Но неужели она сама, богиня, не знала заранее, к чему все придет? Разве она не могла видеть будущее, да и мысли драконов? А если могла, то к чему было и затевать все?
Я со вздохом покосилась на стопку книг на прикроватной тумбочке. Вчера я допоздна засиделась в библиотеке, выбирая книги о драконах и о богах. А сегодня после работы у меня — занятие на факультативном курсе по алхимии и зельеварению. Первые уроки я пропустила, но они, по словам Тея, были вводными, на них изучали общие основы приготовления зелий, с которыми я уже знакома по университетскому курсу. Значит, надо взять книги с собой на работу и уделять самообразованию каждую свободную минуту. А еще нужно выбрать время для серьезного разговора с Теем — он мне задолжал кое-какие объяснения…
Илль
Нарисованный дракончик был невероятно красивым — серебристый, изящный. Казалось, он не просто летел, а танцевал в воздухе. И всю его фигурку, от хвоста до шеи, обвивала тоненькая золотая цепочка. На конце она закручивалась в спираль и завершалась петелькой, на которой “подвешен” был искусно изображенный драгоценный камень в тонкой оправе. Можно было даже различить его грани и блики в нежно-сиреневой глубине.
Дракон и камень казались несоразмерными друг другу — примерно так, как если бы на небольшую настольную статуэтку намотали цепочку с медальоном. На драконе в натуральную величину никакой цепи было бы попросту не видно, будь она хоть в руку толщиной.
— А теперь смотри, — Тей чуть повернул руку, и свет от окна, у которого мы стояли, упал под другим углом. И фиолетовый камешек на татуировке каким-то непостижимым образом стал зеленым.
— И что это значит? — я нахмурилась.
— Серебряный дракон — твоя вторая ипостась, — озвучил он очевидное. — Аметист — символ рода Дарнери. Здесь все очевидно.
— А… изумруд?
Тей пожал плечами.
— Я не знаю. Нет рода с таким знаком. Во всяком случае, среди ныне существующих.
Я тут же зацепилась за последнее утверждение.
— А среди исчезнувших родов?
— Я пытался выяснить это. К сожалению, пока бесплодно. Более того — я не нашел и никаких сведений об изменчивых татуировках. Они меняются после подтверждения брака, но все время помолвки рисунок должен оставаться неизменным.
— А цепочка? Она тоже что-то значит?
— Дополнительные детали на помолвочных татуировках редко, но встречаются. Чаще всего — как раз когда речь идет о драконах с иной кровью. Какой-то системы в этом нет, и что имели в виду боги, остается только гадать. Это может быть связано с твоим человеческим родом…
— Или? — Тей явно не договорил, и это “или” буквально повисло в воздухе.
— Или Аллира с самого начала решила тебя отметить либо как-то избрала, — неохотно добавил он. — Говорят, изумруд — ее любимый камень.
— Ты поэтому отдал ей в жертву кольцо именно с изумрудом? — полюбопытствовала я.
Дракон слегка нахмурился, осмысляя.
— Честно говоря, в тот момент я не задумывался над этим. Просто… пришло в голову отдариться тем, что есть. Кольцо попалось на глаза первым.
— Понятно… — я продолжала удерживать Тея за запястье, рассматривая татуировку, и попыток высвободиться он не предпринимал. Пальцами второй руки я водила рисунку. Изображение было удивительно реалистичным, ярким и объемным. Моя татушка была не хуже, но к ней я как-то уже привыкла, а эту наконец увидела только сейчас.
— Золотая цепочка… — я все-таки решилась озвучить то. что крутилось в голове. — Это не может быть связано с родом золотых драконов?
— Все может быть, хотя и маловероятно, откровенно говоря. У Кариаса Золотого, по слухам, была внебрачная дочь. О том, в какой род она вошла, выйдя замуж, сведений не сохранилось. Это вполне могли быть и серебряные. Но в роду Дарнери никогда не рождалось драконов с золотой чешуей, никаких иных признаков за много поколений тоже не было… и о каких-то необычных особенностях брачных татуировок рода Дарнери никто никогда не слышал.
— А кем была мать этой дочери — что-то известно?
