— Вот! — Аня отстранила от себя рюмку с вином, поднесенную ей Сашей. — Машка врать не умеет. На Гену она смертельно обиделась, думает, он от нее отказался.
Похлопав себя по карманам, Гена достал из джинсов сигареты.
— Не кури! — жестко заявила Аня. — И теперь, мальчики, напрашивается логический вывод. Готовы слушать?
— Ага!.. А то… Говори… — Мужчины вернулись к поеданию ужина, поняв, что им говорить не придется.
— Так вот. Первое — Аристарх предложил Маше родить от него.
— Было такое, — вставил Геннадий, больше налегающий на водку, чем на еду.
— Гена, не перебивай. Второе — у нас в гостях в очередной раз был Максим Анатольевич, между прочим, гинекологическое светило мирового уровня. Третье — Маше было разрешено навестить меня в Зоне, что само по себе является фактом уникальным…
— Так она же по шпалам к нам за два дня до этого дошла, — оживился Саша. — Я уже приказал заваривать туннели…
— Мужики, — Аня начала сердиться, — помолчите, лучше слушайте. Четвертое — во время того как Маша меня навещала, я отлучилась на два часа. Маша спала… А вдруг — нет? У меня теперь есть твердая уверенность, что Аристарх и Максим Анатольевич ввели Маше что-то, отчего она оказалась беременной.
— Надо аккуратно проверить наличие биоматериала в криосейфах. Наличие пробирок со спермой, компьютерные записи в операционной… — Яша ритмично размахивал вилкой во время своего комментария.
— Вот! Наконец-то дельное замечание! — Аня сделала легкий жест пальцами, и Саша вставил в них бокал с белым вином. Аня с удовольствием выпила. — Поэтому тебе, Гена, необходимо этим заняться. Теперь об Аристархе.
— Не к ночи будь помянут, — перекрестился некрещеный Яков.
— Уверена, что Академик не мог пустить на самотек производство собственного ребенка. Рядом с Машей обязательно есть человек, контролирующий ситуацию…
— Логично, — согласился Гена. — Если бы Аристарх не отправил Ленчика учиться в Японию, я бы подумал на него…
— Я бы тоже, — согласился Александр.
Яков только пожал плечами, показывая свою неосведомленность.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Аня взяла телефон.
— Алло… Что? Ты с ума сошла?.. Подожди, подожди… Да, конечно, я уже и билеты заказала… На послезавтра… За кого? За кого?!. Ой, мама.
Демонстративно положив телефон на стол, Аня села.
— Ребята, ситуация выходит из-под контроля. Маша выходит замуж.
— За Кирилла? — проявил осведомленность Гена.
— Нет. За Ленчика. В эту субботу.
Саша выронил вилку, Гена отставил недонесенную до рта рюмку, Яша отвалился от стола и хлопнул себя по животу.
— Не понял… Откуда он там…
— Примерно такую подлянку я и ожидал, — убежденно заявил Гена и допил водку.
— Если он появится в Топи, я его нечаянно убью, — заявил Саша и, заметив настороженный взгляд Ани, подтвердил: — Без базара. Убью.
Аня поспешно выпила вино.
— Я лечу послезавтра. — Аня, пьющая крайне редко, сама взяла бутылку белого вина и налила себе в бокал. — Гена, проверь биоматериал. Яша, обеспечь меня деньгами. Саша, на тебе все пропуска и вертолет до аэропорта.
— Сделаю, — ответили все мужчины.
Аня смотрела в бокал с прозрачным вином.
— Странное дело. Вот мы, я и Гена, люди с исключительными способностями, никому пока счастья не принесли. А гаденыш Ленчик невольно осчастливил Танечку и Сережу, выкупив их и отослав в поселок, вам, мальчики. — Выпив бокал, Аня налила себе еще вина и говорила только с ним. — Вот вы здесь делаете «Эйдос», лекарство для миллионеров… И непонятно, кому от него будет хорошо…
— Маша говорила то же самое, — отвлекся от сигареты Гена.
— Конечно, она же не дура. Так я к чему веду, мальчики. Я сюда пока не вернусь, я поеду в Италию.
— Опанька, — Саша подмигнул Ане. — Мне Аринай рассказывала, у тебя роман случился.
— Случился. И могу хотя бы ненадолго, хотя бы одного человека, но осчастливить. Он такой хороший… — Глаза у всех троих мужчин, смотревших на нее, стали сладко-умильными, Аня тут же сменила тон. — Но сначала к Маше, вправлять мозги. Гена, ты едешь со мной?
Аня и Гена впервые посмотрели друг на друга оценивающе, как соратники общего дела.
— Да. — Гена затушил сигарету. — Саша, нам нужно провести несколько приказов. Меня не будет пару недель… Впервые за десять лет.
— Ты уверен, что тебе нужно ехать? — Саша вприщур смотрел на друга. — Много денег можешь потерять.
— Могу… Могу себе позволить потерять.
Через час все разошлись. Гена остался один. Он лег в кровать и курил, глядя в потолок.
В медицину Гена пошел из-за родной тети Анастасии. Он ее любил. Не просто, как любят тетушек, а по-настоящему, как женщину. Его не смущала разница в возрасте в тринадцать лет и то, что они кровные родственники. Он изначально понимал, что его любовь навсегда безответна. Но он все равно любил.
Родители часто подкидывали его Насте, а сами уезжали развлекаться то на Домбай, то в Швейцарию, то еще на какие-то Боливы. Отец руководил строительным трестом, мама занималась домашним хозяйством. Маме помогала домработница, но все равно у нее не хватало времени на единственного сына.
Гена с удовольствием ехал из Малого Гнездниковского в далекие Кузьминки, где в двухкомнатной квартире проживали бабушка и Анастасия.
Настя подрабатывала хирургической медсестрой в больнице и одновременно училась в медицинском. Бабушка, несмотря на пенсионный возраст, работала там же в гинекологии старшей медсестрой.
Если приезд Гены совпадал с дежурством Насти, он тащился в пятнадцатую больницу в Выхино и дежурил вместе с ней, помогая заполнять карты, делать уколы.
С больными Настя обращалась, как сержант с новобранцами. Наибольший процент сочувствия доставался больным в реанимации, с ними она носилась как с малыми детьми. Как только пациент перебирался в палату, ее гуманизм уменьшался ровно в два раза. Она решительно приводила в действие все рекомендации врача. Жалоб не слушала, перевязки проводила молниеносно, твердой профессиональной рукой, прооперированного по поводу аппендицита больного поднимала через сорок минут после операции.
В квартире в Кузьминках соблюдалась стерильная чистота, нарушаемая раскрытыми анатомическими атласами и учебниками. Гена смотрел на плоских препарированных людей без содрогания и с большим интересом.
О чувствах Гены Настя догадывалась, хотя откровенно на эту тему они не разговаривали.
В школе Гена встречался с несколькими девушками, в том числе и старше себя, нещадно привирая свой возраст, но быстро с ними расставался. Они казались ему неинтересными и какими-то ненастоящими. Гламурные журналы, косметика, бесконечные покупки шмоток и их обсуждение. Интереснее становилось либо при редких разговорах на серьезные темы, либо при занятиях сексом. А потом опять — новый клип, новый фасон обуви и бесконечные сплетни о знакомых с оттенком зависти и презрения.
