– Ну, девки, бедовые вы, однако! – усмехнулся Николай. – На рожон только не лезьте, и ворота сразу не открывайте. Сначала посмотрите, кто явился. – Приставив ладонь к уху, он прислушался. – Ишь, настырный! Стучит, как заведенный.
Удары стали глуше и звучали реже, но не прекращались.
– У меня в избушке под кроватью автомат лежит, – сообщил Николай и посмотрел на Мадину. – Если там Эльза с дружками, скажи, что будешь стрелять на поражение…
Опа! Что-то новенькое! Меня так и потянуло спросить, кто ж такая Эльза? И почему от нее нужно отстреливаться? Но Мадина уже направилась к двери, и я решила не отставать.
Двор мы проскочили бегом, но я изрядно вымокла в своем халате.
– Кто там? Кто стучит? – прокричала Мадина на ходу. – Что случилось?
– Мадина, Мадина! Открой!
Я с трудом узнала голос Шалико. Язык у него заплетался. «Пьян, зараза! Все-таки пьян!» – подумала я с досадой. Как обидно обмануться в человеке! Но тут он прокричал несколько слов по-абхазски, и Мадина резко, словно наткнулась на препятствие, остановилась.
– Мадина, что с тобой?
Я вовремя удержала ее за руку, потому что она схватилась за сердце, побледнела и стала оседать на землю.
– Господи, Мадина! – Я огляделась по сторонам, словно кто-то мог прийти на помощь. И крикнула: – Шалико, как открываются ворота?
– Калитку… калитку открой, – прошептала Мадина. – Ключ на гвоздике, в комнате Николая.
– Что же ты под дождем! – растерялась я. – Давай помогу, дойдем до домика …
– Оля, – Мадина закрыла лицо руками и разрыдалась. – Не могу… Ноги не идут… Сырма…
– Сырма? Что с Сырмой? – испугалась я. – Украли?
Мадина замотала головой и, рыдая, поднялась. Припадая на левую ногу, она заспешила к воротам. Я бросилась следом.
Калитку мы все-таки открыли. Шалико – мокрый, грязный, в изорванной майке и трикотажных штанах – при виде нас упал на колени. Вид у него был еще тот, как после пьяной драки. Правую скулу перечеркнул кровавый рубец, на голове – тоже приличный кровоподтек, пальцы на руках разбиты в кровь.
– Бог мой! – всплеснула я руками. – Кто ж тебя так отделал?
А парень вдруг, как Мадина перед тем, схватился за голову и заплакал:
– Гора поплыла. Дождь землю размыл… Камни везде… Вода, глина… И люди под камнями! Братья, отец, мать! Я в кукурузнике ночевал, меня крышей придавило, еле выбрался!
– Только твой дом пострадал? – Я присела на корточки и отвела его руки от лица.
– Нет, много домов разбито. Дом старого Гочи тоже развалился… Инга спаслась как-то, сейчас пытается камни растащить… Там остались Сырма и старая Софико, мать Мадины. Люди кричат, скот орет… Что делать?
Я посмотрела на Мадину. Та, схватившись за калитку, раскачивалась, уставившись в одну точку, и стонала:
– Сырма… Сырма… Мама…
– Мадина, – подошла я к ней, – кончай реветь! Где ключи от машины?
– Вот… – протянула она связку и уже осмысленно посмотрела на меня. – Желтенький от машины.
Я взяла ключ. Шалико и Мадина не сводили с меня глаз. И я поняла: медлить нельзя, нужно принимать командование на себя.
– Едем! – приказала я. – Своими глазами посмотрим, что там произошло. Потом решим, что дальше делать. Есть у вас глава поселения?
– Есть, – кивнул Шалико, – но его дом тоже развалился.
– Кто-нибудь занимается спасением людей?
– Сами люди занимаются, пытаются камни растащить…
– Боже! – перекрестилась я. – Нужно возвращать Вадима. Но как? Раньше вечера он на связь не выйдет. А нам без него не справиться.
– Шалико, где тебя носило? – раздался за спиной грозный окрик.
Я обернулась. Николай все-таки вылез на террасу и теперь сверкал глазами на Шалико, держась одной рукой за косяк и опираясь другой на каминную кочергу.
– Беда, Николай, – сказала я. – На Члоу оползень сошел, пострадали дома Шалико и отца Мадины.
– Оползень? – побледнел Николай. – Я так и знал, что этим кончится. Ну, тварь гребаная! – выругался он, сделал шаг и едва не упал.
– Много домов пострадало, не только наши. – Шалико вовремя подхватил мужчину под локоть и помог ему опуститься на ступеньки крыльца. – Я не знаю сколько. Все кричат: люди, собаки, коровы… Я не смог растащить камни, бросился сюда…
Парень снова схватился за голову.
– О, горе мне…
– Так, без паники! – прикрикнула я и повернулась к Мадине. – Нужно приготовить перевязочный материал. Очень быстро! Собери все, что есть подходящее в доме: марлю, бинты, простыни, шторы…. Есть у тебя хоть какие-то обезболивающие, антистрессовые средства?
– Ничего, почти ничего нет, – всхлипнула Мадина. – Аптека в Зухбе, но там не дадут без рецепта, а в Сухум невозможно добраться…
– Шалико, – я посмотрела на парня, – я дам тебе деньги, напишу список лекарств. Не знаю, как, но ты доберешься до аптеки и купишь все, что требуется…
– Они меня прикончат, – тихо сказал Шалико. – Если я появлюсь в Зухбе…
– Не прикончат, – сказала я жестко. – Или ты не мужчина, Шалико? И еще. Найди Илико. Скажи, что Сырма попала в беду.
– Какого Илико? – спросил Николай.
– Я не знаю фамилию, но его отец работает на лесопилке Вадима.
– Зурандия он, – с мрачным видом сообщил Шалико. – Илико Зурандия. Мы с ним дрались на прошлой неделе.
– Его мать фельдшер в Зухбе, – сообщил Николай. – Попробуй ее уговорить… Ольге и Мадине одним не справиться.
Шалико помрачнел еще больше, но кивнул головой.
– Мадина! – прикрикнула я, заметив, что та вновь захлюпала носом. – Собирай соседок, готовьте в зале операционную.
И посмотрела на Николая.
– Нужна машина для перевозки раненых и… погибших.
– У нас есть «Газель». – Николай с помощью Шалико снова поднялся на ноги. – Мы на ней туристов возим на экскурсии. Можно снять сиденья. Пара носилок войдет.
– У меня только одни носилки, – тихо сказала Мадина.
– Значит, нужно самим сделать, – сказала я. – Возьмешь пару плащ-палаток у Вадима, а палки, думаю, найдутся… Лыжные, например.
– Все, я поняла. – Мадина провела ладонью по лицу, вытирая слезы. – Ты не берешь меня туда, вниз?
– Нет, там тебе делать нечего! Прости, ты ничем не поможешь Сырме, если будешь просто плакать на развалинах. Пусть спасением людей займутся мужчины. – И обратилась к Николаю: – Нужно снять со строительства моста технику.
Мужичок кивнул:
– Распоряжусь!
– Шалико, – вновь посмотрела я на парня, – сейчас переоденусь и принесу деньги. Возьми «Ниву» Давида. Доедешь до переправы, а там уж как получится, но переберись на тот берег. Непременно!
