Никто не появился.
Освободившись от противника, вампир повернулся к посоху. Сжав губы, он переместился к нему, но когда наклонился, чтобы поднять с земли, из ран снова хлынула кровь. Выпрямившись, он встретился взглядом с Беттиной.
Сзади поднялся Гурлав и, сотрясая арену шагами, снова бросился к Дакийскому.
— Обернись, вампир!
Почему он стоит спиной к врагу?
Что бы Треан не увидел в выражении ее лица, это ослабило его мрачную холодность; его плечи распрямились.
— Обернись! — с еще большим отчаяньем выкрикнула она.
Гурлав почти рядом с ним!
Вампир продолжал смотреть на нее. Она прошептала:
— Повернись к нему. О, боги, пожалуйста.
Не больше полуметра.
В последний момент Дакийский переместился с пути Гурлава. Первородного швырнуло вперед. Позади него вспыхнуло пламя, как… как рассвет.
Когда Гурлав обернулся, прикрыв глаза от внезапной вспышки света, Беттина потеряла дар речи.
Вампир держал косу Врекенеров, оружие с мистическим лезвием из пламени.
Такую же, как та, что была занесена над Беттиной три месяца назад.
Только сейчас вместо черного огня полыхало пламя, горевшее жарче и ярче, чем она могла себе представить, как солнце.
— Мои боги, — пробормотала Моргана. — Ты знаешь, что это?
Одно из легендарнейших орудий в Ллоре, по слухам, одно из четырех существующих.
Беттина не узнала простой черный посох… в тот единственный раз, когда она видела косу, ее глаза были устремлены на пылающий черный клинок.
Дакийский переместился в выпаде, запуская себя на Гурлава; коса, пылающая над головой вампира, представляла собой ошеломляющее зрелище.
Гурлав, казалось, был ослеплен, сбит с толку. Он слишком поздно попытался переместиться. Дакийский замахнулся.
Коса разрезала сначала один защитный плечевой рог, затем мясистую шею, затем другой рог. Как лазер.
Голова первородного отскочила, его губы все еще шевелились. Тело рухнуло на землю, как срубленное гигантское дерево. Зрители замерли, в воздухе витал страх.
Кас схватил Беттину за руку, готовясь переместить ее в безопасное место. Раум сразу же переместился, присоединяясь к эскадрилье демонов-охранников. Обнажив меч, он приказал им быть наготове.
Ожидание… Ожидание…
Первородный очень медленно уступал смерти. Обезглавленное тело дергалось и корчилось. Руки метались, словно в поисках головы.
Тем не менее, не было пролито ни капли крови. Неестественное пламя прижгло грубую кожу Гурлава.
Прижгло? Нет крови? Значит, Дакийский будет… жить?
Он будет жить! Это конец! Зрители, должно быть, осознали это вместе с Беттиной; они пришли в неистовство. Вымпелы полетели вниз с трибун. Солдаты выдохнули с облегчением и заняли позиции для охраны тела; Раум сжимал в медвежьих объятьях всех, кому не посчастливилось оказаться рядом с ним.
А победитель?
Дакийский, покрытый собственной кровью, стоял, сжимая в руке это непостижимое оружие. Освещенный ярким светом, он выглядел как священный воин. Его обнаженная грудь, покрытая заработанными в бою ранами, тяжело вздымалась. Казалось, он забыл о них. Его мокрая от пота кожа блестела, жилистые мышцы пульсировали.
Он взял не только головы Врекенеров, он взял один из источников их силы.
И использовал его, чтобы победить монстра.
Моргана выдохнула:
— Я хочу такого, как он, для себя!
Треан Дакийский был… великолепен.
Толпа могучих Демонов Смерти начала скандировать:
— Принц Теней.
И в течение нескольких прекрасных мгновений Беттина находилась в эйфории от победы, от гордости за своего вампира, от рева своего народа.
Прищурившись, она посмотрела в небо. Я призываю Врекенеров к атаке.
Кас отпустил руку Беттины, возвращая к себе ее мысли.
— Хороший бой, — выдавил он. — И умный ход. Неудивительно, что теперь все скандируют его имя.
Как же, наверное, трудно было для Каса сказать эти слова. Его детство среди Демонов Смерти прошло в унижении, но в последнюю неделю они начали петь ему дифирамбы.
Но симпатии толпы непостоянны. Огромное внимание, которым наслаждался Кас, перешло к вампиру, его собственный народ требовал Дакийского.
Беттина хотела, чтобы Каса признавали также. Хотела, чтобы у него были обожающие его демонессы, чтобы они бросали ему подвязки и сжимали его мускулы…
У нее перехватило дыхание. С этой мыслью она осознала правду и приняла ее: чувства к Касу не такие, как она предполагала…
Приветственные крики зазвучали громче, когда Дакийский убрал огонь обратно в посох, управляя оружием противника с абсолютной уверенностью.
Моргана пробормотала:
— Теперь я должна заполучить этот аксессуар.
Беттина быстро спросила:
— Как думаешь, с помощью этого посоха ты сможешь вернуть мою силу?
— Если бы все было так просто, глупышка. Это всего лишь связующий элемент, канал, предназначенный для переноса силы в хранилище. Но Чародей, обладающий косой Врекенеров? Как же это разозлит их! Как сплотит нас!
Вместо того чтобы наслаждаться вниманием толпы, Дакийский не сводил глаз с приза, глядя на Беттину темным, завораживающим взглядом.
Раньше, в конце каждого раунда, выражение его лица говорило: «Я сражаюсь за тебя. Скоро ты будешь моей».
Сейчас его выражение говорило: «Я иду за тобой. Ты моя».
О, боги, он выглядит свирепо. Беттина сглотнула. И немного пугающе.
Заметив выражение лица вампира, Моргана посоветовала:
— Будь осторожна, глупышка. Как я уже говорила, мужчины Ллора становятся очень грубыми после сражения за свою женщину. Им необходимо войти в нее. Засадить, если хочешь. Они полностью теряют моральный облик.
— Моргана! — воскликнула Беттина, прокручивая в голове все, что произошло.
Совершенно ясно, что Дакийский жив. И также ясно, что он будет сражаться с Касом. Посмотрев на демона, она осознавала, кто он для нее: советчик, спаситель, наставник.
Лучший друг.
— Я не знаю что сказать, Кас.
— Наслаждайся сегодняшней ночью с вампиром, Беттина, — проскрежетал он. — Она станет для него последней.
Кас переместился.
От его уверенности Беттину прошиб озноб. Еще неделю назад такое заявление обрадовало бы ее. А сейчас?..
Она не может потерять ни одного из них.
Моргана схватила ее за руку.
— Пойдем. Ты должна подготовиться.
— К чему?
— Принц Теней придет за тобой, — сказала она, уводя Беттину с арены, Инфери спешили следом. — Чтобы заявить свои права.
