– Дай пройти, – прошипела она, готовясь выхватить палочку в любое мгновение.
Ответом ей был издевательский гогот всех троих. Тот, что стоял за стойкой, от смеха подавился дорогим коньяком, который пил прямо из горла, и надсадно закашлялся.
– И куда ты пойдешь, крошка? – грубо спросил Джонни и вдруг, сделав неуловимый выпад, схватил не ожидавшую от него такой прыти Гермиону за локоть, развернул и скрутил руки за спиной, вырвав из груди жалобный стон.
– Отпусти немедленно, придурок! – воскликнула она и снова застонала от невыносимой боли в вывернутых плечах.
– Ты знаешь, с кем разговариваешь, сучка? – прорычал Джонни, и Гермиона почувствовала, как к ее шее прижалось тонкое холодное лезвие. Понимая, что не сможет достать палочку, она закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь сотворить заклинание без ее помощи. Сердце бешено колотилось, а мысли разбегались, а по телу уже шарила наглая рука, задирая платье и бесцеремонно ощупывая ноги. За этим занятием Джонни совершенно не заметил, как атмосфера в опустевшем баре неуловимо изменилась: воздух словно сгустился и наэлектризовался, по залу прошла невидимая волна, от которой кровь застыла в жилах и перехватило дыхание, а тусклые лампы над головой мигнули, на секунду погрузив всё во тьму.
Когда свет снова включился, в центре зала стояла темная фигура, от которой волнами расходилась почти физически ощутимая ярость. Его волосы слабо шевелились, хотя ветра тут не могло быть, и Гермиона поняла, что вокруг него сконцентрировалась готовая вырваться на свободу магия.
– Убирайтесь, – спокойно сказал Снейп, и его холодный голос пробрал до костей. Хватка на локтях слегка ослабла, и Гермиона рванулась в сторону в надежде освободиться, не напоровшись на опустившийся нож, но, видимо, Джонни, закаленный уличными стычками, обладал отличной реакцией, и взметнувшееся лезвие царапнуло ее по щеке. Налетев на некстати подвернувшийся стол, она упала, прижав руку к лицу и чувствуя, как пульсирует рана.
– Это место принадлежит Максу, как и весь город! – выкрикнул один из приятелей Джонни, тоже достав нож, и тогда Снейп сделал шаг вперед, и воздух вокруг задрожал, отчего тут же заложило уши как при перепаде давления. Бандиты инстинктивно попятились, не понимая, почему от одного безоружного человека может исходить такое дикое ощущение опасности, которую они чуяли всем своим нутром.
– Я сказал убирайтесь, – чуть громче повторил Снейп, и дверь за их спинами распахнулась сама собой, впустив внутрь яростный порыв ветра, чуть не сбивший с ног всех троих. Над головой взорвалась лампочка, прозвучав в тишине как выстрел, и бандиты, развернувшись, выбежали из бара, грязно ругаясь. Их тяжелые ботинки прогрохотали вниз по улице, а затем громыхнула, захлопываясь, дверь, и Гермиона вздрогнула от неожиданности, всё еще прижимая руку к глубокой царапине на щеке.
Магическое поле вокруг Снейпа исчезло, но ощущение силы и власти, исходящее от него, никуда не делось. Он обернулся и смерил сидящую на полу Гермиону равнодушным взглядом своих темных глаз на ничего не выражающем лице.
– Идемте, мисс Грейнджер, – бросил он и направился к лестнице. – Поговорим.
Комментарий к 1.
В твоей комнате, где время замирает или идет, послушное твоей воле,
Позволишь ли ты наступить утру или оставишь меня лежать здесь,
В твоей любимой темноте, твоей любимой полутьме,
Твоем любимом осознании твоему любимому рабу.
Я цепляюсь за твои слова, живу твоим дыханием,
Чувствую твоей кожей, буду ли я вечно находиться здесь?
Depeche Mode “В твоей комнате”.
========== 2. ==========
Комната, куда привел ее Снейп, находилась на втором этаже здания, прямо над баром. Открыв ее своим ключом, он впустил Гермиону внутрь и коротко бросил:
– Располагайтесь.
