– Надо же, а я думала — пластик, — сказала Алина. — Который запросто сломается.
Алена нахмурилась. Какая-то мысль ворохнулась в голове… что-то про сломанный ноготь… Нет, не сообразить!
И Алена продолжала растроганно слушать болтовню Алины и Александрины. Вот так же было и раньше, еще при Машечке: когда Леночка вдруг, посреди общего разговора, углублялась в свои «неземные сны», как называлось внезапное падение на нее сюжета будущего романа, и подруги не мешали ей думать, а просто продолжали тихонько разговаривать, терпеливо ожидая, пока сочинительница очнется и вернется к ним. Нет, ну правда, Алина была истинной дочерью своей матери!
Это умиление, честно сказать, явилось к нашей детективщице некстати. Оно спугнуло какую-то мысль… мысль была об алых ногтях Сунь Банань, причем именно об обломанных ногтях… Что-то такое говорил Панкратов… точно, говорил… Нет, не вспомнить.
– Этого человека зовут Никита Дмитриевич Терехов, — наконец сказала Алена, и Александрина с Алиной повернулись к ней с видом примерных учениц, чье прилежание наконец-то должным образом вознаграждено учительницей. — Насколько мне известно, он весьма состоятельный золотопромышленник. У него несколько драг где-то в Амурской области. Я тебе о нем вчера рассказывала, Сашечка. Это с ним мы аргентинское танго в бывшем «Октябре» танцевали. Именно он помогал мне выручить твоего Собакевича у Ли Бо…
Она осеклась. Мысли закрутились в голове так проворно, так осязаемо, что Алена ощущала их круговерть просто-таки физически. Ли Бо! Собакевич и все прочие! Ресторан «Сяо»! Сунь Банань! Терехов! Его машина! «Обыкновенный китайский шалман»!
– Золотопромышленник? — прервал мешанину мыслей голос Александрины. — Драги в Амурской области? Леночка, ты что, Мамина-Сибиряка начиталась? «Приваловские миллионы»? В смысле тереховские? Состоятельные золотопромышленники ведут несколько иной образ жизни, чем твой новый приятель. Судя по твоим вчерашним рассказам, он мелкая сошка… подумаешь, зал в «Октябре» снял на часок, я бы еще поняла, если бы он «Платинум Арену» снял для тебя одной. А так — мелкота, ну, может, контрабандой намыл горсточку песочка примитивным ситечком или нашел пару самородочков — и возомнил о себе бог весть что. Терехов, Терехов… что-то такое припоминаю насчет его фамилии. Припоминаю… Эта фамилия в наших материалах мелькала, я что-то сильно правила в том тексте… вроде бы Герка писал. Ну да, года два назад, это был один из первых его репортажей, я по нему прошлась немилосердно, он тогда еще совсем не умел писать, дурачок…
Вот теперь осеклась и Александрина. И покраснела, и стала прятать глаза…
Алена с Алиной тактично отвели взоры. Вот, значит, как… Очередная вариация на тему Пигмалиона и Галатеи, только половая принадлежность в сей вариации — с точностью до наоборот. Славного репортера Геру изваяла из примитивного байкера влюбленная до одури зам главного редактора губернской молодежки…
Да и что? Да и на здоровье. Ну и пусть. Когда-то и Александрину таким же образом сделал классной журналисткой добрый человек, который ей в отцы годился. Долг платежом красен, причем долг судьбе — тоже. Вообще главное, чтобы Александрине было хорошо, а все остальные пусть отвернутся.
Пока Алина и Алена отворачивались, она сумела взять себя в руки и прогнать предательское и совершенно неуместное в данной ситуации — да и в любой ситуации! — смущение.
– Вспомнила в общих чертах, — сказала она. — Речь в Геркином репортаже шла о том, как мелкие золотодобытчики, у которых стояла драга или две по разным речушкам, вышли протестовать против укрупнения промысла, против объединения разрозненных артелей. Устроили, идиоты, демонстрацию около здания губернской администрации, под окнами полпреда президента заодно помаячили. Конечно, государству давно пора к рукам прибрать эту самодеятельность, невесть сколько золота ведь проходит мимо пресловутых закромов, никакие проверки не уследят, кто сколько песочка в собственный карман отсыпал или сколько самородков туда же заховал. Эти ребята кричали, что регулярно платят налоги, но, опять же, ситуация с налогами совершенно бесконтрольна, ведь это по большей части ИЧП. Рабочих артелей с положенной по закону документацией они не образуют, кооперируются с родней, со своими людьми, зарплату им официально не платят, рассчитываются самым типичным черным налом…
– А можно сказать про золото, что оно — черный нал? — задумчиво проговорила Алина, которая работала в банке и все финансовые разговоры воспринимала с особой заинтересованностью.
– Не цепляйся к словам, ребенок, — отмахнулась Александрина. — Хоть горшком назови, факт сокрытия большей части доходов от того не изменится. А то, что собиралась сделать губернская администрация, этому положило бы конец. Ну и начались визги вплоть до Москвы по поводу зажима мелкого частного предпринимательства… Я почему фамилию Терехова запомнила? Потому что он у них был самым ярым заводилой, а позже, когда дошло до кабинетных разборок, выяснилось, что те две речки, на которых стояли его официально зарегистрированные драги, вообще пересохли, там намыть уже больше даже с мылом ничего нельзя. Мы тогда очень веселились по этому поводу, типа Терехов права за других качает, видимо, остальная братия, не столь красноречивая и скандальная, скинулась ему по золотинке на гонорар… А потом была какая-то странная история с налогами, которых Терехов слишком много заплатил… или, наоборот, не заплатил… но этого я уже не помню точно, надо по материалам искать, а лучше Панкратову вопросец подкинуть, если тебе в самом деле интересно, ху из ху твой Терехов.
– Мне интересно, какого ху он делает на кладбище вместе с этой раскрашенной обезьяной, которая из себя императрицу Цыси корчит, — сказала Алена с ей самой непонятной яростью.
Алина и Александрина незаметно переглянулись и понимающе улыбнулись. То есть они были уверены, что сделали это незаметно, однако Алена все заметила, и ее настроение еще больше испортилось. Она и вообще терпеть не могла, когда кто-то на ее счет вот эдак понимающе улыбался (умом Алену Дмитриеву не понять, аршином общим не измерить!), а в данном конкретном случае понимающие улыбки ей были просто серпом по… по горлу, разумеется, по горлу, какие могут быть варианты?!
– А давайте посмотрим, девочки, что они там рассматривали и переписывали, на памятниках-то, — предложила Александрина, обрадовавшись, что не у нее одной, оказывается, рыльце в любовном пушку. Независимая как ветер Алена, похоже, тоже увязла! Быстро же она попалась, причем неожиданно для себя самой…
