- Как ты?
- Почти зажило. Вот только… - его ладонь робко накрыла мою руку. – Только забыл о нём, когда замахивался на тебя. Кажется, опять кровь идёт, я чувствую, как она остывает и липнет к свитеру. Не самые приятные ощущения.
- Когда вернёмся домой, напомни, я обработаю.
- Спасибо.
Что-то оборвалось внутри, обострив все чувства. Я заворожено смотрел на его затылок, и даже не заметил, как придвинулся вплотную, прислонил его сопротивляющееся от неожиданности тело к себе, заключив в своеобразное объятие-захват, и прижался губами к виску, вдыхая горький запах волос, смешанный с ароматом шампуня и едким дымом проклятых сигарет. Честное слово, я чувствовал себя грёбаным извращенцем-фетишистом. Даже голова закружилась. Плевать, мне необходимо было сделать это.
Он скованно повернул голову, ловя мой взгляд, и едва заметно улыбнулся.
- Надеюсь, синяков под глазами не будет.
Тёплые влажные губы невесомо прошлись по щеке до многострадального носа, оставляя на его припухшей части влажный след от мягкого и до мурашек нежного поцелуя. Неужели мой брат снова вернулся? Сердце, словно услышав немой вопрос, одобрительно отозвалось гулкими учащёнными ударами в грудную клетку.
- Не в первый раз.
- Прости.
Виноватые глаза напротив вызвали во мне странную реакцию.
- Над чем ты смеёшься? Надо мной? – брат нахмурился, поджав губы, и отвернулся.
- Это нервное. Извини, просто… - я слегка встряхнул его и сжал ещё сильнее. - После ссор и драк ты становишься совсем другим человеком. Или правильнее будет сказать, прежним? Иногда мне трудно сразу перестроиться, такие резкие перемены в твоём поведении выбивают меня из колеи, я не успеваю сообразить, что теперь делать и как с тобой говорить. Почему так?
- Я не знаю, - на выдохе, глядя в глаза. - Правда, не знаю. Мне становится легче на какое-то время, хочется просто сидеть вот так и ничего не делать, ни о чем не думать… А потом всё начинается сначала.
Билл снова отвернулся, поёрзав, устроился удобнее в моих руках, и, спрятав заледеневшие руки в рукава моей куртки, на время затих.
Где-то далеко послышался детский смех. Я закрыл глаза, всеми силами стараясь прогнать из головы любые мысли, роившиеся в моей голове, все звуки - всё, что могло помешать запомнить этот момент нашей близости в мельчайших подробностях. Приятное тепло разливалось в груди и уходило вниз живота, мягко подкрадываясь к ногам. Я, наконец, перестал дрожать от сковывающего всё нутро холода и почувствовал, что брат тоже постепенно оттаивает. Его дыхание стало ровным и чуть заторможенным, как во сне, тело расслабилось окончательно, потяжелев. Откинутая назад голова лежала на моём плече, открывая обзору длинную бледную шею. Так доверчиво и так… Как должно быть.
- А помнишь, как ты записал номер телефона кинотеатра прямо на корешке билета, контролёр оторвал его, а ты потом с пеной у рта доказывал, что цифры были именно на этом билете, что они просто вязли и испарились оттуда. Ты так распылялся, что некоторые люди даже шарахались в сторону и отходили на безопасное расстояние. Я тогда подумал: “Как можно быть таким придурком!” – Билл бесшумно рассмеялся.
- О, то было позором всех времён и народов. Когда мама догадалась и разъяснила, в чём дело, я… Погоди-ка, а ты откуда знаешь? Тебя же с нами тогда не было.
- Ну, я же не пещерный человек всё-таки. Если я не ходил в кино с вами, это ещё не значит, что не бывал там вовсе.
- Ты наблюдал за нами? – вот это новости.
- Просто случайно оказался в том же кинотеатре в этот день, взял билет на тот же самый фильм, в то же самое время…совпадения, знаешь ли.
- Вот оно как, - я старался подавить смех, но тщетно. - Не слишком ли много совпадений для одного раза?
- Заткнись, - брат легонько пихнул меня локтём. - Тогда я и сам был не в восторге. Мне пришлось позорно ныкаться по углам, чтобы вы меня не засекли.
- Зачем? Ты мог бы присоединиться к нам.
- Том, - с укоризной произнёс Билл, тут же отрезвив меня этим.
