— Нормально, — непроизвольно сжимаю ноги, начиная краснеть.
— Правду, Елизавета.
— Что?
— Я хочу слышать правду, — с нажимом поясняет он.
— Все нормально, небольшой дискомфорт, не более. Но я хотела бы посетить женского доктора, — почти шепотом сообщаю ему. Я не привыкла сообщать мужчинам такие вещи.
— Хорошо, тебя запишут в клинику, — доедает блин и берет еще. Значит, нравится. Ну хоть здесь я его не разочаровала.
— Нет, я хотела бы сходить к моему доктору в консультации, я к ней привыкла.
— Исключено, искорени из себя старые привычки. Теперь ты Калинина и живешь на несколько уровней выше. Тебя запишут в клинику, я прослежу, чтобы в самую лучшую.
— Хорошо, — вновь киваю, как кукла. Все равно по-моему не будет.
— Спасибо, вкусно, — обтирает пальцы салфеткой и допивает чай.
— Эм… — мнусь. У меня к Роману просьба.
— Смелее, — взмахивает рукой, призывая говорить.
— Моя мама приехала ненадолго. И мне очень неудобно, что ее поселили в гостинице. Я бы хотела провести пару дней с ней. Я соскучилась… — голос почему-то срывается. Калинин склоняет голову, рассматривая меня, словно увидел что-то новое. А я кусаю губы, боясь отказа.
— У нас были забронированы билеты и отель в Дубае. Вылет завтра вечером.
— Были?
— Путешествие подразумевало медовый месяц. Но, полагаю, тебе это все неприятно. Боюсь, путешествие превратится в очередное насилие, — выгибает брови, цинично улыбаясь. Браво. Не упустил возможность уколоть.
— Я… — не знаю, что сказать. Мои ощущения после вчерашней ночи гораздо глубже и далеки от его холодного расчета и цинизма. — Будет, как ты решишь. Но вот в эмоциональном плане я не могу играть, как ты хочешь. Прости.
Хочется сказать, что я еще не обросла броней, не пропиталась расчетом и цинизмом, как он. Мои эмоции берут верх. Вот это все пока что живо, и задушить душу не получается. Я могу делать так, как он скажет, а вот чувствовать по команде – нет. Наймите мне киллера, который безжалостно убивает эмоции. Есть такие?
— Ты вновь все усложняешь… — он хочет еще что-то сказать, но в дверь раздается звонок. Роман поднимается с места и идет в прихожую.
Раздается голос Мирона. Всегда сдержанный мужчина очень эмоционален:
— Весь второй этаж сгорел… — слышу обрывки фраз. — Я звонил…
— Я отключил телефон, — голос Романа, как всегда, холоден, но он звенит металлом. — Причина пожара?
— Выясняется, очаг был в мансарде.
— Марина?! — в его голос вплетаются эмоции и неприкрытое волнение.
— В больнице, отравление угарным газом.
Тишина. А у меня сердце отбивает грудную клетку.
Усадьба сгорела?
Марина пострадала?
— Как, мать вашу, это могло произойти! — впервые слышу, как Калинин ругается и повышает голос. Там пожарная безопасность круче, чем где-либо. — Вы, бл*дь, куда смотрели?! Я сожгу вас всех, на хрен! Живьем! — Вздрагиваю от каждого его слова. — Этот дом дороже мне, чем все ваши жизни!
— Предварительное заключение: поджог, — сообщает Мирон.
В моей голове не укладывается информация о поджоге. Кто мог так поступить?
ГЛАВА 14
Роман
— Можно я с тобой в больницу? — просится Елизавета.
— Зачем? Переживаешь за здоровье моей бывшей жены? — иронизирую, но это, скорее, от стресса.
— Ну зачем ты так… — обиженно произносит она. — Марина же человек. Очень хороший человек.
— Плохо ты ее знаешь, — холодно усмехаюсь. — Но поехали.
Пусть посмотрит на этого «хорошего» человека.
Умываюсь, одеваюсь, пытаясь обрести холодное равновесие.
Она спалила мой дом! Назло мне. В знак очередного неадекватного протеста или из ревности – черт ее знает, что в этот раз нашептали ее демоны. Но мой дом… Знала тварь, по чему бить. Этой женщине и себя не жалко. Назло мне она уничтожит и себя.
