Настя почувствовала, что краснеет. И не просто краснеет — это было бы слишком оптимистичной характеристикой цвета, который она приняла. Девушка подозревала, что лицо ее окрасилось в темно-свекольный оттенок.
Рита, естественно, это увидела и раскусила ее мгновенно.
— Понятно, — покачала головой она. — Он хотя бы живой?
— Живой, конечно! — возмутилась Настя. — С чего бы ему быть не живым?
— Знаешь, при твоей увлеченности призраками, я уже ничему не удивлюсь!
— Я не настолько ими увлечена!
— Так а кто тогда? Китаец какой-нибудь?
— Здесь нет китайцев, здесь кхмеры! А Андрей русский!
— По одному имени я могу догадаться, что Андрей русский, — усмехнулась Рита. — Потрясающе, оказывается, есть жизнь на Марсе! Я-то сетую на отсутствие развлечений, а тут мексиканский сериал у меня под носом разворачивается, а я не в курсе! Красивый хоть?
— Я не обязана отвечать!
— Ты косметику хочешь?
Шантажистка… чего и следовало ожидать!
— Да, — буркнула Настя. — На все вопросы «да».
— М-м… Темный, светлый?
— Темный.
— Высокий?
— Угу.
— Достаточно накачанный, чтобы тебя поднять?
— Рита, блин!
— Молчу, молчу, — старшая сестра невинно захлопала ресницами. — Я что? Я так, по-семейному, интересуюсь. Косметику я тебе дать могу. Но краситься ты не умеешь. Поэтому я предлагаю тебе сначала потренироваться, а уже потом поражать его своей неземной красотой, подкорректированной нехирургическим путем.
— Обойдусь как-нибудь без твоих советов! Тоже мне, искусство — накраситься!
Настя злилась уже на то, что сестрице удалось вытянуть из нее столько информации. Нельзя же, чтобы все эти жертвы оказались напрасными! До вечера еще полдня. Что-то должно получиться…
Она не могла не признать, что призраки неожиданно переместились на второе место среди ее целей.
* * *
Не обязательно слушать. Достаточно делать вид, что слушаешь, иногда — кивать. И тогда отец, привычно сконцентрированный на себе, будет свято убежден, что все его советы выслушаны и запомнены.
Это срабатывало всегда, сработало и сегодня. Большую часть дня Андрей провел на съемочной площадке, и отец отпустил его в полной уверенности, что миссия выполнена. Сын обязательно пойдет по его стопам.
А сын на данном этапе вообще не был уверен, куда хочет идти. Пример родителя вдохновлял его только тем, что был связан с путешествиями. А вот сама работа… Не лучший вариант. Постоянно нужно орать, скандалить, добиваться чего-то — то разрешения на съемки, то соблюдения сроков.
Андрею было проще работать одному, в тишине. Знать бы еще, чем именно заниматься! Пока его не сильно волновал этот вопрос — обучение не закончено, а значит, он при деле.
В лагерь он вернулся раньше основной бригады — и раньше, чем планировал. Сегодня они с Настей договорились снова отправиться в город, на этот раз — в здание отеля. Андрей даже подумывал зайти за ней до назначенного срока, но отказался от этой идеи. Времени у них полно, куда торопиться? Да и потом, после дня общения с собственным отцом он нуждался в отдыхе ото всех. Настя, конечно, милая девчонка, но не настолько милая, чтобы жертвовать ради нее привычным одиночеством.
Строители уже ушли, и Бокор Хилл пустовал. Рыжевато-красные лучи солнца заливали его, делали двухмерным, нереальным. Такое Андрей тоже видел раньше, но нельзя сказать, что он к этому привык. К такому вообще не привыкают!
Он хотел направиться к дому, где вчера видел насекомых, и все же передумал. Вряд ли строители успели что-то серьезно изменить за день, а снова разглядывать эту дрянь не имело смысла. Местные проблемы с санитарией вообще его беспокоить не должны.
Поэтому Андрей неспешно прогуливался по улицам. Фотоаппарат он брал с собой почти всегда, но уже не снимал все подряд. У него и так больше тысячи кадров за одну только первую неделю накопилось! При всей уникальности этого города, теперь нужно было больше внимания уделять выбору ракурсов и сюжетов.
Хотя что тут снимать, кроме города? Солнышко на ладошке? Лунную дорожку в океане? Цветочки?
Цветочки, если задуматься, не такая уж плохая идея… Экзотических растений здесь хватало. Андрей, побывавший во многих странах, все равно находил что-то новое. Вот и теперь он остановился у кирпичной стены, оплетенной похожими на виноград лианами.
Но сами лианы — это мелочь. Стебли да листья, ничего особенного. Гораздо больше его интересовали цветы. Кроваво-алые, словно пылающие на темных кирпичах, они напоминали вытянутые звериные морды.
«Лилии, — мысленно поправил себя Андрей. — Они похожи на лилии и больше ни на что».
Однако как себя ни убеждай, а инстинкты все равно не спят. В опутывающих стену цветах было что-то отталкивающее, хищное, словно являющееся платой за их красоту. Не до конца понимая это чувство, Андрей решил просто сконцентрироваться на настоящем моменте. Наводи объектив — и снимай. Думать будешь потом.
Увлеченный выбором ракурса, он не сразу заметил легкое движение рядом с собой. Но и когда заметил, шарахаться не стал. Потому что не видел в серовато-коричневой полевой крысе ничего пугающего. Пока он не двигался, грызун не обращал на него внимания. Он еще не успел узнать, что такое люди, а потому не боялся.
Крыса не собиралась убегать, она просто искала на земле еду. Что именно — Андрей не знал, да и не интересовался. За животным он наблюдал лишь для того, чтобы хоть чему-то уделить время. Взгляд на часы показал, что Настя вот-вот будет здесь.
Между тем, крыса подбиралась все ближе к стене. А потом… Андрей так до конца и не понял, как это вышло. Точнее, он-то видел, но боялся верить своим глазам. Один из крупных цветков с соколиной скоростью метнулся к крысе и полностью заглотил ее. Раздался отчаянный писк, однако лепестки сжались сильнее, и звук угас. Оборванный хвост безжизненно повалился на землю, а бутон начал уменьшаться. При этом стебель его двигался — как двигается горло в момент глотания.
Шокированный, Андрей отступил на шаг назад. Этого быть не может… Но оно было! Вот кровавый хвост валяется на земле, на лепестках алые капли… Так не должно быть! Растения не едят животных, это бессмыслица какая-то! Насекомых еще могут есть, а животных… невозможно!
Между тем лианы шевелились все заметнее, хотя ветра не было и в помине. Лишь теперь Андрей сообразил, как близко к стене он находится. Зато и медлить не стал: развернулся и побежал, не оборачиваясь. Прямо к выходу, а там по дороге — и в лагерь! Он все еще не понимал, что произошло, однако анализировать ситуацию он предпочитал в безопасности.