- Да, я забыл. Прости. Сколько мне тогда было? Сейчас вспомню…
- Тринадцать, - почти шёпотом, будто в ответ самому себе. - Как сейчас помню твои глаза и раскрасневшиеся от перевозбуждения щёки. Ты был по-настоящему взбудоражен произошедшим и поразительно красивым с этой своей улыбкой до ушей и высоким, ещё не ломаным детским голосом. Ты размахивал руками, чуть ли не подпрыгивая на месте, хватал её за плечи и без конца тыкал пальцем в «волшебный билет». В меня тогда будто молния шарахнула. Я всё смотрел и смотрел, не в силах оторвать от тебя взгляд, будто кто-то шептал на ухо магические заклинания. Я был так зол на тебя из-за твоей дурацкой выходки, будто все эти люди непременно знали, что я твой брат и мне за тебя должно быть стыдно. И мне действительно было стыдно. Хотя, конечно, они и понятия не имели, кто я, кто вы…им было плевать. Но в то же время мне безумно захотелось подойти к тебе и что-нибудь сделать. Что угодно. Ударить, наорать, поцеловать, обнять или просто посмотреть в глаза, прикоснуться. Привлечь твоё внимание. В тот самый момент мне впервые захотелось получить тебя в своё полное распоряжение и делать такие вещи, о которых я до того даже думать боялся. Я был чертовски напуган. Всю ночь бродил по городу и боялся вернуться, боялся, что мои ненормальные желания однажды выльются во что-то необратимое и пугающее. Так и случилось.
- Я не знал, то есть, я думал… - меня будто закоротило, мозг отказывался работать и анализировать. Слишком много потрясений всего за одно утро… - Та ночь… Ты пришёл ко мне и… Ведь тогда всё началось, верно? Но нам было уже почти пятнадцать.
- Я промучился целый год, целый чёртов год я не находи себе места и чуть не чокнулся, видя тебя каждый день и не имея возможности ничего предпринять. Думаешь, когда я пришёл к тебе, то был уверен, что я прав, поступая так с тобой, с нами? Ни хрена подобного! Я умирал от страха и отвращения к самому себе. Но ты не оказал никакого сопротивления, принял меня, словно так и надо было. И я решил, что это судьба, что мне за это ничего не будет и можно действовать дальше.
- Я так испугался, когда ты лёг рядом. Сначала подумал, что у тебя какая-то болезнь, по типу лунатизма или что-то вроде, но потом… Мне хотелось закричать, но страх сковал всё тело с такой силой, что я мог только дышать и смотреть на то, что ты со мной делаешь.
- Я знаю. Знаю. Но я тогда почти сошёл с ума, у меня на всё были свои оправдания. Ты даже не представляешь, как мне потом было плохо, как ломало у себя в комнате на кровати. Наверное, со стороны я был похож на грёбанного нарика со стажем, корчащегося в предсмертных конвульсиях от передозировки.
- Почему ты раньше мне это не рассказал?
- А смысл? – горько ухмыльнулся брат. - Что изменилось бы? Ничего. А теперь вот ещё и ты будешь мучиться вопросами всю ночь, мысленно обмусоливая в голове каждое сказанное мною слово. Я ведь знаю, какой ты впечатлительный. Прости, зря я всё это затеял.
- Нет, я очень рад, что ты выговорился, открылся мне. Я это ценю, правда. Просто я и предположить не мог, что всё это у тебя началось так рано.
- Что «всё»?
- Ну… Чувства и всё такое.
- Ах, это… Да уж, такая неприятность приключилась. Досадно, да?
Я не ответил. Мысли понесло в другом направлении.
- Мама часто спрашивает о тебе. Может, ты мог бы сам ей как-нибудь позвонить?
- Передай, пусть не надеется, что я тут страдаю без неё, - каждое произнесённое слово было похоже на вбиваемые гвозди. Я мгновенно почувствовал, как всё его тело сковало невидимое напряжение.
- Зря ты так. Она любит тебя.
- Да что ты? И почему же я раньше об этом не знал? Дай-ка подумать, когда же я должен был ощутить эту самую любовь? Может, когда она избивала меня или грозила полицией? О, или нет, нет, наверное, когда выкинула меня из дома, щедро осыпая, надо отдать ей должное, весьма разнообразными красочными проклятиями. Ты прав, она от меня просто без ума.
