Веду рукой по ее шее, ключицам, обвожу грудь, дышу глубже, тело вибрирует от неконтролируемого возбуждения. Сжимаю сосок, больно, сильно, и ловлю губами ее всхлипы, сжирая их. Вкусная девочка, дрожит.
Отпускаю, отхожу на шаг, осматривая ее. Растеряна, немного напугана.
— Раздевайся!
— Роман…
— Тихо. Делай, что я говорю, не зли меня, детка. Надо расплачиваться за легкомыслие. И осознавать, чья ты жена. Раздевайся! Иначе разорву все к чертовой матери, — голос окончательно проседает. Елизавета какое-то время мнется, закрывает глаза, втягивает воздух, а потом открывает, и там уже нет страха, там та же злость и вызов. Ммм, как вкусно.
Снимает с себя блузку, бюстгальтер, смотря мне в глаза. Расстёгивает юбку, снимает через ноги. Колготки тоже летят в кресло.
— Я всегда помню, чья я жена, это невозможно забыть, господин Калинин.
— Умница. Не забывай, — оскаливаюсь, наблюдая, как она стягивает с себя трусики. — Дай их мне, — забираю черный шелк, сминаю в руке. Красивая. В девочке столько секса, что она сама этого не понимает. Подхожу к ней. Наклоняюсь, целую в плечо. — Открой рот, — веду по ее губам пальцами, давлю, вынуждая приоткрыть рот. Выкладываю два пальца ей в рот. — Всоси.
Член болезненно пульсирует от того, как моя жена всасывает пальцы, поглаживаю ее язычок, вынимаю и этими же пальцами проскальзываю между складочками. Поглаживаю. Это обманчивая ласка, я на грани срыва. И очень хорошо, что девочка приняла мою игру. Отзывчивая, приоткрывает губы, закатывает глазки от каждого моего движения внутри. Проникаю глубже в нее пальцами, массирую нужные точки. Тугая, горячая, мокрая.
Подношу трусики к ее губам и проталкиваю их в ее ротик.
— Прикуси. — Распахивает в шоке глаза, но делает то, что я говорю. — Расстегни мой ремень, — вынимаю из нее мокрые пальцы и демонстративно слизываю ее терпкую влагу. Вкус и запах ее возбуждения пьянит. Наблюдаю, как ее пальчики путаются в моем ремне, справляется. — Ширинку, — вновь поглаживаю ее складочки, клитор, потираю, сжимаю. — Освободи член, сожми. — Бляяя, — втягиваю воздух, когда ее пальцы прикасаются к чувствительной головке. Резко разворачиваю девочку к себе спиной. — На диван, на коленки, быстро, — рычу я. — Руки на спинку! — дергаю бедра на себя. — Ноги шире!
Упираюсь в мокрые складочки, давлю, медленно входя. Очень медленно, растягивая тугую плоть.
Все.
Прелюдия закончилась.
Вдавливаюсь до упора, стискиваю ее бедра, смотря, как мой член туго сжимает розовая плоть. Это всегда больно. И охрененно хорошо.
Собираю шёлковые волосы, наматываю на кулак, тяну на себя, а другой рукой давлю на плечи, чтобы прогнулась. Поддаётся, царапая кожу дивана. Почти выхожу и вновь вколачиваюсь, еще и еще. Останавливаюсь, поворачиваю за волосы к себе, наклоняюсь, провожу языком по ее губам и краю трусиков. Царапаю зубами ее шею и зверею от того, как она мычит, стискивая трусики.
— Моя!
Вновь поднимаюсь и уже без промедлений трахаю ее, как хочу. Быстро, грубо, жёстко, не сбиваясь с темпа, создавая характерные шлепки. В глазах темнеет, голова кружится, тело горит, сводит. Чувствую, как дрожат ее бедра. Лизу выгибает, судорога, мурашки по ее спине. Да.
Но мне мало. Я хочу еще. Тяну на себя за волосы, заставляя привстать, вынимаю из сладкого ротика трусики, глотает воздух. Нет, девочка, дыши мной. Я теперь центр твоей вселенной. Продолжаю движения, не в состоянии остановиться, подхватываю под грудью, фиксируя, и впиваюсь в губы, вылизывая ее рот, не позволяй кричать. Все мое. Я очень жаден. Она как последний глоток вина, как яд, как…
К черту все и всех. Все так остро и чувствительно, по-настоящему. Грудь сжимает спазмами, и одновременно накрывает оргазм. Сам содрогаюсь и по инерции кончаю глубоко в ней, кусая нежные и сочные губы.