Спускаюсь вниз, Елизавета уже собрана. В своей старенькой куртке, которая осталась здесь. И не заставишь переодеться, все вещи сгорели в доме. Дышу глубже. Девочка молчит, тихо, как мышка, идёт за мной. Пропускаю ее в лифт, пытаюсь поймать виноватый взгляд. Прячется от меня. Закрытая, точнее, хочет закрыться, но эмоции легко считываются. В чем твоя вина, Елизавета? Комплекс неполноценности? Какая же она еще наивная. В ее глазах я мудак. Плевать, пусть будет так.
Садимся в машину. За рулем водитель, Мирон рядом. Никто не ожидал, что придётся работать. Все рассчитывали на выходные в ближайшие дни. Но у моей бывшей жены были свои планы…
— Сначала в усадьбу, — командую я. Хочется посмотреть на масштабы катастрофы.
— Может, лучше в больницу? — тихо спрашивает Лиза.
— Не лучше! — отрезаю я. — С Мариной не так все плохо. А скакать под ее дудку я не обязан.
Дальше едем молча, головная боль возвращается, откидываюсь на сиденье, дышу, прикрываю глаза. Нервы сдают. Хочется наказать виновных. Жестоко наказать. Но виновная здесь одна. Марина может быть очень изобретательной. В кармане звонит телефон, смотрю на дисплей, отвечаю.
— Да, Валерия?
И отрешённая Лиза вдруг оживает, переводя на меня взгляд, распахивая свои красивые глаза.
— Добрый день, слышала, сгорела усадьба. Это правда?
Ох, как быстро распространяются слухи.
— Да.
— Кто-нибудь пострадал?
— Марина.
Тишина. Валерия всегда относилась негативно к моей бывшей жене. И не будет сейчас лукавить и делать вид, что ей жаль.
— Причины пожара?
— Выясняю.
— Ясно.
Скидываю звонок, не прощаясь. Перевожу взгляд на Елизавету, быстро отворачивается, пряча от меня эмоции. Вопросов не задает. Значит и ответов не будет. Не нужно было брать ее с собой, но девочка меня успокаивает.
Выходим из машины, в нос сразу бьет запах гари. Картина угнетающая. Встаю посреди двора. Пожарные машины превратили дорожки в грязевую кашу. Окна второго этажа зияют чернотой. Первый этаж залит водой и пеной. Восстановление усадьбы займет много времени, но все будет уже не то. Это мой первый дом, который помнит все мои взлеты, падения и трагедии. Здесь много чего произошло. И Марина это знала. Она уничтожила мое прошлое, видимо, так же, как я уничтожил ее.
Елизавета обнимает себя руками, растерянно осматриваясь. Печальная, даже где-то напуганная.
— Мне так жаль дом.
— Не нужно…
— Что не нужно?
— Не нужно говорить того, чего не чувствуешь.
— Мне, правда, жаль дом. Я всегда говорю, что думаю. Представляю, сколько денег в него вложено.
— В него много чего вложено, и деньги – не самое главное. Холодно. Посиди в машине, — отсылаю ее, а сам иду в домик охраны, выяснять обстоятельства.
Обстоятельства только подтверждают мои догадки. Пожар неожиданно начался в мансарде и быстро распространился по второму этажу. Пожарная сигнализация выведена из строя. Но я все же намерен посмотреть записи камер, которые писали, пока их не спалили к чертовой матери. Но, как выяснилось, камеры не писали… Они были повреждены задолго до пожара. Картинка застыла в одном времени, а эти идиоты не обратили внимания. Мирона не было, чтобы проконтролировать, он был на свадьбе. Велю ему разобраться и наказать виновных, а сам возвращаюсь в машину.
Едем к виновнице беспредела. И мне дико хочется ее придушить, чтобы не мучилась больше. Что я там ей сделал? Психику сломал? Так имею право добить. Раз не хочет принимать мою помощь. Устал.
— Уверена, что хочешь навестить Марину? — спрашиваю у Лизы по дороге.
— Да, — кивает.
— Она может быть не в себе.
— Я уже поняла, что она глубоко травмирована.
Как красиво Лиза завуалировала слово «сумасшедшая».
— Хочешь послушать ее очередной бред?
— Она лжет?
— Ну почему? В ее голове это правда. Только ее правда. Выдуманная.
— А что с ней случилось? Откуда у неё шрамы? — с большим интересом спрашивает девочка. Не отвечаю, вновь откидываясь на сиденье, прикрывая глаза. Парой фраз не отделаешься, а распинаться и рассказывать о нашем прошлом я не намерен. Лиза и так считает меня монстром. Станет только хуже.
