Кратко, избегая эмоций, он пересказал события прошедшего часа. Элли кивала, старалась не перебивать, только вскрикнула радостно, когда выяснилось, что магиссы свободны от клятв.
В дверь бочком втиснулся лорд Героним, одной рукой он обнимал шубку, в другой держал стакан воды. Элли подобралась, посмотрела холодно, приняла подношение так, будто оказала великую милость. Отпила глоток.
— Дорогая… Хм… Мисти Эйлин, воспитанницы волнуются. Ждут разъяснений. Ты сможешь их успокоить?
— Я? Да, конечно! Сейчас сообщу им, что они свободны и могут идти куда глаза глядят!
— О, Эйлин! Это… чревато… Это пошатнет устои…
— Боюсь, слишком поздно: устои не то чтобы пошатнулись, они разрушены.
— Эйлин! — взмолился лорд Героним.
Конор и Вертрана переглянулись: что за сложную игру ведет Элли?
— Но, вероятно, вред удастся свести к минимуму и не допустить бунта, если как можно скорее разработать законы… Перевести Институт в разряд открытых учебных заведений, сделать его доступным для всех девочек. По окончании выдавать диплом. Разрешить работать на себя. Пусть каждая мисти, отданная лордам, сама решит, остаться или уйти. Лорды получат право жениться на…
— Эйлин! — взвыл лорд Героним. — Это революция!
— Бескровная, заметь, — сухо сообщила Элли. — А может стать кровавой. Ты подпишешь указ!
Лорд Героним несколько раз быстро моргнул и опустил плечи.
— Это десяток лет…
Эйлин благосклонно улыбнулась и погладила его по щеке.
— Которые немедленно вернутся к тебе, мой дорогой лорд! И у меня еще одно условие...
Все воспитанницы Института от мала до велика собрались в холле первого этажа. Малышки жались у стены, некоторые плакали. Девочки постарше громко обсуждали необычные ощущения, что появились в груди меньше часа назад. Кто-то нервно смеялся, кто-то пытался открыть дверь и выйти. Классные дамы покрикивали на подопечных, надеясь привести в чувство, но их никто не слушал.
Эйлин и Вертрана подошли к перилам площадки второго этажа. Давно ли они прятались здесь посреди ночи... Верта вспомнила бледное личико Андреа, ее обреченность… Жива ли она? Если жива, она сегодня получила свободу!
Лора, Дженни, Алана, Габи, Дейзи стояли внизу и, запрокинув головы, смотрели на подруг.
— Во-первых, я рада всех видеть! — хорошо поставленным голосом сообщила Эйлин. — Вы все меня помните и знаете! Во-вторых, с этого дня у Института новый директор — это я. В-третьих, теперь вас, девочки, ждет совсем другая жизнь!
— Справится ли она… — прошептала Вертрана. — Я так волнуюсь. Не станет ли это для нее непосильной ношей?
— Мы все поможем и будем рядом. Я, Тео, ты и Мей. Мы ее не бросим одну…
Лорд Героним хмурился. Его, конечно, не радовала новость, что мисти Эйлин останется в Институте. Она и раньше-то ему не принадлежала, а теперь придется едва ли не на коленях приползать, чтобы Элли его приняла.
«И тебе это только на пользу!» — мстительно подумала Вертрана.
Долгий день подходил к концу. Завтра Верта проснется в ином мире. В мире, где к магиссам не относятся как к вещам. Сначала не все лорды смирятся с таким положением дел, но пара-тройка заклятий откроет им глаза. А когда выйдет указ, подписанный королевским законотворцем, лишь самые отчаянные посмеют возразить.
Вертрана прислонилась к плечу Конора и сладко зевнула, он обнял ее за талию.
— Ты устала, родная. Завтра утром навестим Элли, но сейчас надо ехать. Эмбер очень скучала по тебе. Слышала бы ты, как она меня отчитала. И разгромила кабинет...
И вместо того, чтобы рассердиться, лорд Ростран счастливо улыбнулся:
— Сильная магисса вырастет! Отца родного заткнет за пояс.
— Она бы не стала такой сильной без Ларана.
