- Слушай, почему ты думаешь, что я все делаю с какой-то задней мыслью? вскинулся он. - А вдруг я взялся за ум.., из-за любви?
Эти его шуточки... Из-за любви!.. Она скрипнула зубами, но гордость не позволила показать обиду.
- Или чтобы позлить меня.
- Ну да, мне больше нечем заняться! Кстати, если б ты не явилась сегодня, ничего бы не узнала.
- Пришли мне счет, я возмещу тебе расходы. Его даже перекосило.
- Неужели ты не можешь думать ни о чем, кроме денег?
- А именно? - с мастерским хладнокровием поинтересовалась она. - Ты ведь ожидаешь вознаграждения за труды - так чем я хуже?
- Наверное, все зависит от того, кто чем занимается, - высокомерно протянул он, и Хоуп едва сдержалась, чтобы не дать ему по физиономии. - Ты, например, раздеваешься за деньги.
Хоуп вздернула подбородок.
- Я никогда не раздевалась за деньги! - воскликнула она. Сколько раз она отказывалась от совсем неплохого гонорара! - Мне платят за то, чтобы я надевала одежду, а не снимала ее!
Как он смеет, святоша чертов! Она трудится как лошадь, а он с таким надменным презрением отзывается о ее работе!
- А тебе не кажется унизительным позировать перед объективом с одной-единственной целью - довести до возбуждения определенное количество мужчин?
- С одной-единственной целью - продать что-нибудь, чаще всего - одежду, и почти всегда - женщинам! - горячо возразила Хоуп. - И ничто из того, чем мне доводилось заниматься, не кажется мне унизительным - разве только та ночь с тобой! Моя работа - это тяжкий труд! - Она нервно расхохоталась. - Но то же самое можно сказать и о той ночи!
Хоуп улыбалась, но внутри у нее все дрожало. Наверное, не следовало заходить так далеко, но она уже не могла остановиться.
На скулах Алекса выступили желваки.
- В таком случае ты помнишь ее лучше меня.
- Ложь! - задохнулась она. Никогда он ей не докажет, что забыл ту ночь! Усмешка скривила ему губы.
- Ложь за ложь, - хрипло пробормотал он. - Ты первая начала.
- Ладно.., так и быть, возьму свои слова назад... Но только если ты сделаешь то же самое! - быстро проговорила она, требовательно вскинув на него глаза. И тихо добавила:
- Не такой уж и тяжкий это был труд.
У него в глазах на долю секунды мелькнуло удовлетворение - обжигающе горячее и тем более неожиданное.
- А я помню каждое мгновение той ночи. Хоуп кашлянула.
- Ну ладно... В таком случае мы квиты.
- И даже можем повторить - если только в твоем расписании найдется для меня свободный часок...
Ну конечно, всего лишь приятное времяпровождение... Нельзя сказать, чтобы она об этом не догадывалась, но все равно было обидно.
- Неплохая идея, но я должна ехать в Лондон - собственно, уже уезжаю. Больше меня тут ничего не держит. - В подтверждение она согнула ногу в колене и повертела туфелькой из стороны в сторону.
- И что же ждет тебя в Лондоне? - обычный вопрос, с обычной долей любопытства.
Хоуп отчаянно боялась, что Алекс станет уговаривать ее остаться, но он даже бровью не повел, и к обиде прибавилась оскорбленная гордость.
- Работа. Друзья. Завтра у меня пробы на роль в Вест-Энде.
- Хоуп Лейси завоевывает мир.
Нет, ей не хотелось покорять мир. Ей хотелось покорить лишь одного-единственного мужчину. Хотелось, чтобы он умолял ее остаться; чтобы сказал, что не может жить без нее. Но все это - из области фантазий. Алекс Мэтьюсон, разумеется, не прочь заниматься с ней любовью. Но ей этого мало!
- Пока рано даже мечтать об этом - может быть, через год-другой.
- В таком случае до свидания.
"Не плачь, идиотка, - приказала она себе. - Не смей плакать!" - Хоуп заморгала и почти сумела избавиться от жжения непролитых слез.
- До свидания.
Она повернулась, чтобы уйти, но тут ей на запястье легли сильные пальцы.
- Ты ничего не забыла?
- Вроде нет.
- А мой счет?
- У Анны есть мой адрес, - ответила она и снова отвернулась. Не хватало только долгих и нежных прощаний. Господи, если она не уйдет отсюда сию же минуту, то обязательно выкинет какую-нибудь глупость - например, скажет: "Я люблю тебя!"
- Мне кажется, мы обойдемся без посредников. - Он рывком привлек ее к себе. У Хоуп перехватило дыхание.
- Ты, часом, не предлагаешь мне переспать с тобой из благодарности за оказанные услуги? По-моему, ты опять слишком много на себя берешь, Алекс. Она старалась говорить спокойно, с непринужденной иронией, но дрожащий голос ее выдавал. Только бы он не догадался, как охотно она приняла бы его предложение.
