— Как вы смеете подобным образом вести себя с мисс Стэнтли! — воскликнул мистер Рэндалл, а обе актрисы одновременно издали изумленные восклицания — они и подумать не могли, что леди с ее безупречными манерами может принимать ухаживания такого грубого, малопривлекательного господина, как мистер Ланг.
— Какое вам дело до моих отношений? Кто вы вообще такой и по какому праву явились сюда? — рявкнул, в свою очередь, мистер Ланг. — И вы все что здесь забыли, я вас спрашиваю!
Мисс Тэннерс обиженно надула губку, а двое пришедших с ней джентльменов одновременно с возмущением обратились к нему:
— Извольте вести себя вежливее при дамах, сэр!
— Вы забываетесь!
Ланг уже понял, что повел себя не лучшим образом, когда узнал известную ему мисс Тэннерс, и был почти готов принести извинения, но мистер Рэндалл никак не мог успокоиться.
— Как видно, вы не понимаете языка джентльменов, — невозмутимость давалась ему нелегко — скулы напряглись, у губ появилась жесткая складка. — Убирайтесь отсюда, если не хотите, чтобы я спустил вас с лестницы на глазах у всех! Мисс Стэнтли, полагаю, не станет считать ваше отсутствие непоправимой потерей!
— Я еще раз повторяю — не лезьте не в свое дело, юноша! — Мистер Ланг был раздосадован появлением нежданных свидетелей его объяснения с мисс Стэнтли, и слова Рэндалла снова разожгли его гнев. — Забирайте своих друзей и уходите, пока я не приказал своим лакеям избить вас палками!
Эмма побледнела — мистер Ланг был известен тем, что с помощью слуг жестоко расправлялся с теми, кто не спешил вернуть долг. Марсия Тэннерс испуганно пискнула, ее приятельницы попятились к двери. Два других джентльмена явно были в затруднении. Требования долга заставляли их присоединиться к Рэндаллу, но разъяренный вид джентльмена и угрозы казались достаточной причиной, чтобы не вмешиваться. Всем присутствующим стало понятно, что, по сути своей, словесный поединок идет лишь между Лангом и мистером Рэндаллом.
Прежде чем Джон замахнулся тростью, а он явно собирался это сделать, мисс Стэнтли обошла Ланга и встала между ними. На лице ее появилась нервная улыбка, когда она вытянула вперед руку с блестящим на запястье браслетом.
— Право же, мистер Рэндалл, вам не стоит беспокоиться о моей чести. Мистер Ланг только что преподнес мне эту прелестную вещицу, и я как раз собиралась вознаградить его поцелуем, когда вы так некстати появились в моей гримерной…
Актрисы и мисс Тэннерс многозначительно переглянулись, джентльмены с презрительным удивлением пожали плечами и двинулись к двери — здесь им явно было нечего больше делать. Ланг, кажется, был изумлен не менее остальных, а потому не нашелся, что сказать, мистер Рэндалл же смотрел на девушку с явным отвращением.
— Я не думал, что вы… что вы принимаете подарки от этого человека, — пробормотал он.
— Ступайте, оставьте нас одних, — мисс Стэнтли играла прекрасно, но не была уверена, что у нее хватит сил закончить пьесу.
— Пойдемте, Рэндалл, — Марсия потянула мужчину за рукав. — Мы не должны были так бесцеремонно врываться в гримерную мисс Стэнтли!
Обе актрисы и два джентльмена уже благоразумно покинули поле битвы, и Рэндалл покорно дал мисс Тэннерс увести себя, но на пороге обернулся, чтобы еще раз взглянуть на мисс Стэнтли. Этот взгляд Эмма не могла забыть и теперь, спустя несколько лет, хотя так до сих пор и не решилась ответить на вопрос: что же означал тот взгляд? Разочарование, обиду, боль, презрение, равнодушие? Столько разных чувств, и все они смешались в одном лишь взгляде! О том, что произошло после, мистер Рэндалл не знал и, скорее всего, никогда не узнает…
После того как все ушли, Эмма обернулась к мистеру Лангу:
— Вам тоже пора уходить.
— Но как я могу уйти теперь, когда вы публично признали, что позволяете мне преклоняться перед вами? — с искренним недоумением спросил Ланг.
— Я устала и хочу побыть одна, я взволнована предстоящим спектаклем, а вы еще устроили этот безобразный скандал, — мисс Стэнтли и впрямь говорила как-то устало, безжизненно, как будто блестящий выход с браслетом лишил ее последних сил.
— За это вам стоит винить того юнца, — пожал плечами Ланг. — Такие, как он, считают себя джентльменами, а сами являются к женщине без приглашения! Надеюсь, он больше не подойдет к вам ближе, чем на десять ярдов, или, клянусь, я выполню обещание, и мои молодцы переломают ему все кости!
— Прекратите! — истерично вскрикнула Эмма. — Мистер Рэндалл — мой друг и вступился за мою честь, как вы можете угрожать ему в моем присутствии?
— Я обещаю немедленно позабыть о нем, драгоценная мисс Стэнтли, если вы пообещаете быть со мной поласковее и дожидаться моего возвращения из Винчестера в том маленьком домике, что я купил специально для вас!
— Хорошо, буду ждать вас там, где вам будет угодно, — девушке явно не терпелось избавиться от ненавистного ей человека, но мистер Ланг счел ее сговорчивость своей победой. — А теперь уходите, наконец!
— Я готов исполнить любой ваш приказ, властительница моего сердца, а отныне и кошелька, — Ланг поцеловал руку мисс Стэнтли, ее предостерегающий взгляд удержал его от дальнейших излияний.
Эмма едва дождалась, когда за ним закроется дверь, заперла ее на задвижку и долго горько рыдала.
Вечером она блестяще сыграла роль, а на следующий день мистер Тэннерс получил записку, в которой мисс Стэнтли извещала его о намерении оставить сцену и уехать в одном ей известном направлении. В записку был вложен браслет с изумрудом для мистера Ланга.
Слухи и сплетни еще долго носились вокруг театра, как и разъяренный мистер Ланг, который никак не мог поверить, что в театре ни одной живой душе не ведомо, куда исчезла мисс Стэнтли.
Ночью Эмма проснулась в слезах, а утром встала в дурном настроении. Присутствие в доме мистера Рэндалла все больше тяготило ее, а от Сьюзен до сих пор не было ответа, хотя почту из Кохема доставляли быстро.
— Скорей бы он уехал, — пробормотала она, тщательно пряча волосы под чепец. С тех пор как Рэндалл и мисс Гартнер подметили ее сходство с пропавшей со сцены «Олд Вик» актрисой, Эмма старалась как можно реже попадаться им на глаза. С помощью сохранившихся остатков грима и известных ей приемов она прибавляла лицу лишних морщинок, чтобы казаться женщиной зрелого возраста, которая никак не может иметь отношение к мисс Стэнтли, не преодолевшей рубеж тридцатилетия.
Иногда она, правда, недоумевала — как бы она ни изменилась, неужели Рэндалл не должен был узнать ее?
— Навряд ли он часто думал обо мне в эти годы, — прошептала Эмма своему отражению. — И уж тем более сердце его не было затронуто чувством ко мне, что бы он теперь ни говорил. Иначе не смог бы видеть меня на протяжении стольких дней и не узнать!
