за ухом. – Давай!
Затрезвонил телефон:
– Ой, это как раз Ханс. Минутку! – она заливисто защебетала с новым поклонником. – Лис, прости меня, я покину тебя на пару часов, максимум ночь, может две, – она облизнулась, – короче, он хочет встретиться!
– Иди. Оторвись за нас обеих!
Конечно, Алисия могла спросить, нет ли у Ханса неженатого друга, но за время путешествия постоянные переезды и каждодневный кутёж успели наскучить. Во всём должна быть мера, и Алисия эту меру знала.
Она всё же зашла в кафе, заказала тёплый берлинский салат, кружку тёмного нефильтрованого и попросила пароль от вайфай – 3G почему-то не ловил.
Мимо проходили люди, мелькали разноцветные одежды, сумки, кто-то шёл с зонтами, хотя дождя не было. В Англии это обычное явление, а в Германии люди с зонтами казались Алисии чем-то чужеродным. Её посетила мысль, что, может, всё и к лучшему…
Она листала Фейсбук, и на глаза попался профиль Томаса Нюгена – в груди кольнуло. Столько лет она запрещала себе думать о нём, не позволяла даже на минуту былой влюбленности прокрасться наружу. Теперь дорога открыта. Она нажала кнопку «Добавить в друзья».
Сердце заколотилось с утроенной силой, щёки раскраснелись, время будто потекло вспять. Она оторвалась от дисплея и внезапно увидела в толпе знакомое лицо:
– Надин! – Она почти не изменилась со времен «Звёздочек». – Надин, остановись, это Алисия Тьер!
Женщины встретились взглядом, но Миховски не остановилась, а наоборот, прибавила шаг. В том, что это была Надин, Алисия не сомневалась, у неё была превосходная память на лица.
«Почему она сбежала?» – задалась вопросом Тьер. Они не ругались, ничего плохого между ними не было.
Ирма на свидании, и ей не до воспоминаний – недолго думая, Алисия позвонила их бывшей сокурснице Гии.
– Привет, солнце! – чуть хриплый голос подруги удивил Алисию. – Как давно я тебя не слышала!
– Ты простужена? Я не вовремя?
– Нет, что ты. Я тебе очень рада. Что-то случилось?
– Не буду ходить вокруг да около. Я сейчас ужинаю в одном берлинском трактире и увидела ту русскую студентку, с которой мы учились в колледже и с кем вечно случались неприятности, забыла фамилию…
– Миховски!
– О, точно! Но я совершенно ничего о ней не помню и не знаю, что с ней стало. Она была такая необычная – было бы круто поболтать, но она, увидев меня, рванула на другую сторону тротуара.
– Ох, она меня никогда не интересовала. По-моему, у неё с деканом Маффи произошёл какой-то конфликт ближе к лету, не помню точно…
– Ты бываешь в наших «Звёздочках»?
– Нет, не тянет. А ты?
– А я сейчас вот вспоминаю прошлое и подумала, что надо бы навестить альма-матер.
– Отличная идея, заодно и расспросишь у профессора Маффи про русскую выскочку.
– Спасибо, дорогая! Надо как-нибудь пересечься и выпить по бокальчику, – поспешила закончить разговор Алисия.
– Конечно. Звони!
На следующий день Алисия была на пути в «Звёздочки» – началось её личное приключение. Основная цель – найти повод, чтобы пообщаться с Томасом, а фотографии студенческих лет и пост, посвящённый визиту выпускника, – отличный предлог.
Белый седан мягко скользил по узкой дороге. Большие солнечные очки маскировали припухшие глаза, а слой пудры скрывал покрасневший нос. Время от времени на женщину накатывали горечь и обида, и тогда она по-детски плакала.
Добравшись до прилегающей к «Звёздочкам» деревеньки, Алисия удивилась, как разрослась её территория. Теперь это был целый городок с извилистыми улочками, новыми домами и большой площадью. Миссис Литтелтон с удовольствием прошлась по памятным с юности лавочкам и магазинчикам, зашла в кафе, в котором провела немало вечеров – счастливое было время!
«Звёздочки» были закрытым заведением для детей из богатых семей, но всегда радушно принимали выпускников. Считалось, что выпускники – одна большая семья. Тяжелые ворота гостеприимно распахнулись, пропуская бывшую выпускницу.
Вступив на извилистую тропинку, Алисия словно вернулась во времена своей молодости: в отличие от деревни, здесь практически ничего не изменилось, пожалуй, лишь макушки сосен на опушке леса еще дальше расползались по горизонту, теряясь в грустных облаках.
Административный корпус. Всё те же коридоры, те же дубовые высоченные двери, сделанные на века. Без труда вспомнив дорогу в кабинет декана, мисс Тьер постучалась в нужную ей дверь:
– Профессор Маффи, вы не заняты? Это Алисия Тьер, Грайверс.
– Боже мой! – воскликнула пожилая женщина. – Нет-нет, проходите, – Кэтрин поднялась из своего удобного старинного кресла и по-матерински обняла бывшую студентку.
Маффи заметно постарела: волосы тронула седина, вокруг рта образовались морщинки. На ней был синий брючный костюм и туфли на удобном каблуке.
– Что привело вас в «Звёздочки» и ко мне?
Алисия тяжело вздохнула.
– Случайно увидела на улице бывшую сокурсницу и вспомнила прошлое! Это были прекрасные годы, – потупив взгляд, начала она. – Мне кажется, будет здорово, если мы организуем встречу.
– И чем я могу вам помочь? – немного помедлив, недоуменно поинтересовалась Кэтрин. – Существует студенческий комитет, обратитесь туда.
– У вас есть личные дела студентов, возможно, был мониторинг, кто чем занят, кто где…
– Для этого есть Фейсбук. После одного случая я всех абитуриентов прошу предъявить мне профиль какой-либо социальной сети. Так безопаснее.
– А помните русскую студентку – Миховски, кажется?
Сердце Кэтрин пропустило удар, но с годами Кэтрин научилась сдерживать присущую ей былую истеричность.
– Мисс Миховски перевелась в другой колледж, и мы её никогда больше не видели, – Кэтрин встала и машинально поправила пиджак.
– Да? Хочу найти её и ещё нескольких выпускников. Про Фейсбук я почему-то не подумала…
– Миховски не наш выпускник. А по поводу остальных я распоряжусь: в архиве вам дадут все дела, которые запросите, но обещайте, если всё-таки разыщете ту русскую, то не притащите её сюда, ей здесь не место! Это не самая лучшая студентка нашего коллежа, и я не хочу о ней вспоминать! – Маффи откровенно разозлилась и не сумела это скрыть.
– Простите, профессор, я расстроила вас… Гия говорила о каком-то конфликте между вами и той выскочкой, но я не думала, что эмоции до сих пор остры!
Маффи пробил холодный пот. Много лет она ничего не слышала про Миховски и не стремилась что-либо о ней узнать. Она постаралась стереть из памяти странный год ученичества русской студентки, её аферы и похождения Сайвера. Как выражаются психологи, она поставила блок на историю появления Леоноры.
Покойный директор и Сайвер знали имя матери подкинутой в замок восемнадцать лет назад малышки, но ни тот, ни другой не желали это обсуждать. Ник умер, а выспрашивать что-то у Маерса было бесполезно – любые разговоры или намёки на эту тему он пресекал на