- Я вовсе не предлагаю тебе делать что-либо из благодарности, - тихо произнес он, обнимая ее. - Желание, Хоуп, - вот что главное. Взаимное желание. Я пытался не обращать на него внимания, пытался следовать рассудку - ничего не получилось, я ничего не могу с собой поделать. - Он не отрываясь смотрел на нее сверху вниз. - Неужели ты думаешь, что я позволю тебе вот так уйти? Отправиться, так сказать, на новые пастбища?!
- По правде говоря, Алекс, ты мало что можешь сделать, чтобы задержать меня. - У него в глазах она видела вожделение и презрение, и ей стало нехорошо. Она больше не вырывалась - от сопротивления хватка его становилась еще крепче.
- Тебе, наверное, спокойнее, когда твои бывшие любовники оказываются за много миль от тебя?
- Не знаю, что ты имеешь в виду.
- А тебе никогда не приходило в голову остановиться и задуматься, что тебе, быть может, нужен один-единственный мужчина?
Вот уж этого Хоуп никак не ожидала.
- Ты?
Он по-своему понял ее удивление и нахмурился.
- Мне не нравится делить мою женщину с другими.
Никакой нежности, никакой любви - он лишь защищает свои "охотничьи угодья".
- Между прочим, Алекс Мэтьюсон, я не твоя собственность. У нас была ночь, только одна ночь - больше между нами ничего нет и быть не может! - прошипела она. - И как только у тебя хватает наглости? А как же Ребекка?
- Она мой друг.
- Ну а Ллойд - мой друг.
- Ты переводишь бывших любовников в категорию друзей? Теперь понятно, почему "друзей" у тебя так много.
- Ллойд вовсе не бывший любовник. Он...
- Ну, так будет лучше, если он поскорее станет бывшим, - резко перебил ее Алекс. - Пока у тебя есть я, тебе никто не будет нужен.
- Вопрос в том, нужен ли мне ты? Есть множество женщин, которых привлекают грубая сила и накачанные мускулы. Я к ним не отношусь. - Она видела его лицо словно в тумане - гнев застилал глаза. Гнев и возбуждение.
- Ты уверена?
- Совершенно.
- Тогда почему ты дрожишь?
- Я.., мне холодно, - запинаясь, прошептала она.
- Если ты бросишь меня, кто же тебя согреет?
- Я куплю грелку, - с трудом выговорила она. - Господи, Алекс, глупости все это! Отпусти меня. Я же знаю, ты не сторонник насилия.
- По-твоему, я все-таки не лишен некоторой порядочности? И на этом спасибо, - невесело протянул он.
Хоуп не могла отвести взгляд от жилки, бившейся у него в уголке рта. Его губы... "О Господи, спаси и помилуй!" - взмолилась она про себя.
- Мы не подходим друг другу. Я тебе даже не нравлюсь.
Он нетерпеливо дернул головой.
- Мы отлично подходим друг другу в постели. Не строй из себя ледышку, Хоуп. Не противься самой себе.
- Ты хочешь сказать, что у нас нет выбора? Он обхватил ее лицо ладонями и прижался к губам - как человек, долго страдавший от жажды.
- О Боже, я мечтал об этом каждый день, каждую минуту, - выдохнул он, поднимая наконец голову. - А ты?
- Да! - Хоуп со стоном обняла его за шею, легко касаясь губами подбородка, уголков рта... - Это безумие!
Она прижималась к нему всем телом, чувствуя исходивший от него пряный аромат, неистовость возбуждения. Да разве можно лишить себя такого заслуженного наслаждения?!
Алекс что-то неразборчиво проворчал и принялся быстро расстегивать ей одежду. Хоуп повела плечами, помогая ему.
- Ты так прекрасна, что на тебя больно смотреть. - Поцелуй помешал ему договорить - им казалось, что жизни у них осталось на несколько минут. Неровное дыхание Алекса обжигало ей губы. - Ты знаешь, как ты прекрасна?
- Я хочу... - Она чуть не всхлипывала, торопясь поскорее разделаться с пряжкой у него на джинсах. Ноги у нее подгибались, и, едва юбка соскользнула на пол, Хоуп упала на колени. - Не могу! - возмущенно пожаловалась она. Желание было настойчивым и властным, словно в жилах у нее струился расплавленный огонь.
Бросив пряжку, Хоуп быстро расстегнула рубашку Алекса, и ее руки нырнули под мягкую фланель. Чуть влажная кожа была гладкой, как шелк. Хоуп так и не удалось сомкнуть пальцы на его широкой спине. Прижавшись к груди Алекса, она жадно целовала его, нежно покусывая упругую кожу.
Она даже не заметила, как он успел бросить на пол свое пальто, и лишь испытала несказанное облегчение, когда он осторожно уложил ее. Она поймала лацканы его рубашки и притянула Алекса к себе, а тот отвел в сторону кружево на чашечке ее бюстгальтера и благоговейно прикоснулся к груди.
- Это от холода или?.. - спросил он, наблюдая, как розовый бутон напрягся, словно распускаясь.
