабо, но заметен даже из башни Кэлеана, что творилось в самом лесу и представить было трудно.
К месту скопления силы не могли приблизиться ни человеческие, ни эльфийские маги. А их теперь собралось в лесу и по подступах к нему изрядно.
Тревога заполнила ущелье.
Никто не мог предсказать, что случиться завтра — столкнутся ли воинства давних врагов, или древняя магия, ставшая внезапно враждебной, нанесёт неожиданный удар?
И лишь одна я знала, что всё это знак для меня. Магия в лесу, загнанная принцем в угол, устала ждать и подняла силы на свою защиту. Возможно, и то, что произошло нечто, заставившее изменить её изначальные планы.
Можно было представить, как ярился сейчас Луистер. Ведь теперь, когда дремавшая сила вышла из-под контроля, а лес заполонили и люди, и эльфы, продолжать свои отвратительные ритуалы он не мог.
Медлить более было нельзя, вот только покинуть ущелье я теперь не могла.
Сейчас, на острие конфликта, чтобы выехать за врата, требовалось специальное разрешение короля. И мне его Ольмильяр, разумеется, не дал. Не думаю, что из мелочного желания отомстить. Ведь для того, кто не знал о моей роли в происходящем, я была просто необученным человеческим магом, от которого толку не много, а вот погибнуть может запросто.
И, к сожалению, веских доводов, чтобы оспорить его решение у меня не нашлось.
Оставалось ждать удобной возможности. И каждый день бороться дикой магией внутри себя.
***
Ответ от Альвэйра на моё письмо пришёл лишь через два месяца, когда на ущелье снизошло первое дыхание весны. Должно быть, моё послание доставили мужчине наряду с другими. Если верить стражу Дома вереска, лорд ответил на письмо незамедлительно и отправил ответ магическим вестником.
«Прости. Скоро я смогу оставить свои дела в лесу и сразу направлюсь к тебе».
Поскольку эльф передавал сообщение через третьи руки, он сознательно избегал более точных формулировок и оставалось лишь догадываться об истинных мыслях мужчины.
«Скоро» однако всё не наступало. Дни тянулись за днями, на склонах гор проклюнулась из-под снега первая зелёная трава, и всё больше перелётных птиц возвращалось в ущелье, но Альвэйра всё не было.
Чтобы отвлечься от этих пагубных мыслей я всё чаще обращалась к пророчеству. Если забыть о фигуре эльфа в моей судьбе, в нём оставалось ещё много неясного.
Крылья.
Однажды у меня уже были крылья.
Когда дикая магия обратила меня в неведомое существо, используя моё желание освободиться. Потому, в отличие от эльфов, что дивились словам дерева, возможность стать крылатой не была для меня невероятной.
Но кто такой преследователь?
По большому счёту им может быть кто угодно. Если эльфы узнают, что я украла у них магию, крылья меня не спасут. Они будут преследовать меня до самой смерти. Также, как и Луистер.
— Спасибо вам за сегодня, леди Эльрис, — высокий, очень худой эльф осторожно сжал мою ладонь своими руками. Так Делион хотел заверить меня в своей сердечной благодарности. — Я уже не надеялся, что однажды Бризелль вспомнит моё лицо.
Я знала, что больше всего мужчина, за плечами которого были тысячелетия жизни, хотел расплакаться, но это было бы уже чрезмерным проявлением чувств перед человеком, не относящимся к близким родичам.
Невесёлая улыбка коснулась моих губ:
— Боюсь, радоваться рано, на лечение могут уйти годы.
Теперь, когда я осознала, насколько глубоко безумие пустило корни в разуме эльфийки, было понятно, что мне не справиться с ним в ближайшее время.
— Что такое годы, леди Эльрис, в сравнении с вечностью? — меланхолично отозвался Делион. — Но не буду вас задерживать. Мне доложили, что вас ждут.