Дышим. Не выпускаю жену. Расслабляю губы, вожу ими по ее истерзанным губам. Все, Калинин…
Все…
Хотел настоящий брак. Вот он. Девочка выиграла. Проигрывать самому себе и своим принципам больно и страшно. Но… назад дороги нет. И вот тут ей нужно бояться по-настоящему. Моя любовь удушающая и губительная. Всепоглощающая. Ты этого хотела, Елизавета?
— Животное, — хрипло выдыхает Лиза.
— А вот не нужно меня провоцировать. Никаких больше уроков с мужчинами!
— Но Адам…
— Я все сказал! Мы найдём тебе женщину-педагога.
Выхожу из нее, грудная клетка словно разорвана, дышать трудно. Вот они, чувства. Дышу. Хреново. Но нам так надо. Со словами пока проблема, мне нужно смириться с этим внутренне.
Отравила ты меня, девочка.
Прижимаю ее к себе, целую в волосы, дышу.
— Пошли в душ.
— Ты иди, а меня что-то ноги не держат. Тело не слушается, — садится на диван, запрокидывая голову.
— Иди сюда, — подхватываю на руки, Лиза цепляется за мою шею. Уношу свою жену в ванную.
***
Она в кресле, закутанная в пушистый халат. В гостиной горит только тусклый светильник, пахнет малиновым чаем. Задумчивая. Моя жена смотрит в темное окно, а я смотрю на нее. Мы забыли про презерватив. Я забыл. Это моя зона ответственности. Но никаких истерик не следует. Последние полчаса Лиза молчаливая. Больно вроде не сделал. Слишком жестко было для нее? Может быть. Но я же чувствовал, что ей нравится.
Прохожу, сажусь в кресло напротив, подаюсь к ней, опираясь локтями на колени.
— Я надеюсь, мой посыл был понят? Никаких мужчин в твоей личной зоне, — вроде уже спокоен, но голос все равно холодный.
— Чувство собственничества? Или ревность?
— Есть разница?
— Да, — слишком спокойная, устала. — Чувство собственничества – это когда смеют трогать вещь, которая принадлежит тебе. Ревность глубже… Она… — не договаривает, кутаясь в халат. Задумываюсь, рассматривая Лизу. Хотя ответ я знаю.
— Это ревность, Елизавета. — Распахивает глаза, всматривается в мои, ища ответы. Я открыт, пусть считает.
— Не будет никаких мужчин, кроме тебя. И не было никогда.
— Хорошо, рад, что ты меня понимаешь.
Откидываюсь на спинку кресла, глубоко вдыхаю.
— Теперь к Марине и ее «правде». Правда есть только одна, и я донесу до тебя. Не хочу, чтобы моя бывшая жена опять сбила твои ориентиры. Не угомонится она, пока не добьет меня. И мне нужна твоя вера.
ГЛАВА 27
Роман
— Мы встретились на выставке современного искусства. Марина выставляла там свои работы. Я оказался там случайно. Мне нужен был префект. Неформальная обстановка, разговор об искусстве, и его подпись у меня в руках. Меня сопровождала девушка… Не помню уже имя. Просто девушка. Она зависла на портретах Марины и желала с ней познакомиться. Мы познакомились, пригласив Марину на ужин.
«Лучше бы не было этого знакомства», — думаю я про себя, но Лизе не озвучиваю.
— Марина была красивой, интересной женщиной. Умна, талантлива, разносторонняя, загадочная. Взаимный интерес возник сразу. Мне нужна была такая женщина рядом: деятельная, светская львица, умеющая себя преподнести. Ее интересовали мои возможности, меня…
Перевожу взгляд на Лизу. Слушает внимательно, впитывая каждое мое слово. Она изначально этого хотела. Я мог дать ей все, никаких ограничений, но девочке нужно намного больше, чтобы вывернул душу.
— А мне – качественный секс и спутницу, которая не испортит мою репутацию. Иллюзий из нас никто не питал. Марина, как и я, цинична и корыстна. Взаимовыгодный брак. Идеально для меня. Никаких чувств, ревности, эмоций. Фундаментальный брак. Мне тогда так казалось.
