Шестнадцатый стан на реке Якле был короток. Зато когда рать достигла Цивили, было указано осесть накрепко.
Топейке Аказ велел ехать в илем Янгина, найти в лесу самое красивое место и готовить большой пир. На пир звать всех черемисов, чувашей и мордву с подарками. Велено Топейке денег, мяса, муки и пива не жалеть, запасти столько, чтобы хватило всем.
Топейка разогнал своих помощников по всем ближним и дальним илемам с вестью: русский царь придет, чтобы шли все люди в илем Янгина и чтобы несли с собой богатое угощение.
Пока те носились по илемам, Топейка такое место нашел, будто нарочно для пира созданное. Поляна ровная, как стол, длинная, как черемисская песня. С левой стороны чистый березовый лес, с правой — река с ивняком да орешником по берегам. Впереди дубняк, сзади поляны овраг, там костры можно жечь — мясо жарить. Топейка сам сделал длинные столы на поляне и стал ждать гостей.
Сегодня рано утром повел на реку поить коня. Спустился к воде, видит: девушка стоит по колени в воде, набок склонилась — волосы мокрые отжимает. Залюбовался Топейка — уж больно стройна. Чья такая, хотелось бы знать? Утреннее солнце своим светом озолотило девичье тело. Крутые бедра сверкающими блесками усыпаны. От воды искры по коже так и мечутся. Вдруг повернулась девушка в его сторону — да это же сиротка Айвика, воспитанница Аказова. Все время грязной малышкой была, когда выросла?
— Это ты, Айвика?—крикнул Топейка.
Девчонка ойкнула, прикрыла грудь скрещенными руками, выскочила на берег, замелькала в кустах ее белая рубашка.
— Как ты сюда попала?— спросил Топейка, подходя, когда Айвика оделась.
— С Шемкувой пришла,— смущенно ответила та и спрятала лицо в платок.
— Эта старая карга здесь?
— Она в илем пошла,— ответила Айвика и взглянула на Топейку ласково-ласково.
Пьет конь воду, от морды идут по реке круги, а Топейка не может взгляда от девушки оторвать. «Старый вонючий хорек,— думает он про себя,— сколько раз рядом проходил, не замечал, какие добрые и приветливые глаза у нее».
— Ты знаешь, у Янгина свадьба завтра.
— Знаю,— ответила Айвика.— Какая Овати счастливая.— Девушка сразу погрустнела.
— Я все думал, кого на пиру мне рядом посадить?— Топейка перекинул повод на спину коня.— Может, ты со мной сядешь?
Айвика метнула взгляд на Топейку и радостно улыбнулась.
— Прямо ко мне пойдешь, женой моей будешь?
— Буду,— шепнула Айвика и осторожно взяла коня под уздцы. Топейка вскочил на спину лошади и радостно ударил пятками в тугие лошадиные бока...
Всю ночь Айвика не могла уснуть. Ей не верилось, что завтра придет счастье, в которое она никогда не верила. Могла ли она, горькая сиротка, не имеющая ничего, кроме доброго и большого сердца да крепких умелых рук, думать о замужестве? Смела ли она даже в мечтах представить своим мужем веселого патыра Топейку, который самому Аказу друг?
Не идет сон к Айвйке. Мучилась-мучилась, тихо вышла на реку, на то место, где говорила с Топейкой. На берегу тихо-тихо. Утро вот-вот придет, а пока все кругом спнг.
Айвика села у воды, стала ждать рассвета.
Раньше всех поднялось над лесом солнце. Оно разбудило хлопотливые ветры, и те прохладными струйками зашумели в вершинах берез. Деревья проснулись, разбудили лес и реку. Река зашевелилась и давай сбрасывать с себя туманное одеяло. Первые лучи солнца озолотили листья берез, вырвались на поляну
Наступило утро веселого и шумного дня.
Первым в илеме появился Янгин. Он привез невесту Овати и всю ее родню. Айвика хорошо знала Овати и подошла сказать слова поздравления. Не утерпела и похвалилась:
— Я тоже скоро женой буду. Топейка позвал меня.
— Когда же ваша свадьба?—спросила Овати.
— Не знаю еще.
— Ты, Янгин, скажи Топейке, пусть с нами вместе женится.— Овати наклонилась к жениху, зашептала:— Я подружке моей больно счастья хочу...
Леса вокруг праздничной поляны гудят. Под каждым деревом примостились гости, под каждым кустиком спят утомленные путники. В дубняке ржут кони — там стоит царский шатер и расположились ратники царского полка.
Полк Аказа на другой стороне реки.
