На лестничной площадке появилась младшая сестра Александры, Корнелия.
Для Алекс поездка с Джо и Кари стала настоящим кошмаром. Кари изрыгал самые чудовищные ругательства и тщетно пытался вырваться из цепких объятий сына. Джо лишь изредка отпускал лаконичные реплики, а все остальное время приказывал отцу замолчать, хотя это помогало как мертвому припарки. Алекс, сосредоточившись на дороге, молчала.
Запах перегара, стоявший в тесной кабине, был таким сильным, что Алекс пришлось открыть окно, иначе ее стошнило бы. Наконец, они добрались до поворота на Филдс-лейн. Тут Кари умолк. Удивленная, Алекс оглянулась и увидела, что старик бессильно привалился к плечу сына.
– Он отключился, – хмуро сказал Джо.
Они проезжали мимо Уистлдауна. В окнах горел свет, который она всегда оставляла включенным, когда куда-нибудь уезжала вечером. Казалось, что дом ждет ее возвращения…
Мгновение спустя ее взгляд по сложившейся в последнее время привычке упал на галерею второго этажа. Там стоял человек – точно так же, как раньше. Его темная фигура была ясно видна на фоне освещенного окна.
– Ради бога, Алекс, следи за дорогой! – внезапно воскликнул Джо.
Переключив внимание, Алекс быстро выровняла машину, свернувшую к обочине, и, не удержавшись, обернулась еще раз. Человек на галерее исчез. Она моргнула и посмотрела снова.
Никого не было.
– Джо, – настойчиво сказала Алекс. – Человек на галерее. Я только что видела его опять.
– О господи, только не сегодня, – без всякого воодушевления сказал Джо.
Он посмотрел на дом, но, конечно, ничего не увидел. К тому времени они уже миновали особняк.
– Джо, но я его видела.
– Радость моя, давай по порядку, ладно? – В голосе Уэлча звучала неимоверная усталость.
Алекс быстро взглянула на его лицо и тут же умолкла. О том, что она видела, можно будет поговорить позже.
В данный момент у них есть дела поважнее. Может быть, увиденное и в самом деле лишь плод ее воображения. Или обман зрения.
Но она не верила в это.
Гравийная дорожка, которая вела к флигелю Кари, огибала сарай и уходила вдаль, к деревьям.
Когда они припарковались перед флигелем, Джо взвалил отца на плечо и попросил Алекс открыть дверь. Та кивнула, поднялась на две ступеньки и оказалась на узком крыльце. Потом, отперев дверь, распахнула ее настежь. Джо, неся Кари на плече, как куль с мукой, вошел в дом.
Алекс вошла за ним, закрыла дверь и стала искать выключатель; тем временем Джо, хорошо знавший дорогу, пошел вперед и скрылся за углом.
Она нашла выключатель и щелкнула им. Зажглась лампа, и Алекс поняла, что находится в гостиной. Дом был разделен на части невысокими перегородками. Одна из них, на которой стоял серый телефон и лежал справочник, отделяла гостиную от маленькой кухни. Кухня была очень практичной, с недорогой деревянной мебелью, белой плитой и маленьким круглым столом в центре.
Выгороженный коридорчик сворачивал налево. Поскольку Джо исчез именно там, Алекс решила, что проход ведет к спальням.
Гостиная была уютной. Стены, покрытые белой штукатуркой, удобный диван, обтянутый потертым красным вельветом, кресло с поношенной обивкой из золотистого твида и старинное кресло-качалка из гнутого дерева.
Алекс включила лампу с круглым плафоном, украшавшую сосновую тумбочку около дивана.
Перед диваном стоял длинный кофейный столик; у противоположной стены – телевизор с большим экраном. Там стояли фотографии в рамках, и Алекс подошла ближе, чтобы их рассмотреть.
Это были семейные снимки. На одном из них были запечатлены молодые Кари и Джо, рядом с ними стояли женщина и совсем юная девушка (Алекс догадалась, что это покойные мать и сестра Джо), на другом – Джо в черной шапочке и мантии во время вручения диплома об окончании университета. Были здесь и школьные фотографии всех трех внуков Кари. Внимание Алекс привлек портрет молодого и очень красивого Джо в темно-синем костюме и белой рубашке с красной бабочкой. Кроме него, на фотографии были запечатлены женщина и маленькие Али и Джош. Мальчики сидели у Джо на коленях, женщина стояла позади. Взрослые и примерно трехлетний Али улыбались, а малыш Джош был готов расплакаться. Жена Джо была красива, лет двадцати двух – двадцати трех, с пышными прямыми золотистыми волосами, достававшими почти до талии. Ее рука властно лежала у Джо на плече. Алекс изучала ее лицо, круглое, румяное, улыбающееся и очень юное.
Так вот она какая, мать Али, Джоша и Дженни. Бывшая жена Джо. Джо говорил, что ее звали Лорой.
Когда Джо вернулся, Алекс, все еще не отрываясь, смотрела на фотографию.
Широкоплечий и узкобедрый, в шерстяной рубашке и джинсах, он постоял несколько секунд молча, приглаживая иссиня-черные волосы. Он был таким красивым, таким милым и таким родным, что у Алекс часто забилось сердце и по телу разлилось тепло. Джо выглядел усталым и слегка встревоженным. Алекс поставила фотографию на место и подошла к нему.
– Уложил отца?
– Да. Спит как убитый. Раньше полудня не проснется, а потом будет мучиться похмельем. – Он посмотрел ей в глаза и криво усмехнулся: – О боже, ну и денек.
– Прости меня за Нили, – тихо сказала Алекс. Он не то засмеялся, не то фыркнул, затем поднес к губам ее руку и поцеловал в ладонь.
– «Ты не сторож сестре своей», – перефразировал он Библию и слегка улыбнулся.
Джо подвел Алекс к дивану, сел, посадил ее рядом, привлек к себе и обнял за плечи. Потом положил ноги в ботинках на кофейный столик, скрестил лодыжки, устало откинул голову на спинку дивана и искоса посмотрел на Алекс.
– Я понимаю, тебе с ней не справиться. Так же, как мне не справиться с Али. Когда дети достигают определенного возраста, они должны принимать решения самостоятельно. Мы надеемся, что их решения будут правильными, но поручиться за это невозможно. Я не виню твою сестру в том, что сделал Али. Он сам так решил.
– Что ты с ним сделаешь?
– Наверно, не выпущу из дома до окончания школы и заставлю работать на ферме до изнеможения, чтобы у него не оставалось сил на всякие фокусы. – Джо тяжело вздохнул и посмотрел в потолок; морщины у его глаз углубились. – Я готов был держать пари, что Али на такое не способен. Похоже, я что-то упустил.
– Джо, он чудесный мальчик.
Джо состроил гримасу.
– Никогда не знаешь, чего от них ждать. – Он снова посмотрел на Алекс. – А ты что будешь делать с сестрой?
Алекс беспомощно пожала плечами.
– Поговорю с ней. Скорее всего, снова отправлю в закрытую школу… Что я могу с ней поделать? На самом деле она вовсе не такая уж испорченная. Просто брошенная, в полном смысле этого слова. Мы имели все, что нам хотелось, но Нили была нужна только любовь. Которой, сказать по правде, ей доставалось не так уж много.
