- В тебе умер порно-режиссёр.
- Ещё не вечер. Я молод, привлекателен и амбициозен, открою свою студию и приглашу тебя на главную роль. Уж извини, но быть тебе связанным в кружевных чулочках. Или обтягивающие кожаные штаны с ремнями, что выбираешь?
- Заткнись, - Билл так скрутил его сосок, чтоб французу пришлось встать на цыпочки и молча глотать воздух.
- О да, малыш, не останавливайся.
- Когда станешь знаменитым, выполни одну мою просьбу.
- Какую? – Габриэль потянулся к его волосам, за что тут же получил тычок пальцем в живот.
- Если мы столкнемся на улице, сделай вид, что не знаешь меня.
- Как грубо.
- Не хочу иметь ничего общего с таким форменным извращенцем.
- Кстати об извращенцах, - хитрый прищур зелёных глаз предвещал недоброе. - У вас с Томом случайно…
- Нет!
- Облом, я бы зазырил. Хоть и разные, но близнецы, кончиться можно, какая экзотика. Позови меня как-нибудь, установлю в твоей комнате скрытую камеру.
- Что ты несёшь, идиот проклятый, - Билл вовсю ржал над французом, на лице которого ясно читалась тихая радость от того, что удалось перевести разговор в мирное русло. Габриэль оказался отличным дипломатом. - Неужели реально стал бы смотреть такое? Ай-яй-яй, как нехорошо!
- Дай-ка подумать: двое смазливых сладких мальчиков, с гибкими, жилистыми и потными от страсти телами, с одинаковыми чувственными ртами, занимаются сексом с элементами морального БДСМа. Хмм… Наверное, ты прав, это нехорошо. Это ох*енно. Ну же, Билл, уважь друга, сделай подарок ко дню рождения.
- Ладно, ладно! – брат поднял руки вверх. - Сдаюсь, я принял твоё сообщение - «не суди и не судимым будешь», окей, всё, уяснил.
- Чудно. Но в каждой шутке… - подмигнул француз.
- Убью тебя!
Габриэль вертелся из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть повисшего на нём Билла. Они беззлобно переругивались, одаривая друг друга едкими замечаниями, и хохотали в голос. Но внезапно оба замерли. И тут я струхнул - две пары глаз вонзились в мою сторону. Я не был уверен, что успел вовремя спрятаться. Онемев от страха, я только тогда понял, что, переставляя ногу, задел небольшое старое зеркало, которое было прислонено к стене, а сейчас лежало рядом, расколотое на две части.
- Ты слышал? – донёсся до меня напряжённый шёпот брата.
- Кажется, разбилось что-то.
- Совсем рядом.
- Наверное, крысы шарятся, или ветер, тут вон какие сквозняки.
- Том?
Я чуть не умер на месте, услышав своё имя. Ясно, что он обращался не ко мне, а к Тому двухлетней давности, но легче от этого не стало. Встрял как раз я.
- Что твой брат тут забыл?
- Тш-ш, тихо! Я его знаю, он не в меру любопытный змеёныш, и вполне мог проследить за мной.
- Куда ты?
- Пойду проверю.
- Брось, никого там…
- Вон он!
Такую прыткость я не демонстрировал со времён школы, когда Дирк Беккер гнался за мной до самого дома, матерясь на всю улицу. Это была сладкая месть и она того стоила. Я вырезал на его заднем кармане физкультурных штанов сердечко, в таком виде он и явился на занятие.
Преодолев препятствие в виде бетонных блоков и кирпичей, и чуть не навернувшись на листе бумаги, я выбежал через задний выход и с ужасом обнаружил, что впереди раскинулся пустырь. Укрытия нет. Мысленно чертыхнувшись, я принялся искать выход из своей незавидной ситуации. Импровизация? Что ж, ладно.
- Куда он делся? – Билл со всей дури распахнул дверь, за которой как раз я и затаился. Еще чуть-чуть – и расплющил бы.
- Мог в подвал прошмыгнуть, - вяло предположил Габриэль.
- Фонарик есть?
- Не сходи с ума. Он уже всё видел и слышал, поговоришь с ним дома.