— Да… Представляешь, я скучаю по нему! Ведь можно было бы… Хотя кого я обманываю, друзьями мы бы все равно не стали… Я отвезу его тело родным. Они должны знать правду о потерянном лорде Орише…
— Я хочу назвать в его честь нашего сына. Если бы не Ларан, мы все были бы мертвы…
— Ты правильно решила, — помолчав, согласился Конор. — Слышишь, Лар, теперь ты от нашей семьи никуда не денешься! Будешь икать каждый раз, когда мы станем произносить имя юного Ространа и вспоминать тебя. Отличную месть я придумал, а? Как считаешь?
Ларан Ориш, где бы он ни находился сейчас, ничего не ответил. Но Вертране хотелось верить, что он их услышал…
Эпилог
Вертрана неторопливо шагала по улице. Она старательно обходила лужи: обещала Конору не промочить ног. Но залюбовалась на крошечные облачка, напомнившие ей клоки овечьей шерсти — такие же валялись у папы в мастерской, он делал из них подкладку для теплых сапожек, — и наступила носком туфельки в воду. Чулки мгновенно пропитались прохладной влагой, однако Верта не расстроилась. Во-первых, ей было приятно некоторое время идти и хлюпать мокрой туфелькой — совсем как в детстве! Ничего с ней не случится. Ни с ней, ни с Ларанчиком!
— Да? — вслух спросила она, приложив ладонь к круглому животику.
Малыш спал, убаюканный ее размеренной походкой. Это ненадолго, скоро снова начнет выделывать кульбиты!
А во-вторых, Конор все равно ничего не узнает! Магисса она или кто. Вырвалась струйка пара, как из утюга, который Верта придумала для горничных, и обувь мгновенно высохла.
Ой нет, вечером все же придется ловить на себе обеспокоенные взгляды будущего папочки: краем глаза Вертрана заметила парнишку-лакея, переодетого в цивильное. Он короткими перебежками крался следом, нахлобучив шапку по самые брови. Горе-шпион.
«Ладно, дорогой лорд Ростран, видно, одной беседы тебе было мало!» — проворчала про себя Верта.
Не так давно у них с мужем состоялся серьезный разговор. Конор настаивал на том, чтобы Вертрану всюду сопровождал кто-то из слуг.
— Пойми, я волнуюсь за тебя! За вас!
Верта понимала. Но знала также, что, если дать Конору волю, он ее вообще из дома не выпустит. Пережитые несчастья наложили отпечаток. За себя он не боялся, но начинал сходить с ума, если дело касалось жены или дочери. Пришлось проявить характер.
— Так я все-таки рабыня?
На лице Конора напряглись желваки, но спорить с беременной женщиной он не стал.
— Ты не рабыня. Ты моя жена. Я ни в чем тебя не ограничиваю, просто пообещай, что будешь осторожна.
А сам, значит, соглядатаев высылает! Верта хотела рассердиться, но день был слишком хорош для того, чтобы тратить его на обиды. Она с ним поговорит, конечно, напомнит, что жена у него не слабая девушка — любому неприятелю зарядит молнией в лоб! Эх, Корн! Мало того, он вдобавок притащил в дом двух магов-целителей. Платит им за то, что они живут на всем готовом да еще книги из библиотеки таскают!
— Корн! — пыталась урезонить его Вертрана. — Мне ничего не угрожает! Правда! И Лар родится только осенью. В конце концов, я и сама неплохая целительница.
— Да-да, — соглашался Конор, целовал жену в щеку, гладил животик, а лекари… оставались в доме.
Что поделать с этим нервным папочкой! И все-таки забота, которой он окружил Вертрану, была ей приятна.
Верта брела, жмурилась от теплого солнышка и вспоминала счастливые дни и ночи последних месяцев. Хотя не обошлось и без тревог.
Эмбер спокойно восприняла новость о том, что Вертрана станет женой отца. Девчушка действительно скучала по мисти, с которой успела подружиться. Маму она не знала, о Кларе почти не вспоминала: та и не занималась воспитанием девочки, поручив заботы о подрастающей Эми нянькам. Зато с Вертраной малышка сразу нашла общий язык. Только предупредила:
— Уж мамой я тебя называть не стану. Ты сама мелкая!
— Эмбер! — воскликнул Конор, но Верта толкнула его ногой под столом: «Молчи!»
Но как рассказать Эми о том, что она скоро станет старшей сестрой, они не знали. Вдруг девочка будет ревновать к брату? Закроется в себе? Вечерами, затаившись в спальне, обговаривали варианты:
— Давай подарим ей куклу. Скажем: вот тебе сынок, и у Вертраны тоже скоро появится сынок?
