— На область надвигается дождевой циклон. Как только осадки смягчат землю, начнем обрабатывать поля. Сейчас они как камень, не продолбить.
— Работать придется круглыми сутками, — произнес Шеймас. — Пахать, сеять и прокладывать оросительные каналы. Иначе следующая засуха погубит все ваши ростки. У вас есть столько рабочих рук?
— Будем искать, — вздохнул Вейц. — По правде, — он с тоской взглянул на меня, — люди отказываются. Не верят. Боятся, что их снова обманут.
— Они поверят! — уверенно заявила я. — Как только откликнется один, за ним пойдет второй, третий, пятый, десятый. Они примкнут к нам. Им надо время. А нам набраться терпения. Главное — зроу с нами! Нэим нам пока не страшен. Нельзя упускать такой шанс.
— Если все провалится, нас на куски порвут.
— Не провалится! Выше нос, парни! Это уже наша маленькая победа!
— Молчание Нэима не означает его бездействие, — внес ложку дегтя Шеймас. — Он даст о себе знать так, что вы пожалеете о задуманном.
— Придет день — и он пожалеет, что родился, — ответила я и встала из-за стола. Дойдя до шкафа, отыскала в нем кувшин сделанного Гильей вина и улыбнулась: — Отметим?
Шеймас и Вейц переглянулись и, посмотрев на меня, улыбнулись, неизвестно, кто из них шире и лучезарней. Я прекрасно понимала, что они оба грезили одним и тем же, каждый надеясь, что именно ему в эту ночь перепадет сладкое.
«Наивные», — подумала я, доставая бокалы.
— Возьмите фрукты, — попросила, уходя из кухни.
Вскоре мы втроем расположились на диване в гостиной. Шеймасу было предоставлено право разлить вино, и он не жадничал. Бокалы наполнил доверху. Вот только любезностью он не болел, и Вейцу самому пришлось вставать, чтобы взять бокал. Мне же выпала честь получить свой из руки Шеймаса.
— Благодарю, — улыбнулась я, надеясь как можно скорее выпить, расслабиться, забыть наш поцелуй и уползти в свою кроватку.
Шеймас обмакнул палец в вино в своем бокале и, склонившись надо мной, осторожно смазал укус на моем плече. Я вздрогнула от неожиданности и его очередного прикосновения.
— Снимет воспаление, — пояснил он, наслаждаясь испугом в моих выпученных глазах.
Уголок моих губ неестественно дернулся в знак благодарности, и я поспешила замять конфуз.
— За что выпьем? — Я подняла бокал и взглянула на рядом сидящего Вейца.
— За нас, — вздохнул он.
— За наше будущее, — уточнила я.
Мы звонко стукнулись стеклом и сделали по глотку. Распробовав букет, улыбками выразили свое восхищение умением Гильи и выпили еще.
— Сильно не налегай, — сказал Шеймас, тоже усаживаясь на диван. — Я хочу, чтобы ты все помнила.
Я чуть не задохнулась от его нахальства. Он не стеснялся даже собственного друга!
— Кстати, я вам не мешаю? — усмехнулся он, развалившись. — У вас все-таки свидание.
Закинув одну руку за мою спину, он приобнял меня за плечи. Вейц снова сунулся в свой бокал.
— Твой свейх сорвал наше свидание, — ответила я, корпусом повернувшись к Шеймасу. — Но это не значит, что оно не состоится. Правда, Вейц? Мы же его перенесем?
Тот подскочил на ноги.
— Душно у вас тут? Можно окно открыть?
— Открывай, — позволил Шеймас. — Аглы же притихли.
Пока Вейц возился с компьютерной панелью на стене, чтобы убрать с окна пуленепробиваемую пластину, Шеймас не сводил пристального взгляда с меня.
— Поздно уже. — Я отставила недопитое вино на столик. — Пойду спать. А вы тут развлекайтесь.
Я попыталась встать, но Шеймас мне не позволил, силой усадив обратно на диван и даже не расплескав вино. Неторопливо допив его, он поставил свой бокал рядом с моим и притянул меня к себе. Раздался щелчок, с одного окна опустилась защита, и Вейц распахнул ставни.
— Пусти, — прошипела я, тщетно дернувшись в объятиях Шеймаса. — Вейца постыдись.
Он рассмеялся и весело обратился к другу:
— Эй, Вейц, ты же не будешь против, если мы с Мариэль потрахаемся здесь?
Вейц медленно обернулся и, расстегнув верхнюю пуговицу своей рубашки, вальяжно двинулся в нашу сторону. В его лице промелькнуло что-то между восхищением и хищностью — то, чего раньше я не замечала. На секунду меня парализовало. Я перевела взгляд с Вейца на Шеймаса и вздрогнула от его плотоядной улыбки.
— Я же тебя предупреждал, — властно напомнил он.
«Ах вы скоты! — пронеслось в моей голове. — Не надо было мне оставлять вас вдвоем. Договорились, значит? Попугать меня решили? Ладно! Я тоже не пальцем деланная».
Уверенная в том, что Вейц попросту подыгрывает Шеймасу, я расслабилась и засветилась до умиления истомленной улыбкой. Прильнула к Шеймасу, ноготком провела по его небритой щеке и, слегка укусив за подбородок, прошептала:
— Что ж ты сразу-то не сказал, что намечается тройничок? Я бы трусики не надевала.
Глаза Шеймаса издевательски полыхнули. Одной рукой прижимая меня к себе, а другой бродя по моему бедру под платьем, он безотрывно смотрел мне в глаза и взглядом кричал: «Сейчас развлечемся!» И хотя у меня мороз полз по позвоночнику, поддаваться я не намеревалась. Еще не хватало, чтобы эти двое сочли меня трусихой! Я с детства ненавидела выглядеть слабой.
Обвив шею Шеймаса руками, я припала к его губам с поцелуем. Пылко отвечая мне, он рукой продолжал пробираться к внутренней стороне моего бедра. Я чувствовала каждое движение его шаловливых пальцев, играючи заискивающих по моей коже. А то, что где-то за спиной на это смотрит Вейц, будоражило кровь у меня в жилах.
В какой-то момент на мое колено легла еще одна ладонь. И явно не Шеймаса. Где находились обе его руки, я точно знала. Одна гуляла по моей спине, другая вот-вот залезет под кружево белья. Значит, третья лапища принадлежала Вейцу!
Борясь с головокружением, вызванным жгучим поцелуем Шеймаса, я мысленно задалась вопросом, когда же они спасуют? Но не тут-то было. Мягко раздвинув мои ноги, Вейц начал пробираться под платье по другому бедру, а мое плечо обожгло его взволнованным дыханием. Оторвавшись от губ Шеймаса и кое-как разлепив глаза, я чуть повернула голову, и в тот же миг Вейц впился в мой рот не менее страстным поцелуем.
