— В машину быстро! — велю Елизавете, кивая через дорогу, и стискиваю ладонь парня сильнее. Морщится, но выдерживает.
— Роман…
— В машину, я сказал! Немедленно! — повышаю голос, и девочка испуганно убегает, оглядываясь на нас.
— Touch my wife again and I'll break your arms. And it won't be the worst thing that can happen to you in our country (Еще раз тронешь мою жену, и я сломаю тебе руки. И это будет не самое худшее, что может случиться с тобой в нашей стране), – холодно произношу я. Отпускаю его руку. Англичанин трясет кистью, но спокоен.
— Your jealousyhas no basis. I just helped a girl. You don't need to threaten me (Ваша ревность не имеет под собой никаких оснований. Я только что помог девушке. Тебе не нужно мне угрожать), — спокойно отвечает, в открытую смотря в глаза.
— If you want to keep working here, stay away from my wife. (Если ты хочешь продолжать здесь работать, держись подальше от моей жены).
Не дожидаюсь комментариев. Разворачиваюсь и иду к машине. Я не курил уже лет десять. Мало того, за это время у меня выработалась стойкая неприязнь даже к запаху табака. А сейчас непреодолимо хочется закурить, чтобы хоть как-то успокоиться и не наделать ошибок. Не знал, что меня так передёрнет. Минут пять просто стою, облокотившись на машину, и глотаю воздух.
Ни хрена не помогает, еще больше распаляет. А девочка не так проста. Въелась под кожу, гораздо сильнее, чем я думал. Внутри что-то больно рвётся.
Сажусь в машину, приказывая водителю трогаться. Надо прийти в себя и только потом разговаривать с женой. Но я не знаю, как удержать себя в руках. Она рядом. Ее тонкий запах забивается в лёгкие. Обиженно отодвигается от меня, вжимаясь в дверь, и отворачивается к окну.
То есть я ещё и виноват в этой ситуации? Опять давлю на нее, насилую? Что в этот раз? Я должен это все глотать? Распаляюсь, сжимаю кулаки, закрываю глаза. Она тонкая, ранимая девочка – напоминаю себе. Но это не мешает ей флиртовать, улыбаться и обниматься с чужим мужчиной. Зажмуриваюсь. Почему так мало воздуха?!
Поднимаемся в лифте в полной тишине. Лиза смотрит в пол, делая вид, что меня нет. Это к лучшему. Любое ее оправдание – для меня сейчас триггер.
Открываю дверь, пропускаю Елизавету вперед, запираюсь. Снимаю с себя пальто, вешаю и сразу иду в кабинет.
Наливаю стакан чистого виски, выпиваю залпом. Горло горит. Еще стакан. Немного отпускает. Ревность всегда губительна и разрушительна. И меня ломает. Хотя не должно. Я основал брак не на чувствах, для того, чтобы таких моментов не было. Но они есть, и они сжирают меня.
Выхожу. Лиза на кухне. Поднимаюсь наверх, иду в ванную. Принимаю душ, пытаясь остыть. И вроде получается. Дышу уже ровнее, держу себя в руках.
Спускаюсь, Лиза сидит на диване, обнимая подушку. На столике чашка, пахнет какао, ее губы обиженно опущены. Как ребенок. Но это не мешает ей. Инфантильность привлекает мужчин. Сажусь в кресло напротив, закрывая ей вид. Отворачивается.
Что она там хотела? Разговаривать? Решать все в диалоге? Так поговорим.
— Как часто ваши так называемые занятия проходят в кафе? — голос холодный, но это лучше, чем ярость.
— Это было впервые, — в голосе обида, и это бесит меня.
— Вошла во вкус, открыла для себя мир мужчин? — понижаю тон, сжимая подлокотники. На столике рядом с чашкой вибрирует ее телефон. Смотрит на экран, скидывает звонок. Правильно. Не нужно отвлекаться при разговоре со мной.
— Ну, что ты говоришь?! — тоже выплёскивает эмоции, возмущена. Можно сказать, оскорблена. — В его кабинете потоп. Мы просто занимались в кафе, чтобы не пропускать урок.
— Ваши уроки… — Меня прерывает вибрация ее телефона. Снова смотрит на экран, скидывая. — Ваши уроки происходят в формате флирта? И часто ты позволяешь себя трогать чужим мужчинам?!
Все, меня опять рвёт. Повышаю тон.
— Я никому, ничего не позволяю! Было скользко. Адам предотвратил мое падение. Удержал. Помог! — кричит на меня и всхлипывает.
