— Я не думал, что ты придешь, — говорю я ей, пытаясь сохранить самообладание. Я пригласил ее сюда. Последнее, что я хочу сделать, это отпугнуть ее, даже если каждая частичка меня хочет обнять ее еще раз.
— Я почти передумала.
Она останавливается, сохраняя расстояние в несколько футов между нами. Эти три фута кажутся непреодолимыми. Странно, что сейчас я могу читать ее меньше, чем при нашей первой встрече. Она непроницаема. Ничего не показывает.
Слишком много времени проходит, когда я теряюсь, вспоминая, каково было чувствовать ее волосы между моими пальцами, и она становится нетерпеливой.
— Так…что случилось? — спрашивает она.
В течение нескольких дней я только и делал, что репетировал, как бы я это сделал. Теперь я здесь, и все, что я планировал сказать, звучит как какая-то банальная чушь. Я распадаюсь здесь.
— Слушай, правда в том, что у меня это плохо получится, независимо от того, как я это скажу, так что я просто скажу это. — Я делаю глубокий вдох. Сейчас или никогда, придурок. — Я каждый день жалел, что был слишком труслив, чтобы сказать тебе правду. Я был эгоистичным и глупым, и ты имеешь полное право ненавидеть меня. У меня не было ничего, кроме времени подумать о том, как убедить тебя, что мне жаль, и почему ты должна принять меня обратно. Честно говоря, у меня нет веской причины.
Мак отводит взгляд, и я знаю, что теряю ее, потому что все это выходит не так, как надо, но, кажется, я не могу остановить слова, которые рвутся с моих губ.
— Я хочу сказать, я знаю, что то, что я сделал, было неправильно. Я знаю, что разрушил твое доверие ко мне. Что я предал тебя. Я был небрежен с чем-то очень ценным. Но, черт возьми, Мак, я так люблю тебя, и меня убивает, что ты все еще здесь, вне досягаемости, хотя в душе я знаю, что могу снова сделать тебя счастливой, если ты позволишь мне. Я был ублюдком и все равно хочу, чтобы ты любила меня в ответ. Это несправедливо. Я должен страдать за то, что причинил тебе боль. Я, блядь, страдаю. Но я умоляю тебя избавить меня от страданий. Я больше не знаю, как быть без тебя.
Я задыхаюсь к тому времени, как моя челюсть захлопывается, отложенное сообщение, наконец, проникает в мой мозг, говоря: "Заткнись, черт возьми". Мак вытирает глаза, и мне приходится сдерживаться, чтобы не потянуться к ней. Проходят секунды, пока я жду ее ответа. Затем холодная, мертвая тишина, когда она этого не делает.
— Я хочу тебе кое-что показать, — выпаливаю я, когда чувствую, что она готова сбежать. — Ты прогуляешься со мной?
Она не сдвинулась с места.
— Что?
— Это недалеко. Пожалуйста. Это займет всего минуту.
Она обдумывает мое предложение чуть ли не дольше, чем могут выдержать мои нервы. Затем ее голова дергается в знак согласия.
Я протягиваю свою руку к ее руке. Вместо этого она идет впереди меня.
Мы идем немного дальше по пляжу, где я уговариваю ее подняться на набережную перед ее отелем. Это все еще выпотрошенная оболочка, хотя обломки уже убрали. На том, что осталось от веранды, стоят два одинаковых кресла-качалки с видом на воду. Вдоль перил выстроились мерцающие свечи.
У Мак перехватывает дыхание. Она медленно поворачивается, чтобы встретиться с моим серьезным взглядом.
— Что это? — шепчет она.
— В первый раз, когда ты привела меня сюда, ты сказала мне, что представляла гостей, сидящих здесь в креслах-качалках, потягивающих вино и наблюдающих за набегающими волнами.
Она смотрит на меня снизу вверх, и тысячи крошечных огоньков набережной сияют в ее глазах.
— Я не могу поверить, что ты помнишь.
— Я помню каждое слово, которое ты когда-либо говорила мне.
Ее взгляд возвращается к веранде. Я чувствую, как она смягчается, скованность ее тела тает.
— Мак, когда я представляю себе свое будущее, я вижу себя старым и седым, сидящим в кресле-качалке на веранде. И тебя рядом со мной. Это моя мечта.
До нее я не утруждал себя тем, чтобы заглядывать вперед даже на пять лет. Этот образ никогда не был красивым. Я решил, что проведу свои дни, сводя концы с концами, получая от жизни минимум. Я никогда не рассматривал возможность того, что кто-то может быть достаточно сумасшедшим, чтобы полюбить меня. Но Мак действительно любила меня, а я взял и прогнал ее.
— Я не могу сказать, что больше никогда не облажаюсь, — выдыхаю я сквозь комок в горле. — У меня нет хорошей системы отсчета для нормальных отношений. Иногда я слишком глубоко влезаю в собственную задницу или слишком погружаюсь в свои собственные мрачные мысли. Но я могу обещать, что постараюсь быть мужчиной, которого ты заслуживаешь. Быть тем, кем ты будешь гордиться. И я никогда больше не буду лгать тебе. — Мой голос становится хриплее с каждой секундой. — Пожалуйста, Мак. Вернись домой. Я не знаю, кто я, если не могу любить тебя.
Она смотрит себе под ноги, сцепив руки. Я готовлюсь к худшему, чем дольше она молчит, но, наконец, она делает вдох.
— Ты разбил мне сердце, — говорит она так тихо, что легкий ветерок может выдуть слова прямо из воздуха. — Мне никогда в жизни никто не причинял такой боли. Это нелегко отпустить, Купер.
— Я понимаю. — Мое сердце бешено колотится, и я думаю, что могу упасть на колени, если она не скажет "да".
— Тебе придется пообещать мне кое-что еще.
— Скажи это. —Я бы заморозил для нее почку, если бы она попросила.
Легкая ухмылка искривила ее губы.
— Ты должен начать обналичивать мои чеки за аренду.
Мой мозг запинается, пытаясь наверстать упущенное. Затем ее улыбка становится шире, и она хватает меня за ворот рубашки, притягивая мои губы к своим. Переполненный облегчением, я поднимаю ее и оборачиваю ее ноги вокруг своих бедер, целуя ее, пока мы оба не начинаем хватать ртом воздух. Я никогда никого не целовал с большей убежденностью и намерением. Никогда ни в чем не нуждался так, как в том, чтобы снова почувствовать ее в своих объятиях.
— Я люблю тебя, — бормочу я ей в губы. Кажется, этого недостаточно, чтобы сказать это, и все же я не могу произнести слова достаточно быстро. — Так сильно. — Я чуть не потерял ее, чуть не потерял это.
Она прижимается ко мне, настойчиво целуя в ответ. И моя грудь до краев наполняется такой неприкрытой, искренней любовью, на которую я никогда не думал, что способен. Что найду. За последние несколько месяцев я многое узнал о себе. Не в последнюю очередь это умение лучше заботиться о людях, которых я люблю.
Мак слегка отстраняется, ее великолепные глаза ищут мои.
— Я тоже тебя люблю, — выдыхает она.
И в этот момент я клянусь, даже если на это уйдет вся моя оставшаяся жизнь, я покажу этой девушке, что она не растратила свое сердце на меня.