Небрежно махнув палочкой, он залечил царапину на ее щеке так, что от той не осталось даже шрама, после чего сразу ушел снова вниз, судя по шагам в коридоре и скрипу расшатанной лестницы. Гермиона села в единственное кресло и огляделась: комната была маленькой и необжитой, больше похожей на пустующий гостиничный номер. Изголовьем к окну стояла узкая кровать, накрытая выцветшим полосатым пледом, а рядом с креслом притулился узенький столик, частично покрытый слоем пыли, будто кто-то стер ее не до конца.
Больше в комнате рассматривать было нечего, и Гермиона почувствовала, что слегка подрагивает от пережитого стресса. Она медленно начала осознавать, чего избежала благодаря своевременному вмешательству человека, которого она за десять минут до этого послала к черту. Нужно было посмотреть правде в глаза – палочку с выкрученными руками она достать не смогла бы, а сосредоточиться на беспалочковых заклинаниях весьма проблематично, когда тебе к горлу приставили нож и шарят руками под платьем. Вспомнив те бесцеремонные прикосновения, она вздрогнула и попыталась усилием воли успокоиться, но взвинченные потоком событий нервы не желали слушаться.
Громыхнула дверь, и Гермиона подскочила на месте. Вошедший Снейп хмуро глянул на нее и, подойдя к столу, поставил на него кружку с бурой дымящейся жидкостью, а затем отошел и сел на кровать.
Повисло молчание, во время которого – Гермиона могла поклясться – неловкость испытывала одна она. Было слышно, как у окна жужжала полуживая муха, каким-то чудом еще не впавшая в спячку в это время года. Наконец Снейп вздохнул.
– Пейте, – сказал он, кивком указав на кружку.
Не найдя в себе сил возражать, Гермиона взяла ее и поднесла к носу, вдохнув насыщенный травяной запах и распознав в отваре ромашку, мелиссу, мяту, а также резкий сладковато-терпкий аромат корня валерианы.
– Успокоительный чай? – удивленно спросила она, переведя взгляд на наблюдающего за ней Снейпа и отставляя кружку: руки все еще дрожали, и она хотела это скрыть.
– А вы чего ждали? Огневиски? – желчно поинтересовался он. – Терпеть не могу пьяных женщин.
– Мне показалось, вы терпеть не можете людей в принципе, – в тон ему ответила она.
– Вам не показалось.
Снова повисла тишина на несколько мучительных минут, в течение которых Гермиона пыталась успокоиться, а он, не отрываясь, смотрел на нее пристальным взглядом темных глаз, чем еще больше нервировал.
– Выпейте, – наконец сказал он почти нормальным тоном, в котором сквозила едва уловимая усталость. – Вам это нужно.
– Почему сегодня все решают за меня, что мне нужно, а что нет! – снова взвилась Гермиона, и в ее голосе мелькнули истерические нотки.
– Может быть, потому что сами вы едва ли в состоянии даже унять ваш тремор, не говоря уже о принятии других простейших решений! – рявкнул Снейп, и она съежилась в кресле, снова ощутив себя первокурсницей, напортачившей с зельем, хотя за все время в Хогвартсе не испортила ни одного. Глянув на него исподлобья, она все же взяла кружку и сделала несколько глотков, сразу ощутив, как по телу разливается тепло, а тревога уходит, оставляя блаженное спокойствие. Вероятно, он добавил в чай несколько капель Умиротворяющего бальзама.
– Там также ложка Отрезвляющего, – проговорил бархатный голос, и Гермиона испуганно взглянула на Снейпа, гадая, действительно ли она произнесла последнюю мысль вслух.
– Все написано у вас на лице, мисс Грейнджер, – брезгливо пояснил он, словно созерцание его выражения вызывало у него чувство глубочайшего омерзения. – Как я уже упоминал, терпеть не могу пьяных женщин.
– Тогда зачем же позвали одну из них на разговор? – уже спокойнее поинтересовалась Гермиона, допивая чай. Ей действительно стало лучше: дрожь ушла, все тело расслабилось, а в голове прояснилось, но признаваться в этом она не стала бы, даже если бы в чае была еще и Сыворотка правды.
– Чтобы вы не закапали весь пол кровью, – в его голосе сквозила все та же брезгливость. – Бармену потом пришлось бы отмывать его. Без магии.
– Вы даже барменам тут назначаете взыскания, заставляя отмывать что-либо без магии?
– Нет, мисс Грейнджер. Потому что бармен – магл, – устало отозвался Снейп и, поднявшись, отошел к окну.