— Сбавь тон! Ты так улыбалась ему, и я делаю вывод, что тебе это все понравилось. Он не давит, не насилует и открыто выражает чувства? Решила сравнить?!
Меня, определённо, несет. Но тормоза не работают. Молчит. Закрывая лицо руками. Ее телефон опять вибрирует, действуя мне на нервы. Хватаю его со стола. Номер не определён.
— Кто это?!
— Не знаю! — надрывно отвечает в ладони.
— Сейчас узнаем!
Отвечаю на звонок, ставя на громкую.
— Да! — рычу в трубку.
— Калинин, — язвительная усмешка. Марина…
— Марина?! — не верю своим ушам. Лиза отнимает руки от лица, замирает, смотрит на меня, моргая. Тоже не понимая, что происходит. — Какого черта?! — поднимаюсь с кресла. Отворачиваюсь к окну, на эмоциях забывая отключить громкую связь.
— Ммм, как ты вкусен в эмоциях. Не дает тебе покоя девочка. Да? Контролируешь ее?
— Ещё раз спрашиваю, какого черта ты звонишь?! Что тебе нужно?
— Мне много что нужно. Но, увы, не от тебя, — усмехается, словно одержимая.
И ведь она нашла способ связаться с Лизой. Зачем? Добить ее очередной «правдой»? Мое терпение лопается. Оно трещит по швам. Я в шаге от того, чтобы упечь ее в психушку куда-нибудь очень далеко. Хотя я всегда хотел, чтобы у моей бывшей жены было все хорошо. Я отвечал за нее и заботился, как умел, как считал нужным.
— И что в этот раз ты решила донести до моей супруги? — спрашиваю сквозь зубы. Во мне словно оголяются все эмоции.
— Только правду. Мне вдруг показалось несправедливым, что женщина, которую ты любишь, не знает нашего прошлого. Не находишь это нечестным?
ГЛАВА 26
Роман
— Ты заигралась, Марина. Я ведь могу и поступиться принципами, превратиться в чудовище, которым ты меня рисуешь, чтобы оправдать твои надежды. Угомонись! — скидываю звонок.
Ни хрена она не поняла.
Разворачиваюсь, отшвыриваю телефон. Женщины живут эмоциями и, как показывает опыт, ни к чему хорошему это не приводит. Эмоции, как вирус, мутируют и передаются мне. Накладывается усталость, проблемы в бизнесе, всплеск ревности и вышедшая из-под контроля Марина.
Расстёгиваю рубашку, осматриваю супругу. Сжимается. Нет, не прокатит, жалости нет, мне по-животному надо донести до нее, что не нужно будить во мне зверя, провоцировать и легкомысленно флиртовать с чужими мужчинами. Чтобы усвоила, что она моя. Меня, определённо, несёт. Все, что между нами происходит, давно не игра, не голый расчет. Да, брак случился по принуждению, но я давно врос в него, глубже, чем хотел. Эта девочка проникла в меня, и я хочу, чтобы она там и оставалась.
Срываю с себя рубашку, откидывая ее в кресло.
— Иди сюда, — выходит зло, тяну ей руку.
— Что ты делаешь? — растерянно вжимается в диван.
— Я хочу вытрахать из своей жены мысли о других мужчинах.
— Не надо, — мотает головой, обнимая подушку, закрываясь от меня.
— Что «не надо»?! — рычу. Она хотела эмоций, так вот они, выливаются из меня. Что опять не так?! — Не надо лишать тебя мужчин?!
Вновь мотает головой. Да понимаю я, что она имеет в виду. Но хочется четких ответов. Меня накрывает животным возбуждением. Когда инстинкт требует взять своё, заклеймить, пропитать запахом, чтобы никто не посмел тронуть.
— Иди ко мне! — с нажимом повторяю я. Выдергиваю из ее рук подушку, отшвыриваю на пол. Хватаю за руку, дёргаю на себя, вжимаю. Срываю с ее волос резинку, зарываюсь, сжимаю, тяну, впиваюсь в шею под ее всхлип, всасываю кожу. Да, хочу так, на эмоциях. Отобрала у меня контроль – глотай меня настоящего.
Отпускаю волосы, хватаю за блузку, дергаю. Маленькие перламутровые пуговицы разлетаются по гостиной. Лиза сглатывает, глотая воздух. Дергаю чашечки лифчика, освобождая грудь. Облизываю губы.
— Ты красивая, привлекательная женщина. Юна, наивна, нежна, и это привлекает мужчин. Нужно осознавать это, детка.
