корню. Конечно же, Маффи сама сложила два и два и нисколько не сомневалась, кто же на самом деле мать маленькой Лео, но решила «сделать вид» и не вмешиваться в эту запутанную историю, дабы потом не оказаться крайней. К тому же она не хотела лишний раз напоминать Сайверу о другой женщине – все эти годы она надеялась его вернуть.
– Профессор Маффи, обещаю собрать только выпускников 2003, – уверила Алисия. – В вашем кабинете время застыло, будто и не было всех этих лет… – Тьер озиралась по сторонам.
Кэтрин набрала номер секретаря и распорядилась:
Шальми, найдите в архиве дела первокурсников 2003/2004 года и принесите папку студентов Грайверса, – потом положила трубку и сказала:
– Пока ищут документы, давайте пройдем до моей комнаты. У меня для вас кое-что есть…
Кэтрин и Алисия вышли из административного корпуса и направились в сторону профессорских апартаментов. Причудливые живые изгороди зонировали территорию колледжа, дорожки разбегались в разные стороны, студенты сидели на газонах, уткнувшись в телефоны и планшеты – ничего не изменилось. Маффи отворила дверь и зашла к себе. Буквально через минуту она вышла, держа в руках зеленую тетрадь.
– Если найдёте Миховски, отдайте ей, – чуть дрогнувшим голосом произнесла Кэтрин. – Этой вещи не место здесь. Не знаю, почему до сих пор не выбросила…
Ощущение неловкости и недосказанности натянутой тетивой зазвенело в кабинете. Алисия вдруг вспомнила первичную цель своего визита.
– А знаете ли вы что-нибудь про Томаса Нюгена? У него закрытый Фейсбук, – всё же настоящей целью визита была отнюдь не Миховски. – И можно с вами сфотографироваться?
Женщины максимально приблизились друг к другу, чтобы снять эффектное селфи, сладко улыбаясь.
– Я видела его на министерском собрании, по-моему, он занимается финансами. Представляете, Алисия, он курирует собачий приют! Это нас всех так удивило. Никогда не знаешь, в чём проявится доброе сердце! – Маффи посмотрела на часы. – Алисия, простите, у меня дела, – она улыбнулась.
– Спасибо, профессор Маффи, схожу в библиотеку, повспоминаю.
Алисия быстро сделала несколько снимков, забежала в левое крыло, где располагалась театральная студия, щелкнула афишу и направилась к выходу.
На парковке она лицом к лицу столкнулась с виновницей своих бед. Леонора яростно пыталась закрыть багажник, который никак не хотел защёлкиваться.
Худая, высокая и уже с заметным животом. На ней было платье-свитер, плотные тёмные колготки и белые кроссовки. Забранные в тугой пучок волосы подчеркивали высокие скулы. Обычно беременные вызывают умиление, но сейчас Алисии хотелось повалить на землю мерзавку и оттаскать за патлы – плевать на приличия и воспитание. «Значит, её внешний вид Алану нравится, а когда так же одеваюсь я – он называет это безвкусицей?!» – она едва сдержалась, чтобы со всей силы не нажать на клаксон, выплёскивая негодование.
Подавив желание покалечить соперницу, Тьер уронила голову на руль – как ни крути, в душе ей было очень горько. Ещё несколько минут из-за тонированного стекла она наблюдала, как Леонора достает с заднего сидения какие-то пакеты, зачем-то смотрится в зеркальце, причмокивает губами и удаляется в сторону профессорского корпуса. Видимо, она до сих пор живёт вместе с отцом.
На сиденье валялся зеленый дневник – та самая вещь, которую Маффи передала для Надин. Алисия не понимала, что могло так расстроить профессора и что связывало этих двух женщин. Интерес подогревался ещё и столь явным нежеланием Надин общаться: Алисия была уверена, что та узнала её, увидев за столиком берлинского кафе.
Из колледжа Алисия прямиком направилась к частному детективу – к тому самому, к которому она обращалась в попытках узнать о матери Леоноры. Она описала ситуацию, подписала необходимые документы, внесла предоплату и отправилась ждать.
Найти настоящую Миховски сыщику не составило труда. В архивах миграционной службы хранились данные даже столетней давности. В папке был указан адрес по прописке и телефон отца настоящей Надин Миховски. Он и сообщил, что им следует искать абсолютно другого человека. Никаких точных сведений Миховски не дал, а его дочь наотрез отказалась внести какую-нибудь ясность, бросив трубку.
– Простите, миссис Литтелтон, пока ничем вас не обрадую, – сожалел сыщик. – Данных очень мало, придётся отправлять много запросов, – он протянул папку, в которую подшил собранную информацию.
Алисия посмотрела на фото Надин из личного дела: ей казалось, она помнила её, но за прошедшие годы черты лица русской студентки словно стёрлись из памяти, превращаясь в расплывчатое тёмное пятно форменного пиджака и копну русых волос.
Алисия старалась вспомнить любые детали, которые помогут детективу разыскать девушку.
В памяти всплыло, как она никак не могла решить простенькую задачку по экономике. Тогда Тьер битый час сидела над ненавистными формулами, пока в общей гостиной не появилась Надин вместе с Аланом и Генри – на их щеках играл румянец, а помещение наполнилось запахом осеннего леса. Алисия словно услышала этот пряный аромат вновь, и тут же в её голове зазвучал знакомый резковатый голос с едва уловимым акцентом:
– Алисия, ты вот тут ошиблась! – Надин ткнула пальцем в несколько раз переправленную формулу.
Долгих два месяца понадобилось частному сыщику на поиски Нади Самойловой, но деньги и связи сделали своё дело.
Детектив показал видео, сделанное для отчёта. После непродуктивного разговора с отцом Миховски найти его дочь не составило большого труда. Пара компрометирующих фотографий, и детектив прижал распутную девицу. Ей пришлось выложить всё, что она знала о реальной Наде.
По возвращении на Родину та устроилась в небольшую фирму, занимающуюся утилизацией товарно-бытовых отходов – в ней прилично платили. Хозяин как раз планировал выходить на зарубежный рынок, а Надя умела считать и блестяще знала английский. Самойлова проработала чуть больше двух лет, а потом уволилась «по семейным обстоятельствам», и больше о ней не было слышно. Старый номер Нади не отвечал, а нового у бывших коллег не оказалось.
Но сыщик не сдавался! Пришлось ехать в её родной город, опрашивать соседей и бывших друзей… По крупицам он собрал информацию и в конце концов отыскал Надю, которая уже много лет жила и работала в Германии.
Таксист вёз Алисию по указанному адресу, а та смотрела в окно. Однотипные двухэтажные таунхаусы расползались вдоль извилистых улочек. Мило, чисто, но всё одинаково. Перед каждым коттеджем находилась маленькая лужайка, росла туя и стояла скамейка. Керамические гномы и фламинго должны были оживлять лужайки, но ещё больше притягивали одинаковость.
Стрелка часов показывала половину пятого, но городок словно вымер – ни души.
– Дальше, мэм, вам придётся пройтись, проезд запрещен: пешеходная зона, – смуглый водитель кивнул в сторону знака.
Алисия недовольно поджала губы и вышла
