Ой-ой. Вот теперь я совсем не уверена, что хочу с ним знакомиться. Жутковато как-то.
Не отрывая взгляда от Трещотки, я осторожно пячусь, пока не упираюсь спиной в стенку. А потом по этой же стенке начинаю бочком пробираться к образовавшемуся после взрыва пролому.
− Ур-р-р-р, − возмущённо поднимается на задние лапки Трещотка, заметив мои манёвры. Кажется, со зрением у него всё в порядке. Ну или оно меня как-то по-другому осязает. – Стр-р-р-р, − раскачивается из стороны в сторону.
− Извини. Но мне очень-очень нужно выйти отсюда, − произношу извиняющимся, как мне кажется, тоном. И продолжаю свой путь.
Помещение за пределами камеры невыносимо манит меня. К тому же, я только сейчас замечаю, что могу свободно дышать и вроде как нормально воспринимаю воздух извне. Разве что голова немного кружится.
Ещё чуть-чуть и я, миновав своего спасителя, на всех парах бросаюсь прочь из места своего заточения.
− Ур-р-р-р, − жалобно летит мне вдогонку.
− Прости, маленький. Я не могу остаться с тобой, − оглядываюсь я на бедного Трещотку и перескакиваю груду обломков, выбираясь наконец наружу.
Моим глазам открывается странное... наверное, помещение. Только у него нет ни стен ни потолков. Ни даже пола, потому что я стою на небольшой площадке где-то метра два на два. От этой площадки в две стороны ведут узкие мостики. А вокруг, сколько хватает глаз, я вижу точно такие же гранённые «шарики», как моя камера, на таких же площадках, соединённых мостиками. Некоторые будто на ветвях огромных, выбеленных морскими волнами, деревьев развешаны. Их так много, что конца не видно.
Подступив к краю своей платформы, я осторожно смотрю вниз. Ох. Аж дух захватывает. Но в общем та же картина. Шарики, шарики, шарики. Мостики, многоуровневые площадки, переплетения ветвей и каких-то будто бумажных, или восковых, образований. Я даже что-то похожее на мох вижу. А дна будто бы нет.
Чёрт. И куда мне двигаться? По идее надо как-то попасть вниз. Должен же этот низ где-то быть.
Но для этого ещё нужно найти выход из этого бесконечного лабиринта. Просто прыгнуть не вариант. Мне ещё жить охота.
− Ур-р-р, − внезапно толкается мне что-то в коленку.
Взвизгнув, я едва не теряю равновесие. И шарахнувшись назад, падаю на пятую точку, рассевшись на площадке.
− Ур? – склоняет голову набок напугавший меня Трещотка. И мне реально вопросительные интонации слышатся в этом звуке.
− Ты меня напугал, − ворчу, переводя дыхание. – Я могла упасть и разбиться… обо что-то. Не делай так больше.
Трещотка снова опускается на все лапки и движется ко мне. Медленно. Словно не хочет напугать. А может, подкрадывается так.
Здравый смысл советует немедленно вскочить на ноги и убраться подальше от неведомой зверушки, у которой жвала выглядят так, будто могут мои кости в труху перемолоть.
Но тем не менее я почему-то медлю. Мне кажется, что это создание не нападёт. Оно совершенно неагрессивное. Наоборот, словно на ласку напрашивается.
− Ур-р-р, − мурчит тихонько, утыкаясь мне головой в колено. Трётся, как большой ласковый кот.
− Ты хочешь, чтобы я тебя погладила? – спрашиваю недоумённо. И неожиданно для самой себя тянусь к нему рукой. – Хорошо, малыш, − опускаю ладонь на гладкую голову.
К моему облегчению она не скользкая, не липкая, и даже не ворсистая. А словно бархатная. Приятная на ощупь шкурка.
− Ур-р-р-стр-р-р, − довольно выдаёт мой новый знакомец, подставляясь и толкаясь лбом мне в ладонь.
− Так вот ты какой. Хороший, − уже совершенно расслабившись, глажу я это невероятное создание. – Извини, что сразу бросилась бежать. Просто невыносимо было там сидеть. Ни секунды больше не могла находиться в этой проклятой камере. А теперь вот не знаю, куда мне идти. Надо как-то выбираться, но я понятия не имею, в каком направлении двигаться.
Трещотка тихо урчит, явно наслаждаясь моими поглаживаниями, и, как мне кажется, внимательно слушает всё, что я ему говорю. Может, оно понимает? Ведь разбило же стену, когда я попросила выпустить меня.
