так опешил от моего вида, что совсем забыл о корзине. – Прими это в знак моей благодарности. Я в любом случае оставлю это здесь, откажешься ты или нет.
– Ладно уж, – усмехнулась я. – Вон там поставьте.
Выпроводить Джеймса оказалось куда сложнее, чем я думала. Но это было только начало. Гости повалили, как из рога изобилия, заставив меня пожалеть о снятии запрета на посещение. Привыкшая к уединению, боли и собственному уродству, теперь я терялась, когда потребовалось снова общаться с людьми, которые так или иначе задерживали взгляд на красных пятнах, недавно бывших ожоговыми пузырями.
Сперва меня навестили Патрик и Гвен, затем ребята из тату-салона, и все приносили что-то с собой, так что угол палаты оказался вскоре заставлен. А вечером, когда время посещения кончилось, несмотря на строгий запрет врача ко мне прорвались несколько гонщиков – Тревор, Саймон и Генри, только что с тренировки. Как ни странно, им я была рада больше всего, ведь они напомнили мне о Гранж Пул Драйв, по которому я, оказывается, так скучала. От мужчин пахло потом и бензином, но это не доставило мне неудобства, а даже понравилось.
– Мне тоже однажды лицо обожгло открытым огнем, – задорно рассказывал Саймон, присаживаясь на край больничной кровати. – Ничего страшного, видишь? Все равно я красавец, все зажило.
Остальные захохотали и тоже подошли ко мне.
– Да уж, красавец, конечно. Не слушай его, Сара.
– Мы тебе там кое-что принесли. Вижу, что не первые.
– Да, поставьте в общую кучу. Спасибо вам, ребята. Так скучаю по Гранж Пул Драйв… по всем вам!
Я действительно была тронута их визитом даже более, чем ожидала. Они единственные, кто не причитал по поводу состояния моей кожи, а махнул на это рукой, не понаслышке зная, что любая рана заживет.
– Так давай мы тебя украдем и свозим туда!
– Ты идиот, что ли? – возмутился Генри. – Кто ее отпустит?
– И кстати, где твои ожоги?
– Не видели вы меня неделю назад, – усмехнулась я, осматривая их воодушевленные лица.
– А ты молодцом держишься, Сара.
– Уотербери тобой гордится.
– Уотербери?
– Ну да. Теперь ты герой.
– Да ну вас, выдумщики!
– Серьезно! Не веришь?
– Ты тут телевизор не смотришь, что ли?
– Видела один репортаж, но… я думала, все уже забыли.
– Уотербери – городок не столь большой, чтобы подобные события забывались быстро. Эта авария всколыхнула город.
– Кадры с места крушения… – начал Саймон и вздохнул, не закончив.
– Я с самого начала знал, что наша Сара – прочная девочка.
– Без сомнений!
– Больно было?
Я молча покивала, изменившись в лице.
– Ничего-ничего. Железо в огне закаляют. Теперь тебя ничем не возьмешь.
Мне вдруг жутко захотелось спросить их, как отреагировал Гектор на случившееся со мной, говорил ли он что-нибудь, интересовался? Но смущение не позволило осыпать гонщиков вопросами. Им не нужно даже догадываться о моих чувствах к восемьдесят пятому. На самом деле я была рада, что он не пришел и не увидел меня в таком состоянии. Ни тогда, ни на следующий день, ни после.
Чем ближе был день моей выписки, тем чаще я думала о Гранж Пул Драйв и в частности о Соулрайде. Я вспоминала, как во время сильной боли все это вылетало из моей головы, не оставляя и следа. Так ли сильно мое чувство к нему? Эта авария что-то во мне изменила. Я никак не могла понять, что именно, но продолжала анализировать.
Меня одолевало сильное и противоречивое желание встретиться с Гектором, но, вспоминая, как я выгляжу, я отбрасывала эти мысли. Тем не менее, во мне тлела робкая надежда на то, что через пару мгновений Соулрайд зайдет в мою палату в самой обычной одежде, как тогда, в забегаловке, и без всякого притворства улыбнется мне, назовет по имени, обнимет и успокоит. Сладкие грезы, далекие от реальности… Сколько бы я ни прислушивалась к шуму снаружи, сколько бы я ни вставала с постели, чтобы выглянуть за дверь, Гектора там не было и не могло быть.
С горькой усмешкой на губах я возвращалась в постель и включала музыку, за последние недели ставшую моей спутницей еще прочнее, чем ранее. Песни Megadeth и Led Zeppelin долгие дни помогали мне справляться с болью, от которой тишина становилась ненавистна, невыносима. Вместе с этой музыкой я прошла то, чего не пожелаю врагу. Подобно губке она впитывала мои страдания и теперь всегда будет напоминать о тех минутах и часах, когда хотелось побыстрее умереть, и больше – ничего.
Мной овладела меланхолия. Да, выходит, я ошибалась. Во многом. Мнила себя стратегом, ослепленная самоуверенностью, пользовалась людьми, строила планы… И все ради того, чтобы привлечь внимание Гектора. Это моя самая главная ошибка. Предположить, будто такая, как я, может вызвать у него интерес.
Будь это так, разве продолжил бы он скрывать свои чувства после того, как я оказалась в больнице? Если бы я хоть что-то значила для него, разве не пришел бы он меня навестить? Хотя бы за компанию с остальными, чтобы не так выделяться. Я переоценила себя и свои силы. Все, кому я действительно важна, приходили в эту палату. Даже чертов Патрик. Все это убого и несправедливо.
Преступная жалость к себе породила во мне неприязнь ко всему окружающему, особенно к стенам больницы, где я столь дорого заплатила за свою смелость. К моменту, когда ожоги превратились в гладкие розовые пятна, а брови и ресницы заново отросли, я была уже не в силах находиться взаперти. Собрала кое-какие вещи, переоделась и ускользнула, выгадав момент, когда Фергюсон совершал плановый обход, а Джессика отошла в туалет, оставив регистратуру пустовать.
Затравленно озираясь, я быстро спускалась по лестнице, накинув на голову капюшон и надеясь, что меня примут за странного посетителя, а не за сбежавшего пациента. Несколько медсестер проводили меня подозрительным взглядом, с прищуром обернулись, но, заметив, что мне никто не препятствует, тоже не стали ввязываться.
Слишком просто оказалось оттуда сбежать, и потому я ожидала какого-то подвоха впереди. И не ошиблась. Со скудным рюкзачком на спине и в домашней одежде я выбежала на широкие бетонные ступени у больничного входа, выдохнула и сбросила капюшон, полагая, что опасность быть разоблаченной уже позади. Но стоило сделать шаг, как кто-то крикнул:
– Это она!
– Фрай?
– Она!
– Извините, Сара…
И меня обступили непонятно откуда взявшиеся люди с диктофонами и компактными камерами. Боясь, что они могут привлечь внимание персонала больницы, я пыталась растолкать их, прорваться сквозь плотную толпу, ругалась и огрызалась, но все тщетно.
– Сара, пожалуйста, пару слов для…
– Мисс Фрай, меня зовут Дэвид, я из газеты…
– Как вы себя чувствуете?
– Действительно ли вы получили ожог второй степени?..
– Ваше лицо было изуродовано?..
– Вы бы хотели получить денежную награду за свой поступок?..
Они кричали, перебивая друг друга, а я взвыла от бессилия и затопала ногами, как ребенок, что пытается отпугнуть собаку.