Наверное, стоило бы отпустить уже руку жениха, это уже становится почти неприлично. Но он как-то замер и не шевелится даже, а мне совсем не хочется, чтобы он опять одергивал рукав. Мне нравится разглядывать этот удивительно искусный рисунок. И прикасаться к нему.
— Я знаю, о чем ты подумала, — вздохнул Тей. — Не могла ли быть ее матерью сама богиня, так? В общем-то, могла. Но это ничего не меняет.
— То есть как? — я удивилась. Все-таки полубогиня вряд ли столь уж незаметное существо, чтобы о ней не осталось никакой информации — только смутные слухи.
— Видишь ли… — Тей все-таки мягко высвободил руку, на мгновение прикоснулся ей к моим волосам, глубоко втянул воздух, а затем отступил на шаг — вглубь своего кабинета. — Я видел, ты взяла книги о богах, но, должно быть, не успела изучить их как следует. В принципе, эта информация не так чтобы скрывалась, но ею обычно мало кто интересуется, кроме ученых-исследователей, да еще жрецов. Известно, что в прежние времена боги нередко спускались в наш мир и даже жили среди смертных. Но дело в том, что жить здесь они могли только в смертных воплощениях. Зачем им это было надо — сложно сказать… возможно, просто развлечение такое. Или хотели почувствовать себя в шкуре своих подопечных. Но так или иначе, когда кто-то из богов воплощался в нашем мире, на срок этой жизни он утрачивал большую часть своих божественных способностей. Носитель божественной силы может быть над миром, но не в нем. И более того — если у кого-то из богов рождались дети от смертных, они никаких божественных сил не наследовали. Они рождались обыкновенными людьми, или драконами, или эльфами. Всегда с какими-то магическими талантами, но не более сильными, чем это возможно для того или иного вида, иначе была бы нарушена сама структура мира. Так что, если последняя золотая драконица и существовала, и даже если она была дочерью богини, она все равно была самой обыкновенной драконицей.
Понятно… я слегка вздохнула. От окна чуть повеяло сквозняком, и я, отвернувшись, обхватила себя за плечи руками.
Выходит, даже если в порядке бреда предположить, что в этой жизни я могу быть отдаленным потомком богини, никаких особенных плюшек, талантов и преференций мне это не дает.
В принципе, не очень-то и хотелось, мне пока хоть бы с имеющимися разобраться. Зато как к этому гипотетическому родству могут отнестись другие драконы — лучше я не стану выяснять, пожалуй. Аллиру они не любят. С равным успехом они могут как счесть меня еще более ценной невестой, так и перенести на меня эту ненависть. Правильно, пожалуй, Тей никому свою татушку не показывает. Что бы ни значил этот изменчивый камушек, лучше об этом будем думать только мы двое.
Илль
Факультативные курсы в Сайларской международной академии магии — сущий бедлам, должна сказать. Хотя бы потому что ходят на них студенты с самых разных факультетов и курсов — и занимаются они все вместе, под контролем одного преподавателя с двумя-тремя помощниками из числа аспирантов или студентов-старшекурсников соответствующего профиля. Причем аспиранты и старшекурсники нередко, вместо того чтобы проконтролировать безопасность очередного эксперимента, сами решают посмотреть, что из него получится, а то и подкидывают недоучкам новые “блистательные” идеи. Когда из научного интереса, а когда и из чистого хулиганства.
Факультативы — это возможность для профильных студентов расширить и углубить свои знания по специальности, а для всех остальных — получить дополнительные навыки. Причем кто-то ходит на факультатив один семестр, только чтобы усвоить основы, а кто-то занимается там все годы своего обучения. В таких случаях даже в диплом вписывается строчка о прохождении дополнительного курса.
Первые несколько занятий на курсе зельеварения в каждом учебном году — всегда вводные, предназначенные специально для непрофильных первокурсников и новичков факультатива. Среди таких могут оказаться даже выпускники какого-нибудь другого факультета, решившие под конец обучения слегка расширить свои горизонты. Потом руководитель разбивает учеников на несколько групп по уровню подготовки, и на следующих занятиях каждая из групп получает отдельные задания, а кому-то достаются и вовсе индивидуальные. А преподаватель и его помощники курсируют по просторной лаборатории, давая подсказки, поправляя и давая пояснения.