− Ты можешь вывести меня отсюда? Куда-то наружу, − прошу я, заглядывая в две пары фасетчатых глаз бусинок, расположенных по бокам от жвал. – Пожалуйста. Мне очень нужно отсюда выбраться.
Трещотка затихает под моей ладонью. А потом неожиданно отстраняется. И направляется к одному из мостиков.
Неужели действительно понял?
В полном ошеломлении я так и сижу, удивлённо таращась ему вслед. Пока мой спаситель не останавливается, чтобы обернуться ко мне.
− Ур-р-р, − выдаёт с интонацией «ты идёшь, или нет?».
И я, вскочив на ноги, бросаюсь за ним.
Трещотка, шустро перебирая лапками, быстро пробегает почти треть мостика, когда я наконец решаюсь ступить на это хлипкое с виду образование неизвестной природы. Гладкая поверхность слегка пружинит под моей ногой, но в общем, кажется, не прогибается. Может, даже трястись не будет.
Мне всегда казалось, что у меня нет страха высоты. Но сейчас я понимаю, что очень сильно ошибалась. Либо всё дело в том, какая именно бездонная высота разверзлась сейчас под моими ногами. От осознания, что достаточно будет лишь один раз потерять равновесие и лететь мне придётся долго и летально, даже моя биосинтезоидная голова вмиг начинает кружиться.
Мелькает мысль, что возможно лучше лечь на этот мостик и переползти, но я практически сразу понимаю, насколько это будет жутко неудобно, а значит и опасно. Поэтому, дождавшись пока Трещотка перейдёт мостик полностью, я собираюсь с духом, примеряюсь и быстро перебегаю вслед за ним, не позволяя себе задумываться и сомневаться. Снова доверившись умениям и способностям своего тела. Мне уже не единожды выпадала возможность убедиться, что оно иногда гораздо лучше знает, как надо двигаться в экстремальных ситуациях.
Оказавшись на ещё одной площадке, похожей на высушенную белесую лепёшку, невольно падаю на колени, переводя дыхание. И молча наблюдаю, что мой необычный проводник будет делать дальше.
А он, поднявшись на задние лапки, пару минут просто раскачивается на противоположной стороне, будто маятник. Отсюда можно уйти в трёх направлениях. И, видимо, Трещотка сейчас выбирает, в каком именно.
В конце концов он снова оглядывается на меня и решительно направляется к тому мостику, что расположен справа от меня. Он более длинный, чем тот, который мы уже прошли, метров шесть, и ведёт к большой площадке с целым нагромождением «шариков». В парочке из них имеются овальные отверстия. Возможно, это чьё-то жилище.
Так, на этот раз перебежать будет сложнее. Но я должна справиться. Иначе смерть.
Может, вернуться? Ну куда я иду? Как доберусь до своих на-агаров? Может, они действительно уже улетели?
Может. Только это не повод сидеть в одиночном карцере и медленно сходить с ума. Лучше хоть что-то сделать, чем не делать ничего, смиренно принимая свою судьбу.
Выбравшись из этого лабиринта наружу, я хотя бы смогу попытаться позвать кого-то из своих мужчин. Здесь это вряд ли сработает. Воздух по-прежнему мелко гудит и вибрирует. И я откуда-то знаю, что «перекричать» этот гул, полностью забивающий эфир, мне просто не удастся.
Поэтому, сцепив зубы и отрешившись от всего, решительно ступаю на следующую перемычку между площадками.
Несмотря на мои опасения, этот мостик мне тоже удаётся перебежать без проблем. Зато на площадке не всё проходит гладко. Стоит мне на нём оказаться, и я слышу трескучие голоса имар где-то рядом. Трещотка ворчит недовольно и теперь буквально крадётся по краю на другую сторону. Присмотревшись, я, кажется, вижу внутри одного из пяти шариков какие-то движущиеся тени. Там кто-то есть. У меня даже возникает порыв окликнуть и попросить помощи, но останавливает внезапное осознание, что раз я их сейчас снаружи так хорошо слышу, они мои вопли тоже вполне могли слышать. И ничего не сделали.
Значит, и сейчас, скорее всего, не помогут. Выдавать себя нельзя.
Чтобы меня не засекли, я опускаюсь на четвереньки и так двигаюсь дальше вслед за Трещоткой. И вскоре мы оказываемся рядом с образованием, больше похожим на бумажный жёлоб, чем на мостик. Он под крутым уклоном тянется к довольно большой площадке, ярусом выше, от которой ведут дальше ещё несколько таких же подъёмов, разветвляясь. Но что самое главное, здесь, внизу, имеется что-то наподобие широкой ступеньки, на которую нужно стать, насколько я понимаю.
