дело вовсе не в примитивном желании.
Просто я так реагирую на него. Всегда.
— Зачем ты пришла? — спросил он.
— Я сказала зачем. Хочу знать, что будет.
— У меня нет для тебя ответа.
— Ответа нет именно для меня или вообще ни для кого?
Плад усмехнулся, не ответил и повторил вопрос:
— Зачем ты пришла, Лери?
Подобрать ответ логически показалось мне невыполнимой задачей, ведь в отношении Блейна не применительна логика. Точнее, она не применительна к тому, что я чувствую к нему… А я много что чувствую, и это сильнее меня… больше, полнее, могущественнее всего, что я ощущала после перерождения.
— Проклятые узы пламени, — выдохнула я.
— Проклятые, — согласился Блейн. — Я так и не поблагодарил тебя за спасение, Лери. — Загремели цепи, и плад, склонившись, поцеловал меня. Пораженная такой «благодарностью», я застыла и шевельнуться смогла, лишь когда он отстранился. — Уходи. Сейчас же.
Я послушно развернулась, подошла к двери, обернулась и, посмотрев в глаза плада, сказала искаженным под ллару голосом:
— Такова драконова воля.
— Драконова воля, — кивнул он.
Все. Я закрыла дверь, сказала что-то стражу и направилась к лестнице; кто-то пошел провожать меня. Наступив на полы платья, я упала, но не заметила ни падения, ни боли. Упершись руками в пол, я замерла, осознавая, что этот поцелуй может быть прощальным, и что плана у Блейна нет.
Провожающий помог мне подняться и спросил с беспокойством:
— Вы не ушиблись, ллара?
— Нет, дитя мое, не ушиблась, — ответила я лишенным красок голосом и продолжила идти.
Что еще мне остается, как не идти дальше?
Все прошло так, как сказала фрейса: как только появилась настоящая ллара, стража встала на уши, разыскивая ллару ненастоящую, но я к тому моменту уже скрылась. И, опять же, как и сказала фрейса, за ответами пришли ко мне. Пока я сидела под кроватью и гадала, «почуют» ли мое присутствие плады, Нереза вешала им лапшу на уши, рассказывая, что я уехала по делам. Разумеется, ей не поверили, но тут выяснилось, что меня действительно видели отъезжающей в экипаже, который — интересно! — остановился неподалеку от особняка Орсо. В общем, когда я «вернулась» и меня начали допрашивать, мне не составило труда разыграть удивление, смущение и возмущение, а также желание скрыть «правду», а потом в дело вступила фрейса Клара и якобы раскрыла мою тайну, заявив, что я ушла к Николису Орсо сразу после того, как Элдреда Блейна арестовали.
Вернувшись в свои покои после столь напряженной игры, я добавила в чай побольше тех самых успокоительных капель, к которым пристрастилась в последнее время, и через десять минут уже спала. Проспала я так до самого обеда; Нереза не будила меня, пока не явилась фрейса Клара.
— Орсо во дворце, — сообщила Клара, пока я, заторможенная и опухшая, одевалась. — Судя по всему, он играет за вас.
— Он быстро ориентируется, — сказала я, зевая. — Если хочет меня, пусть играет со мной заодно.
— Во сколько вы легли? — присмотревшись ко мне, спросила фрейса.
— Сразу как пришла.
— Вы плохо выглядите.
— Удивительно, не правда ли? — съязвила я.
— Собирайтесь! Вам сегодня предстоит еще один сложный акт спектакля.
Да, представление продолжается, и я должна быть к нему готова. Приведя себя в нормальный вид, я оделась так, как должны одеваться вдовицы, и нехотя принялась за завтрак-обед, но кусок в горло не лез, а ароматный чай не перебивал гадкого вкуса успокаивающих капель во рту. Я осознавала, что нельзя пить так много этих капель, что разум должен быть острым, чтобы решать проблемы, но отказаться от них не могла.
Минуты текли, превращались в часы, близилось время казни…
Как и предполагалось, ко мне пришел Николис Орсо. Хорошо одетый, чисто выбритый, с темными волосами, уложенными волнами до плеч, он, как всегда, выглядел представительно. Нереза, такая же малоэмоциональная, как и я в последнее время, принесла ему поднос с чаем и печеньем и сразу ушла.
— Понятливая у тебя горничная, — усмехнулся Нико.
— Она больше, чем горничная, — возразила я бесцветно.
Плад окинул меня внимательным взглядом и спросил:
— Все-таки пьешь вдовий напиток?
— А что? — вяло сказала я.
— Ничего… сегодня можно. Я сказал, что вчера ты была у меня. Теперь двор знает, что мы вместе.
— Я велела фрейсе распустить слухи.
— Твои гаранты накинулись на меня, как стая хищников — у них на тебя свои планы.
— Разберись с ними.
— Разумеется. Тебя не побеспокоят, не переживай. Но сегодня на казни ты должна присутствовать.
— Знаю.
Нико поднялся со своего места и подошел ко мне. Взяв мою руку в свою, он поцеловал ее и произнес, глядя в мои глаза:
— Я все время вспоминаю то время в Колыбели, когда ты выбирала жениха. Мы все понимали, что с тобой будут сложности — не только потому, что твое положение было непонятно, но и потому, что Сизер пускал на тебя слюни. Только наивный юноша вроде Рензо мог решиться пойти против будущего наследника Тоглуаны… Как же я жалею, что не рискнул тогда.
Я не стала сообщать Орсо, что у него не было шансов, и ответила:
— Ты не рискнул, потому что боялся потерять поддержку родителей.
— Поддержка рода очень важна, Валерия. Без рода мы никто.
— Теперь твой род меня одобряет?
— Не могу сказать, что моя мать в восторге от такой невестки, как ты, да и отцу не нравится, что в тебе есть кровь Вириати, но главное то, что ты Гелл, а значит, Тоглуана твоя по праву. Никто не отнимет у тебя того, что положено тебе по праву рождения. Слышишь? — шепнул он, щекоча дыханием мою кожу. — У тебя будет все, чего ты достойна.
Его шепот был ядом, но я под каплями и так была уже в какой-то мере отравлена и поэтому спокойно воспринимала эти обещания.
— Никто не должен узнать о моем прошлом, — произнесла я, перебарывая желание закрыть глаза и поспать в кресле.
— Я об этом позабочусь.
— Еще чаю? — сухо спросила Нереза, чьего появления я не заметила.
Орсо отстранился от меня и, еще раз поцеловав мою руку, сказал:
— Пора собираться, эньора Гелл.
Площадь Пепла находится не так уж далеко от дворца, но мы добирались долго, ведь