- Это не Том.
- Уверен?
- На голове был капюшон, лица я не разглядел, но шмотки точно не его.
- Тем более. Какой-то левый чувак просто оказался не в то время, не в том месте. Не повезло. Или повезло, в зависимости от полученных впечатлений. Пойдём отсюда.
У меня оставалось около пятнадцати минут. Я решил прошвырнуться по окраине, успокоиться и обуздать хаотичный поток разрозненных мыслей. Оставалось только верить и надеяться, что меня не собьёт машина, на голову не упадёт горшок с цветком, и я не встряну в какую-нибудь гангстерскую перестрелку. Капюшон решил не снимать. На всякий случай.
Глава 4
Душу в руке так легко сжать,
Так просто решить, кому умирать. ©
- Ну же, покажись! Ты обещала! Я здесь! Я сдаюсь, слышишь?! Что мне делать?..
Разгромив этот магический закуток вселенной, я опустился на землю и флегматично оценил обстановку. Картонные коробки, разорванные в клочья, мусорные пакеты, которые я запинал до смерти, выпотрошены, а хранившийся в них хлам разбросан по всей территории. И я, замерший посреди хаоса под светом фонаря, похороненный заживо в собственном настоящем, наблюдаю за снежным вальсом, деликатно прикрывающим тонким пушистым слоем следы моей недавней истерии. Живописная картина, но где же художник?
Я начал замерзать, но специально не спешил подниматься - в наказание себе за мастерски проявленный идиотизм и малодушие. Я ненавидел себя, как никогда прежде. Лучше сдохнуть прямо здесь, чего тянуть. От меня всё равно никакого толка. Я слаб. Я не справился. Будущее уже дышало мне в затылок, предвкушая триумф. Зачем вообще я вернулся сюда? Для того, чтобы услышать стук заколачиваемых гвоздей в крышки наших гробов, и убедиться – всё кончено, свет погас, декорации убраны? Или хотя бы в шёпоте уловить спасительное «никогда не поздно». Я был готов к любому приговору. Нет ничего хуже неопределённости, губящей наверняка.
Через мгновение её остроконечные туфли материализовались перед моими глазами. Как всегда элегантная, в винтажном синем пальто и с дурацким зонтом в форме гриба, она с убийственным безразличием смотрела на меня сверху вниз.
- Тётя Марта снова звонила. Маме хуже, какие-то осложнения после операции, она умирает, им даже делать ничего не придётся, а я… Я думал, что уже ничего не исправить, поэтому потратил последнюю попытку на своё любопытство. Я ничтожество, знаю. Я всех подвёл. Осталось всего одно воспоминание, а мне до сих пор не удалось решить эту задачу. Я не знаю, что делать… Что делать? Вы ведь с самого начала знали, что так будет. Умоляю, помогите!
Никакой реакции. Я терпеливо ждал, но после десяти минут молчания едва сдерживал себя, чтобы не замахать руками перед её лицом, пытаясь выдернуть обратно в реальность. На всякий случай, вдруг она «вышла», и в ближайшие сутки возвращаться не собиралась.
И тут этот душевный человек, наконец, заговорил.
- Где твой брат?
Этот вопрос окончательно вывел меня из себя. Я всерьёз намеревался поинтересоваться: какая к чёрту разница, где Билл?! И как долго она собирается надо мной издеваться? Пришлось собрать в кулак все жалкие остатки самообладания, прежде чем ответить.
- Он спит. Я подсыпал ему снотворное в чай, иначе мне было не уйти, он бы ни за что не отпустил. Не представляю, как буду объясняться с ним утром.
- Желание жалости и сочувствия туманит твою голову, которой сейчас следует быть ясной. Ты жаждешь перемен, но одновременно страшишься их. Сомнения, бездействие, трусость не проложат тебе путь к успеху.
- Я боюсь ошибиться. Одни неверный шаг… Вы же сами сказали. Убивать отца нельзя, без него Билл будет им не нужен, я не могу так рисковать. Да и вероятность того, что мне удалось бы с ним справиться, близка к нулю. То, что я узнал, никак мне не помогло, вы дали мне слишком мало времени.
