задвижки. Я исступленно дергала деревянную раму, но лишь ободрала ногти, хотела канделябром разбить стекло, но оно оказалось стойким и не поддалось. Плача, я прижалась к нему щекой.
Площадь накрыла ночь, и только огни множества факелов позволяли разглядеть происходящее внизу действо: по кивку Конда на лестницу вынесли ларец. Вместе с ним, в сопровождении обережников и Эльбера, принц спустился вниз. Откинув крышку сундучка, Конд наклонился над ним, как над колодцем. Шептал он или что–то говорил, мне не было видно, но потому, как начали пятиться люди, освобождая пространство вокруг ларца, чувствовалось, что происходит нечто необычное, пугающее и заставляющее отступить.
Мелко задрожали стекла, и из ларца вырвался сноп света. Он точно ножом разрезал тьму. Тяжелая ткань ночного полотна начала медленно разъезжаться в стороны. Она ширилась и поглощала все, что находилось за ней – огни, колонны, статуи. Испуганные люди, боясь, что тоже пропадут за складками пространственной материи, бежали прочь. Вырвавшийся из портала ветер трепал волосы и мантию стоящего на вершине лестницы короля.
Из–за неудобного расположения покоев, я оказалась вроде зрителя, пробравшегося за кулисы и только догадывающегося, что происходит на сцене. Я видела, как император обернулся и возбужденно махнул приближенным рукой. Вся площадь пришла в движение вслед за тем, как Харригат Первый начал спускаться по лестнице. Он отсчитывал последние шаги по невзлюбившему его Рогуверду.
Я пропустила момент, когда портал поглотил Эльбера с Адель Корви и ушедших следом за ними обережников во главе с Збигувом – громкий хлопок заставил отпрянуть от окна, осыпавшегося вдруг сотнями осколков. Они больно посекли мне лицо и руки.
– Как можно, миледи? – в комнате появилась пожилая служанка. – Вы так неосторожны!
– Я не поняла, что произошло, – я с ужасом смотрела, как мелкие раны на руках обильно сочатся кровью.
– Ничего особенного, просто из нашего мира ушла темная магия. Рогувер очистился, понимаете? Нас предупредили, что так и будет, и мы благоразумно отошли от окон. Разве вы не чувствуете, как теперь легко дышится?
– Все до одного темные маги ушли?
– Все, – служанка не понимала, почему я плачу.
Вместе с прибежавшей второй служанкой меня силой увели в другое помещение. Я вдруг осознала, что это конец, и я на самом деле никогда не увижу Эльбера. Я отбивалась посеченными стеклом руками, не замечая, что ворот моего платья тоже сделался мокрым от крови. Я рвалась к окну, чтобы позвать дюка Э. Он должен сказать мне прощай!
Появился один из медведей. Не тот, имя которого Важерд – с ним у меня установились хоть какие–то отношения, а молчаливый Бахч. Он ткнул меня, как когда–то герцог, пальцем в лоб и успокоил. На несколько дней.
– Не трогай повязки, – произнес Конд. Я узнала его по голосу. Мои глаза оказались завязаны. Как и забинтованы руки, которыми я в панике ощупала всю себя. Под тканью хлюпало от мази. – Ты же не хочешь, чтобы на твоем лице остались шрамы?
– Что с герцогом Э?
– Все эриверцы вернулись домой.
– А где твоя сестра?
– Я здесь, – откликнулась Адель.
– Вы… Что вы сделали с герцогом?
– Ничего, он просто ушел, – от равнодушного голоса Адель, знающей, как мне сейчас больно, хотелось кричать. – Если бы ты не прилипла к окну и так глупо не поранилась, то тоже уже наслаждалась бы воздухом своей родины.
Я не удержалась и всхлипнула в голос.
– Я всегда выполняю соглашения. Даже с врагом. Мы с герцогом Э договорились, что я уничтожу портал Джовира, как только последний эриверец покинет Рогуверд. Назад хода нет, – послышался скрип стула. Конд пересел на кровать и провел рукой по бинтам на моем лице. Я отвернулась. – Знаешь, дядюшка оказался еще тем хитрецом. Он нашел оригинальный способ спрятать портал. Я, как дурак, рыскал по всему Самаальду, а проход оказался под носом. В обыкновенном ларце. Пришлось постараться, чтобы узнать правду.
– И в итоге ты убил Джовира, – я уже знала развязку.
– Его сломала смерть сына, а я только облегчил его участь.
– Адель, скажи честно, герцог ничего мне не передавал?
Было противно вымаливать у нее сведения, но теплилась надежда, что Эльбер не ушел просто так, оставил хоть что–то для меня, пусть даже на словах. Я верила, что мы успеем сказать друг другу прощай, но, видимо, смерть, косившая эриверцев, не позволила герцогу тратить драгоценное время на меня.
Как же сильно я жалела, что в ответ на признание Эльбера не сказала, что тоже люблю его.
– Нет. Когда герцог Э пришел за мной, он даже не вспомнил о тебе, – Адель была безжалостна. – И после ни слова. Убедился, что портал открыт без подвоха, и отослал меня назад. Ему было не до временных любовниц. Его армия требовала заботы.
– Но он взял на память твой шлем, – Конд оказался более милостив. Но ненадолго. Вздохнув, принц, нет, наверное, уже король, добавил: – Будет смотреть на него и вспоминать короткое приключение в Рогуверде.
Я запечатала рот ладонями, но вой раненного зверя все равно вырвался наружу.
– Сладко тебе было с моим врагом?
– Я тебя ненавижу. Я всех вас ненавижу!
– Жаль, что так сложилось. У меня были к тебе чувства.
Конд поднялся.
Я точно безумная качалась из стороны в сторону. И не могла себя остановить. Противоречивые чувства разрывали мое сердце. Безмерная любовь и слепая ненависть к обстоятельствам, разлучившим нас. Я страдала, что обделена даром повернуть время вспять. Я бы переиграла все заново.
Зачем я рассказала Эльберу о птицах? Надо было признаться утром. После долгой ночи любви. Он бы все равно ушел, но у нас бы была возможность признаться друг другу в самом сокровенном. Не в карете, второпях, я нежась в объятиях и тая от поцелуев.
А Конд добивал и добивал безжалостными словами.
– Я никак не мог поверить, что ты предала меня. Думал, действуешь по принуждению. Пока сам Эльбер не открыл мне глаза, заставив снять с шеи амулет Вегаста и Тигула. О существовании кулона знала только ты. Тебя не пытали, но ты выдала тайну, которую я доверил тебе.
– Глупая, – ирония искажала голос Адель,
