― Я здесь! ― раздался голос из соседней комнаты.
Он развернулся и вошёл в просторную спальню. Свет был выключен, Микаса стояла у столика рядом с открытым балконом, наполняя бокалы вином, и на миг Эрену показалось, что это просто не может происходить взаправду, она не может быть настоящей, она ― благосклонная и радушная. Подойдя, он пристально посмотрел в её лицо.
― Ты довольна своим выбором?
Микасу не уязвила его прямота, но она не была готова к этому вопросу и в глубине души всегда боялась, что он может прозвучать.
― Да как сказать… А ты доволен своей жизнью?
― Да как сказать, ― повторил он, грустно улыбнувшись. ― Но прямо сейчас… совершенно точно… меня всё устраивает.
Эрен по-мальчишески поджал губы и насупил упрямые брови. Родное и выученное ею наизусть выражение драгоценного лица. Осмелев, Микаса провела тыльной стороной ладони по выразительной скуле, притронулась к выбившимся из причёски прядям, обрамлявшим смуглый лоб. «Неприлично хорош. Невыносимо. Даже стоять с ним рядом как-то странно», ― всё думала она.
И в это мгновение ― совсем невозможно! ― он плавно потянулся к ней, прикоснувшись губами к её подбородку. Рвано выдохнул и провёл дорожку коротких поцелуев до её губ. Микаса подалась ему навстречу и углубила поцелуй, жадно вцепившись в узел волос на его затылке, и ощутила на своей груди широкую тёплую ладонь, яростно оттягивающую ткань рубашки. Он целовал её долго, упоённо, смело ― это был не поцелуй робкого шестнадцителетнего мальчишки. Эрен сгрёб Микасу в тесные объятия ― не отступить, не убежать. Она и не собиралась.
Головокружение. Она летела в мягкую пропасть постели, пленённая желанными руками. Уютный мрак поглотил пространство спальни. Треск отлетевшей пуговицы, шорох сорванной одежды. Губы Эрена влажно сомкнулись вокруг напрягшегося соска Микасы, и она обхватила ногами его бёдра, прижимая к себе как можно крепче. Брюки сдавливали разгорячённое тело. Она требовательно задвигалась навстречу, ощутив, как его член становился всё твёрже.
― Ты мой! Ты мой! ― причитала она сквозь поцелуи.
― Я твой. Я весь твой!
Она прижала к груди его голову, и он тихо всхлипнул ― совсем как шестнадцилетний мальчишка. На ресницах Микасы проступили непрошеные слёзы. Ей было до того сладко, что почти больно. Она вообразила Эрена таким, каким он был в то далекое лето: покинутым и запертым в спальне наверху среди погибающих цветов, что она принесла с полей. «Ни за что! Эти цветы просто не могут увянуть. Никогда!»
Торопливо путаясь в слоях одежды, они живо сбросили с себя всё остальное. Микаса принялась покрывать поцелуями тело Эрена везде, где только могла. Уложив его на спину, опустилась вниз и вдруг замерла.
― Пожалуйста, не останавливайся, ― умолял он её. ― Прошу, делай со мной что угодно!
«Я почти позабыла тот восторг. Тот самый трепет… Ну, конечно ― это то, что мы делаем друг с другом».
Осыпав его напряжённую плоть поцелуями от самого основания до конца, Микаса медленно вобрала её рот и ритмично заскользила вверх-вниз, гладя руками упругие бёдра. Она текла и тихо постанывала, упиваясь бесстыдными мольбами Эрена ласкать сильнее. Он благодарно сжал пятернёй её растрёпанные волосы, заставив Микасу ускориться.
Эрен едва не приблизился к краю, но успел прервать её, затем притянул к себе, улёгшись набок, и вновь припал ртом к груди Микасы. Она могла позволить себе громкие стоны, не боясь, что он станет просить её быть тише, и стиснула пальцами крепкий зад. Эрен издал смущённый очаровательный смешок и ответил ей тем же.
Он спустился вниз, вознамерившись наградить Микасу за старания, с жаждой облизнул мокрую горячую кожу и наконец-то вновь ощутил на языке терпкий вкус её тела.
― Хочу, чтобы ты был во мне! ― на выдохе бросила ему Микаса.
Она легла на живот, покорно предоставив ему всю себя. Эрен поцеловал её шею и, погладив складки влажной плоти, осторожно погрузился внутрь. Придавив Микасу к постели, он медленно набирал скорость, переплетя собственные пальцы с её пальцами.
― Не жалей меня. Я хочу ещё! ― проскулила она в скомканное одеяло, приподнимаясь ему навстречу.
Эрен отпустил себя и взял её ― натянуто, хлёстко, упиваясь тем, как невообразимо сладко звучало его имя из уст любимой женщины. Быстрее. Сильнее! Чтобы выбить из неё, к чёртовой матери, дух! Тесно, горячо, пальцы на ногах чуть не сводило от удовольствия. «Ты хочешь ещё? Так получай!» ― с бесовской улыбкой на губах думал он, врезаясь в податливое тело. Ему хотелось быть ближе. Куда уж ещё?
― Только останься внутри, ― уверенно прошептала Микаса, чувствуя, как внизу живота расползается жар подступившей разрядки.
Это было бы слишком безрассудно, решил Эрен. Вдохнув льющуюся из открытого балкона вечернюю свежесть, он излился на её бёдра, громко зовя по имени. Вот так. Долгожданно, прекрасно. Ему хотелось рыдать, и стыд защекотал в глотке наравне с блаженством. Вжался из последних сил и обмяк, дрожа и позабыв обо всех печалях.
Ветер колыхал кружевные шторы, остужал наполнивший спальню жар.
Сегодня Микаса умерла. Чтобы родиться вновь.
Комментарий к 17. Головокружение
Ну, как говорится: «Привет, Микаса, пять лет не виделись»
