услышала чей-то всхлип и поняла, что издала его сама.
* * *
На следующей неделе я хотела еще раз навестить Ронана, но он не отвечал на мои звонки. Поэтому я просто приехала. И обнаружила, что моего имени нет в утвержденном списке посетителей.
– О чем это вы? – спросила я. – Кто утверждает список?
Женщина за стеклом сочувственно улыбнулась:
– Заключенный, милая.
Несколько дней спустя, когда Ронана перевели в «Сан-Квентин», я попыталась попасть и туда. Но получила тот же ответ. Ронан не шутил, когда велел мне двигаться дальше и жить своей жизнью. Не дожидаясь его.
Вот только он и был моей жизнью. Ждать его или нет? Передо мной не стояло подобного выбора.
Заливаясь слезами, я позвонила Вайолет и рассказала эту отвратительную историю. Она плакала вместе со мной и обещала попросить Миллера пообщаться с другом. Но Ронан выкинул из списка и его. Как, вероятно, и Холдена, хотя о последнем не было ни слуху ни духу.
Пропащие ребята разобщились, хотя это и казалось невозможным.
Я навестила в комплексе Марианн с близняшками, надеясь, что ей повезло больше.
– Со мной он тоже не хочет разговаривать, – произнесла Марианн, заваривая чай, и у меня упало сердце.
– Кто, мамочка? – спросила одна из девочек.
– Ронан? – тут же вмешалась другая.
Казалось, обе вот-вот заплачут.
– Да, Ронан, – подтвердила Марианн, гладя их по волосам.
– Ты его девушка? – спросила одна.
– Ты такая красивая, – проговорила другая.
– Ой! Это ведь ты сделала кулон, который он всегда носит.
– Да, я, – согласилась я, у меня перехватило горло.
«На случай, когда чувствуешь себя брошенным на произвол судьбы».
Теперь этот кулон оказался заперт в одном из тюремных хранилищ, а я ощущала себя брошенной на волю волн…
– Он нанял управляющую компанию, чтобы заботиться о нас, – проговорила Марианн.
– Из тюрьмы?
Она кивнула.
– По всей видимости, его дядя не обременял себя заботами о жилищных комплексах. Ронан велел компании сохранять арендную плату на прежнем уровне, сколько бы времени он ни отсутствовал. И все наши средства, как только возникнет нужда, должны идти на ремонт. Он распорядился не экономить.
Глаза Марианн наполнились слезами. Она потянулась через стол и взяла меня за руку.
– Я из-за него на грани срыва, – проговорила она. – Даже не могу представить, как себя чувствуешь ты.
Больной. Мне становилось плохо при одной лишь мысли о жизни без Ронана.
Когда я собралась домой, близняшки обняли меня на прощание, а Марианн пообещала поддерживать связь.
Выйдя на стоянку, я взглянула на темное окно угловой квартиры наверху.
И, сотрясаемая рыданиями, поспешила забраться в машину.
Дома Биби вязала, сидя на диване, Этель и Люси свернулись возле ее ног.
– Привет, милая, – проговорила она. – Проголодалась? Я готовила курицу с галетами и подливкой. Может, хочешь лимонада с базиликом и мятой?
При мысли о еде у меня скрутило живот.
– Возможно, позже.
Я села на диван рядом с ней и открыла ноутбук. Магазин пока был закрыт, и каждый день я теряла деньги. Перед открытием требовалось кое-что подремонтировать, хотя все это казалось очень утомительным. Предстояло слишком многое сделать, а у меня не осталось ни энергии, ни воодушевления, чтобы этим заниматься.
Я открыла приложение банка, намереваясь посмотреть остатки сбережений, и поняла, что Ронан сдержал слово. На мой счет добавилось больше шестидесяти тысяч долларов.
Я тихо вскрикнула и закрыла ноутбук.
– Что случилось? – встревоженно спросила Биби.
– Он отдал мне свои деньги, Биби, – пояснила я, заливаясь слезами. – Все свои деньги…
– О, милая… – Биби притянула меня ближе и прижала к груди. Я намочила слезами ее сиреневое домашнее платье. – Значит, он хочет, чтобы они были у тебя.
– Я не могу. Словно бы… он умер и оставил их мне, как ему – дядя. Он не хочет со мной разговаривать, Биби. Он вычеркнул меня из своей жизни и пытается заставить двигаться дальше.
– Я знаю, – со вздохом проговорила она. – Этого я и боялась.
– Разве он не понимает? – всхлипнула я. – Неужели не видит, как сильно я его люблю? Я никогда не смогу от него уйти.
Биби покачала головой и мрачно проговорила:
– После смерти мамы мальчика десять лет таскали из дома в дом. И он понятия не имеет, что хорошее может быть долговечным. И люди могут заботиться о нем дольше, чем месяц или два. В его мире привычно двигаться дальше, поэтому он поступает так, как считает лучше для тебя.
– Вот только он ошибается. Для меня самое лучшее – он сам. – Я села, вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Он сказал мне, что виноват. Я видела на его руках синяки. И он признался, что избил Фрэнки.
– Ты в это веришь?
Мне даже не пришлось раздумывать. Ответ возник сам собой где-то глубоко внутри меня. Крупица истины в океане скорби.
– Я знаю, что Ронан его не бил. – Я умоляюще взглянула на бабушку. – Но что мне теперь делать, Биби? Как мне, черт возьми, следует поступить?
На минуту задумавшись, Биби посмотрела вперед.
– Жизнь довольно грубо обошлась с Ронаном… Полагаю, он отдавал кусочки сердца тем, кому доверял, а потом смотрел, как люди, уходя, уносили их с собой. Нечто подобное происходит и сейчас, и я боюсь, что уже ничего не осталось.
Я подняла голову.
– Серьезно?
– Последняя частичка его сердца – у тебя, Шайло. К добру или к худу. Молчит он или нет. Год или десять лет. Она в твоих руках. – Биби сжала мне пальцы. – И только тебе решать, что с ней делать.
Три года спустя… Апрель
Глаза болели от напряжения. Я сосредоточилась на деле, создавая изысканный филигранный узор на серебряном кольце с разноцветными драгоценными камнями. Для подобной работы требовалось спать по ночам больше четырех часов. Я все еще надеялась, что привыкну к новому распорядку. Но прошло уже три года, и с каждым днем я уставала все больше.
«С каждым днем без него…»
Я поставила маленький стол для работы в углу главного зала «Неземного мира», чтобы создавать украшения и одновременно заниматься магазином, не тратя попусту времени.
Я отложила кольцо и потянулась. После того как в магазине порезвился Фрэнки Дауд, я смогла вновь открыть его лишь через месяц. За который, несмотря на отсутствие дохода, мне пришлось платить арендную плату. Теперь внутри все выглядело почти так же, как и прежде, только без витрин Ронана. Мне пришлось купить новые, потому что его рядом не