Никогда эти леса не видели такого великого скопления людей
Гости расселись и в березняке, и в дубняке, и по берегу реки.
Аказ дал строгий наказ: до приезда паря ни крошки не есть, ни капли не пить. Люди понимают: так лучше. Поэтому ходят по поляне трезвые, сидят около еды голодные.
Три стола, локтей по триста длины, растянуты вдоль поляны. Один поставлен на невысоком помосте для царя, воевод и князей другой, пониже, для жениха с невестой, их родни и старейшин Третий, совсем низкий, для прочих гостей. Кто за столы не уместится—на траве места много.
Для Ивана Выродкова и Андрюшки Булаева место припасено за первым столом среди больших воевод. Они хоть и безродные людишки, но царь поднимает их высоко: первый всеми осадными делами управлять будет, второй — всем нарядом пушечным.
Однако друзья-товарищи на те места садиться и не думают. Сразу нашли среди черемисов приятелей, легли на животы прямо под березами. Беседу ведут и потихоньку, несмотря на запрет, потягивают из туесков пиво. Им с простыми-то людьми и привычнее и вольготнее, да и интересу больше: народ ведь больно любопытный, мало знаемый.
Около полудня на дороге, идущей из дубового леса, показался царь. Он обеими руками натягивал поводья; конь, изогнув лебедем шею, рвался вперед. Сбруя, усыпанная золотыми бляхами и драгоценными камнями, сверкала на солнце. Да и сам царь был одет в ослепительные, расшитые золотом одежды. Все это горело, сверкало и переливалось в солнечных лучах.
За царем ехал большой воевода Владимир Старицкий, по сторонам, нога в ногу,— Алексей Адашев да стольный боярин Салтыков.
За ними во всю ширину дороги в ряд — воеводы Курбский, Воротынский, Мстиславский, Пронский, Серебряный. В следующем ряду — Щенятьев, Шереметьев, Плещеев, Хилков и Шемякин. Чуть поодаль пешим строем шли воины царского полка.
Около столов Иван остановился Аказ подошел, взял коня под уздцы, протянул царю правую руку. Иван оперся на нее, легко спрыгнул на землю. К нему подошли Янгин и Топейка, поклонились низко.
— Сегодня я и друг мой Топейка свадьбы играем,— сказал Янгин,— просим тебя великим и дорогим гостем на нашей свадьбе быть...
— Не мы одни тебя за стол зовем.— добавил Топейка,— весь народ угощать тебя хочет.
— Благодарствую, Янгин. И тебе спасибо. С радостью выпью за ваше счастье. Воеводы, князья и бояре, прошу за стол-
Царь подошел к своему месту, отстегнул саблю, передал Салтыкову, тот положил ее на вытянутые руки оруженосца. Сняли свои сабли и передали стоявшим сзади воинам и другие воеводы.
— Аказ,— произнес царь,— бери супружницу да садись рядом со мной.
Аказ взял Эрви за руку, подвел к царю:
— Вот моя жена.
Иван с любопытством оглядел Эрви с головы до ног. потом перевел взгляд на левую руку хозяйки и задержал его там на мгновение. Эрви, как от огня, отдернула руку и побледнела. В предпраздничной суете Эрви совсем забыла о поручении мурзы и даже не успела снять перстень с руки. Теперь она вспомнила о нем, и страшный испуг овладел ею. Она задрожала и спряталась за мужа.
— Да ты не бойся,— добродушно сказал Иван,— я не кусаюсь. Садись рядом со мной.
Эрви села на скамью рядом с креслом царя, спрятала руки под стол, сдернула перстень и, бросив его на влажную землю, сильно вдавила носком сапога.
Янгин, Овати, Топейка и Айвика сидели против царя за вторым столом. Вокруг по всей поляне прямо на траве расселись воины царского и горного полков, черемисы и чуваши, прибывшие на праздник. По знаку Аказа все стали наливать пиво, вино, брагу. Заплясали чтрки, туесочки, ушаты, деревянные ковши.
Воевода Старицкий по праву старшего поднялся первым, взял чарку, сказал:
— Первую чашу — за государя.
— Князь, погоди.— Иван тоже встал, поднял свою золотую чарку.—Обычаев русских забывать не след. Сперва поздравить надо женихов с невестами, гостей — потом.
Подняв чарку над головой, Иван громко сказал:
— Воины! Люди! Давайте выпьем за счастье Янгина с его молодой женой, за счастье Топейки и за счастье всех моих друзей!
— Да будут счастливы!
— Пусть радостно живут!
Иван выпил чарку, опрокинул ее вверх дном, и все воеводы по примеру царя выпили до дна.
