Не желая пугать Арскиля, я лишь крепче прижала его к себе.
– А вот и наш дядя, – протянула я невесело. – Как будем топить лед?
В полнейшей растерянности, не делая ровным счетом ничего, я позволила себе постоять всего миг. Никак не прекращающийся снег бесил неимоверно, а учитывая, что я могла создавать только его, это даже было своего рода насмешкой от природы.
Или от одной очень неоднозначной дамы, которая леди, как выяснилось, являлась лишь постольку‑поскольку. Я до сих пор не понимала, зачем этой женщине – маме Эртирнара и Эрмоса – нужно было избавляться от нас всех, но, судя по всему, ее враги давно и прочно поселились на этом заснеженном склоне.
Неужели ей мало той власти, которую она и так имеет? Нет, мне этих дворцовых интриг однозначно не понять. Впрочем, у каждого свое понимание о порядочности, а в этом мире и подавно.
– Эй, Святая Мать? Тебе не кажется, что ты мне задолжала? – обратилась я возмущенным шепотом к пустоте, надеясь на авось, но попытка, как и предыдущая, провалилась.
Мне снова никто не ответил. Видимо, абонент был доступен только в том случае, когда это нужно было именно ей.
– Ну и ладно, – разочаровалась я, временно спуская Кирюшу на снег.
Чисто теоретически у меня имелся целый огненный дракон, но фактически применить его силу на деле было трудно. Чтобы растопить ледышку, нам требовалось развести костер, однако сделать это под непрекращающимся снегом без единой веточки казалось задачей невыполнимой.
– А что, если мы его когтями расковыряем? – скептически осмотрела я застывшее тело, но тут же отказалась от назойливой идеи.
Не хотелось потом объяснять Рейтару, как у него случайно откололась одна из конечностей. А с моим везением и не одна.
– Кирюша, не уходи далеко! – окликнула я пузатого дракошку, но тот в ответ лишь увеличил скорость.
Перебирал маленькими лапками по снегу, целенаправленно двигаясь в сторону стоящей в отдалении замерзшей пары. Надрать ему хвостик за непослушание хотелось очень даже: все‑таки о безопасности этого места я говорить не могла, только у такого самоуправства вдруг обнаружились весомые причины.
В ноги пары он вцепился как в самое дорогое, что вообще имелось в его маленькой жизни. Собственно, так это и было. Портреты его родителей украшали коридоры дворца, поэтому, как они выглядели, я очень даже знала.
И Арскиль, видимо, помнил.
– Они спят, – прошептала я сдавленно, фактически насильно отрывая мальчишку от пары. Рейтар говорил, что они погибли, но на самом деле, вероятно, пропали, а отыскать их он так и не смог. Злость во мне закручивалась в тугой узел. – Но мы их обязательно разбудим. А потом надерем за… В общем, накажем одну зарвавшуюся леди, дайте только выбраться отсюда. Ты как? Плеваться еще не разучился?
Как пользоваться подаренной мне снежной магией, я все еще не имела никакого понятия, но у меня был мелкий пузатый образец, который до недавнего времени тоже плеваться огнем не умел. Но научился же! Пусть и не совсем эффективно.
Вот и мне предстояло научиться. Для начала я выдохнула из себя целый сугроб, что должен был заменить нам временное укрытие. Строить когтистыми лапами оказалось не очень удобно, но вскоре я приноровилась. В конце концов у нас даже получилось некое подобие иглу – кривое, косое, но такое, чтобы и я в него могла без проблем залезть со своими габаритами.
Строили мы дом специально вокруг Рейтара.
– А теперь нам нужно отыскать что‑нибудь, что мы могли бы поджечь, – возвестила я, оглядываясь по сторонам.
Солнце клонилось к закату, снег продолжал неспешно идти, а горизонт, в свою очередь, никак не менялся. Ни одного дерева вокруг. Зато много таких же ледышек, как регент Королевства Пылающих.
Если мы сможем всех их растопить… Если только они до сих пор живы…
Нет, загадывать так далеко я боялась. Предпочитала действовать, а не строить планы, так что в ход пошла вся моя бессовестность.
Примерзшую одежду с ледышек я фактически сдирала, подрезая ее острыми когтями там, где это возможно.
