очередную порцию шариков. Люди вокруг застыли изломанными куклами, даже шевелиться им было невмоготу.
– Что с ними? – Она кое-как забросила сумку в телегу и села рядом с Гором. Тильмар не стал ждать, понукая лошадь, и пегая кобылка, пофыркивая, затрусила по тропе.
– Ничего, отойдут, им полезно, – откликнулся он. – Присмотри лучше за нашим героем, как бы он дуба не дал.
– Он не умрет! – голос сорвался. Гор был бледным до синевы, волосы налипли на лоб, а хриплое дыхание то и дело срывалось в стоны. Ярина осторожно перекатила его на живот, чтобы осмотреть рану. Староста успел ее промыть, но края оставались воспаленными, хотя кровь уже не шла.
– Конечно, не умрет, – удивленно ответил Тильмар. – Не бойся, птичка. Это такие пустяки. Выкарабкается. Лучше расскажи мне, как вас угораздило? И на вот, на шею ему надень.
Он снял вплетенную в волосы подвеску и навесил ее на шнурок. Ярина осторожно обвязала витую нить вокруг шеи Гора, коря себя за неповоротливость.
– Ты же говорил, что обереги не работают.
– Смотря какие. Есть амулеты, вот их выжгло: и сторожевые, я на подъезде видел, и те, что у местных были, потому воздействие и удалось. А есть артефакты, как этот, например. Такие вещи ненаправленным магическим всплеском не уничтожить.
Покосившись на ее расстроенное лицо, Тильмар добродушно хмыкнул:
– Я тебе потом покажу на примере, в чем разница. Сейчас это неважно. Рассказывай.
И Ярина сбивчиво принялась объяснять, стараясь донести главное: про бой, про смерть Вальда-детоубийцы, про истощение Гора и про открывшуюся рану. С остальным после.
Она и половины не дорассказала, когда телега со скрипом замерла перед знакомым частоколом, осиротевшим без черепов.
– Ты одна тут обитала? – Тильмар с удивлением присвистнул.
– Дедушка еще. Домовой. – Ярина соскочила с телеги, голова закружилась, но сейчас слабость позволить себе было нельзя. Она хотела навалиться на ворота, но Тильмар успел первым: распахнул тяжелые створки и повел лошадь под уздцы во двор. Ярина двинулась следом, не сводя взгляда с Гора. Вдруг ему хуже станет.
Звать дедушку она почему-то боялась, хотя откуда-то знала: он жив и ждет ее. А еще знала, что ни капли чар в доме больше не осталось. Теперь, спустя почти тысячу лет, он был мертв. Сила, что хранила его, ушла вместе с Девой и ее братьями.
– Вернулась, – раздалось с крыльца. Домовик не стал ждать, пока она позовет, сам вышел. Выглядел он потрепанным и смотрел отчего-то виновато.
– Да, дедушка. – Ярина оглянулась: Тильмар как раз вытаскивал Гора из телеги, ругаясь сквозь зубы.
– Ты прости меня, девонька, – дедушка, не поднимая головы, теребил подол рубахи, – что не вернулся к тебе. Ведь обещал я. А поутру выйти из избушки не смог. Как черту кто-то затворил, что у ворот, что у калитки. Я и так и эдак – не дает. И не узнаешь, сгибли вы али нет. Прости старика.
– Тебе запретить выходить могла только хозяйка, а она, как видишь, этого не делала. Просто магическое эхо возникло, – пропыхтел Тильмар, поднимаясь на крыльцо. – Здравствуй, дед. Извини, разговаривать некогда. Нам бы уложить этого… и горячей воды побольше.
У Ярины из головы все мысли мигом вылетели. Она распахнула дверь пошире, пропуская их в горницу. Домовик засуетился, забормотал что-то себе под нос и умчался.
Они уложили Гора на ошпаренную кипятком лавку и принялись за дело. Оттирали кровь, стягивали края раны. Ярина разыскала все снадобья, которые были в доме, только бы снять воспаление, пока хуже не стало. Тильмар навешивал амулеты и что-то ворожил. Когда дедушка расщедрился – принес ларец с украшениями, только хмыкнул, увидев драгоценное ожерелье, и немедленно надел его Гору на шею.
– Лишним не будет, – пояснил он.
Хотела бы Ярина использовать силу, которая засела внутри, но обуздать ее времени не хватало, поэтому она делала то, что больше всего удавалось – лечила. Травы и зелья помогали, но без чар их было недостаточно. Не приди Тильмар на помощь, горячка бы выжгла Гора.
Но спустя день жар ушел, а на следующий – дыхание выровнялось. Они одолели болезнь.
Ярина не отходила от Гора ни на шаг, даже спала рядом, держа его за руку. В баню и то дедушке пришлось ее силой гнать.
– Иди, – ворчал он. – Дружок твой присмотрит. Иначе откроет эта бестолочь патлатая глаза, а тут ты, на навью похожая. Что скажет?
Ярине оставалось подчиниться, на разговоры сил не хватало, она и с Тильмаром перемолвилась лишь парой фраз да спросила у домовика про Орма. Ребенок жил в ее спаленке, был тихим и радовался всем, кого видел, не зная, что теперь сирота.
Она помнила данную Ивару клятву, но сейчас думать о ней сил не было, как и о самом северянине, оставшемся лежать в подземелье. Надо бы его похоронить как следует, но попросить некого. До русалок добраться сначала нужно, а на людей Ярина даже смотреть не могла. Они стучались пару раз в ворота: то ли справиться о своем заступнике, то ли снова хотели напасть. Она не знала, говорил с ними Тильмар. Он же развесил вокруг избы амулеты и подновлял дважды в день, потому как они постоянно портились из-за того самого «белого шума», про который она и не поняла толком.
Пустошь отпустила, сны к Ярине больше не приходили. Глаза ее так и не сменили цвет обратно, остались яркими, отливающими янтарем. И в волосах над ухом теперь пробивались мелкие рыжие перышки – прощальный дар дивьего стражника. Их она тщательно спрятала даже от Тильмара, не желая лишних расспросов.
На третий день разбудила Ярину странная тяжесть на затылке. Кто-то гладил ее по голове. Она заторможено открыла глаза и уставилась на Гора. Выглядел тот – краше в гроб кладут, но смотрел пристально, с теплотой.
Ярина встрепенулась, соскочив, и заметалась по спаленке.
– Как ты? Хочешь что-нибудь? Воды? Надо дать тебе настой…
– Сядь, – мученически выдавил Гор. – Не мельтеши.
Под усталым взглядом она смутилась и села на место. В голове звенело, но сердце захлестывала дурная радость – живой, разговаривает!
Гор слабо дернул уголком губ в ответ на ее обеспокоенный взгляд.
– Что я пропустил?
– Многое, – раздалось от двери. Тильмар был бодр и свеж, несмотря ни на что. – Ты чуть на своих похоронах не побывал. Мы думали, придется от тебя белокосую деву метлой отгонять.
– Почему так долго?
Во взгляде Гора облегчение смешалось с раздражением, Ярина даже удивилась. Позавчера она была слишком измотанной, поэтому приняла дружбу Гора с мужем сестры как данность, но сейчас опять задумалась. Если дедушка не посылал весточку в