– И не гляди на меня так укоризненно, – проворчала я обалдевающему от происходящего Кирюше. – Ой, смотри! Белочка!
Откинув в кучу еще одну промерзшую тряпку, которая когда‑то была одеждой, я попыталась поймать белоснежную хвостатую, чей пушистый мех делал зверюшку эдаким шариком на ножках, но успеха это дело не возымело.
По застывшему в полуобороте дракону она проскакала с такой скоростью, что мои лапы ловили лишь воздух. Без особого энтузиазма ловили.
Нет, я отлично понимала, что есть нам с дракошкой очень даже нужно, несмотря на принципы и гордость, а это единственная живность, вообще попавшаяся нам за целый день на глаза, но желудок отчаянно сопротивлялся.
Перспективы убивать бедное перепуганное существо гасили любые звериные инстинкты.
– Ух ты, а тут гнездо! – делано обрадовалась я, доставая из глубокого внутреннего кармана чужого плаща небольшое количество поломанных веточек и три орешка.
На ужин они не тянули совершенно, но это было хоть что‑то. Орешки отправились в пасть к голодному ребенку, а веточки в будущий костер. Еще несколько увесистых веток обнаружились в снегу у задних лап дракона. Эта находка говорила о том, что деревья в округе все‑таки где‑то есть, но искать их в ночь я поостереглась.
Боялась, что не найду путь обратно.
В кучку к честно награбленному отправилась бутылка чего‑то горячительного, ополовиненное содержимое которой даже не подумало застыть на морозе; небольшой, сверкающий фиолетовым драгоценный камешек, что так понравился Кирюше; и целый плащ, каким‑то чудом сохранившийся в своем первозданном виде.
Его я собиралась постелить на снежный пол.
Забрав кучу обрывков, мы протиснулись в наше укрытие. Без застилающего глаза снега сразу стало гораздо комфортнее, но теперь у нас появилась другая проблема – темнота.
Правда, и ее спустя десятки попыток разжечь костер посредством плевков мы решили. Крупные ветки, поломанные на части, хорошо горели, облитые своеобразным горючим.
Переложив ледышку Рейтара на плащ поближе к огню, я все ждала, подействует ли на него это тепло. Или тепло наших с дракошкой чешуйчатых тел. Но сон сморил нас с Кирюшей моментально.
Мне снилось нечто хорошее, правильное, приятное. Солнечное и яркое, как летний день, успокаивающее, как распускающаяся первая зелень, и безмятежное, как небо над сизыми недосягаемыми холмами.
Мне снился Рейтар. Живой, невредимый и теплый. В белой простецкой рубашке он сидел на траве в окружении полевых цветов и прикусывал зубами сочную травинку. Взгляд его был направлен куда‑то вдаль.
Я же… Я снова была собой. Видела свои руки, а не лапы с когтями. В этом сне мне не приходилось смотреть на все свысока.
– Здесь красиво, не так ли? – спросил мужчина, неожиданно перекинув свой взгляд на меня.
Его глаза имели цвет пылающего пламени, что одновременно обжигало и обещало согреть.
– Здесь спокойно, – выразила я свои ощущения, с удовольствием вдохнув сладковатый воздух, пропитанный ароматами цветов. – Ты настоящий или это сон?
– А как бы тебе хотелось?
– Мне? – удивилась я. – Не знаю.
– Зато я знаю.
За тем, как Рейтар поднимается на ноги, я наблюдала настороженно, но при этом с предвкушением. Это был мой личный сон, и да, я прекрасно знала, чего хочу в этот момент.
Я искренне желала, чтобы меня поцеловали. Еще один раз. Всего один раз. Потому что больше всего на свете боялась, что этот раз последний. Потому что боялась, что магический лед, сковавший мужчину и других пленников этих гор, никогда не растопится.
Или же… Что будет слишком поздно, ведь стук чужих сердец я так и не услышала, сколько бы ни вслушивалась острым драконьим слухом.
Как ни странно все наши разногласия и мои обиды больше не имели значения.
Взяв меня за руку, Рейтар помог мне подняться, но я неожиданно для себя самой оробела. Теперь во мне бился страх, что после поцелуя все исчезнет и мы с Кирюшей снова окажемся посреди бескрайних снегов одни.
